– Ваня, а Василий Иванович имел общие дела с Димой Полянским?
– Конечно же! Дима его начальником был! – удивленно взглянул на меня Иван.
– Я не об этом, – покачала я головой. – Может, у них была тайна. Они знали то, что не знали другие?
– Если честно, то я не понимаю, о чем ты, Вика. Таких, как Дмитрий, называют «мажорами». За него все папа с мамой решали. Василий Иванович строил свою жизнь сам.
Я могла бы поспорить с Ванькой. Дима мне нравился. И никаким «мажором» он не был – нормальный парень. Окончил институт, устроился на работу в ресторан. Это ничего, что папа его самый главный здесь босс, главное, что Дмитрий беспрекословно слушался непосредственное свое начальство – Андрея Михайловича. От работы не отлынивал, со всеми выстраивал ровные отношение. Короче, никакого налета звездности на парне не наблюдалось.
– Ладно, если не понимаешь, то, наверное, ничего общего у них и не было, – ответила я.
– Вика! – услышала я свое имя и выглянула из-за ящиков.
На порожке служебного входа стояла Катя – вся в черном, с заплаканным лицом. Вряд ли она сегодня спала. Катя пыталась скрыть под слоем пудры темные круги под глазами, но они все равно просвечивались, делая ее старше лет этак на десять.
– Держись, Ваня. Извини, меня зовут. – Я поднялась и направилась к Кате, которая не меньше Вани нуждалась в моей поддержке. – Как ты? Новость уже знаешь? – вздохнула я.
– Знаю, с порога меня подвели к следователю. Я не верю. Это неправильно, этого не должно было случиться. Смерть бродит по пятам, – взволнованно говорила Катя. В ее глазах плескалось безумство. Она была очень напугана и говорила с придыханием, как будто невидимый камень давил ей на грудь.
– Не придумывай! Какая еще смерть бродит?!
– Бродит… я знаю…мы все прокляты, – бормотала она
– Катя, прекрати! – одернула я ее. – Кто проклял? Конкуренты? Конкуренты убивают владельцев, а не персонал.
– Так ведь Дима и есть, то есть был владельцем, – резонно заметила она.
– А Василий Иванович? – Мне не верилось, что в смерти обоих мужчин виноваты конкуренты. Глупость какая! – Он-то здесь причем?
Ответа у Кати не было, да и не могло быть. Она пришла в «Кабуки» две недели назад. А с Василием Ивановичем вообще проработала без малого неделю. Наш повар пять дней назад вернулся из отпуска.
– Катя, а ты вчера долго здесь была? Может, ты что-то видела?
– Что? Как убивали Василия Ивановича? – истерично спросила Катя. – Меня уже допросили, и вторично отвечать на одни и те же вопросы я не намерена. Я ночь не спала! Я в себя прийти не могу после вчерашнего. Я… – Она заплакала. Слезы катились градом, смывая на своем пути слой пудры и оставляя после себя темные полосы.
– Ну-ну, не надо плакать. Извини, Катя. Тебе действительно трудно.
Катя вздохнула, достала платок и вытерла им лицо так, как вытирают его после умывания. Естественно, весь макияж размазался по щекам.
– Идем в туалет. Тебя надо привести в порядок.
Катя не стала возражать и дала себя увести. В маленьком санузле мы едва поместились вдвоем. В какой-то момент она опять попробовала расплакаться, но я пригнула ее голову к раковине и омыла её лицо холодной водой. Только после водной процедуры она стала приходить в себя. Дыхание стало ровным, лицо порозовело.
Катя взглянула на свое отражение в зеркале и спросила:
– У тебя косметички с собой нет.
«Ну, если она беспокоится о красоте своего лица, то не все потеряно», – удовлетворенно подумала я и сунула в ее руку тюбик губной помады.
– Только вот это. Тушь в сумке, а та в кабинете. Если хочешь, принесу.
– Да ладно. У меня ведь тоже все есть, но тоже в кабинете. – Через секунду она попросила у меня прощения: – Ты меня извини, что хлопот доставила. Наверное, со стороны я ужасно выгляжу?
– Ничего, видимо, у меня нервная система крепче.
– Дело не в нервной системе, – вздохнула она. – Мне ведь Дима очень нравился. Очень. Но я не хотела, чтобы он думал, будто бы я начала с ним встречаться только потому, что он сын моего хозяина.
– А что, сына хозяина полюбить нельзя?
– Можно, но было бы лучше, если бы он был таким, как все мы.
– А он и был такой: простой, открытый, дружелюбный. И к тебе он очень серьезно относился.
– Да, – кивнула Катя. – Но знаешь, мы разного поля ягоды. И мне не хотелось, чтобы за нашей спиной шли пересуды. И потом, еще неизвестно, как бы Димин отец отреагировал на наши отношения.
– Думаю, он бы не стал препятствовать счастью своего сына.
– Сейчас бы не стал. Сейчас бы он своего сына женил на любой: на старой, молодой, богатой, бедной – без разницы, лишь бы тот был жив.
Возможно, Катя была права: как правило, сыновья богатых родителей выбирают невест из своего круга. Однако вслух развивать эту тему я не стала – промолчала.
Катя еще раз умылась холодной водой, промокнула лицо бумажной салфеткой и, напоследок взглянув в зеркало, сказала:
– Будем жить. Пошли.
Глава 9
Когда я шла выносить мусорную корзину, то думала, что меня не будет от силы пару минут. Воров у нас нет, и потому дверь в кабинет закрывать не стала. Каково же было мое удивление, когда за своим рабочим столом, я застала Лукина. Он, опять воспользовавшись без спроса моей бумагой, что-то чиркал на листках. Для порядка я покашляла. Он поднял на меня удивленные глаза.
– Я же с вами уже разговаривал. Вы…
– Виктория Зайцева, – подсказала я, про себя подумав: «В моем кабинете он уже чувствует себя как дома. Наглый тип!»
– Вспомнили что-то, Виктория Зайцева?
– Нет, просто это мой кабинет, и мне надо работать, – напомнила я.
– Да? – еще больше удивился он. – Ну потерпите немного.
«Немного – это сколько? Судя по его хозяйскому тону, он решил здесь прописаться», – пришло на ум.
– Ладно, – пожала я плечами, взяла сумку и вышла, прикрыв за собой дверь.
Пройдя два шага, я остановилась, чтобы определиться куда идти – в зал или к Кате? В итоге решила разыскать сначала Андрея Михайловича, чтобы получить дальнейшие инструкции и заодно сказать, что мой кабинет опять занят.
Я уже собралась двинуться на поиски шефа, но писк мобильного телефона, доносящийся из моего кабинета, заставил меня замереть.
– Да, Борис Карлович, – долетело до моих ушей. Лукин разговаривал с судмедэкспертом! Вот так удача – для меня, естественно. – Заключение уже готово? И что там? Надо же, предчувствие вас не обмануло. Никакого тетродотоксина в бутылках! Ни в одной, ни в другой бутылке. Что в бутылке, из которой пил Полянский? А что это? Является составляющим некоторых лекарств? Ладно, разберемся. Что с отпечатками пальцев? То есть, прежде чем она попала в руки Полянского, отпечатки с нее стерли? Понял. Что ж, работа наша усложнилась. Ладно, спасибо за оперативность, Борис Карлович.
