– А зачем ему было подставляться?
– А чтобы сестрицу поставить на место, указать на недавнее прошлое, о котором, если она забудет, напомнят другие.
– Мерзавец!
– Я, кстати, потом встретился с ним. Он даже не скрывал, что хотел насолить сестренке. Но это еще не конец, – предупредил Комов. – Я уже говорил, что Катя начала встречаться с нормальным парнем: не бандитом, не вором, не сутенером. Все хорошо, да только судьба еще одну горькую пилюлю ей приготовила. Буквально на следующей неделе, когда обида на отца немного позабылась, ее парень заговорил о свадьбе и пригласил в гости, чтобы познакомить со своими родителями. Но не с пустыми же руками идти к будущим родственникам? Катя попросила зайти в магазин, чтобы купить торт или конфеты. Надо же было такому случиться – жених увидел в очереди к кассе своего отца, которым оказался шеф-повар того самого ресторана, где несколько дней назад произошел скандал.
– Отец жениха и… – обомлела я.
– Да. Повар тоже заметил сына с Катей. Он смотрел на нее выпученными от удивления глазами. Катя не могла сдвинуться с места. Жених схватил ее за руку и потащил к отцу: «Идем, познакомлю тебя с отцом». «Нет-нет, мне нехорошо, мне плохо», – она вырвалась и убежала. Дома она заперлась и отключила телефон. Парень хотел с ней объясниться, но она не в состоянии была говорить. Катя испытала настоящий шок. Только начало все налаживаться, перед ней открывалась дорога в новую жизнь – и неожиданно все рухнуло. Оказалось, что человек, которого она любила и за которого хотела выйти замуж, – ее родной брат. Три дня Катя не выходила из дома, практически все это время ее молодой человек стоял под окнами. Видя, как он переживает, она не могла решиться на разговор. На третий день она набралась мужества, чтобы позвонить и все рассказать. Трубку сняла мать, отрешенным голосом она сообщила, что ее сын убит, похороны состоятся завтра. На следующий день, когда все были на похоронах, Катя перерезала себе вены. Вот такие жизненные обстоятельства. Какое научное обоснование, я должен дать Катиной реакции? Похоже ее желание уйти из жизни на блажь?
– Да, не всякая психика с таким справится. Наверное, Кате трудно было поверить, что у нее еще может быть что-то хорошее в жизни.
– Да, – согласился со мной Юрий. – Но я убедил ее, что жизнь состоит из черных и белых полос. Рано или поздно черная полоса закончится – и все будет хорошо. Для начала Катя должна была всех простить, поскольку без прощения душа не обретет покоя. Мы вместе пошли в церковь, поставили свечи. И знаете, Катя стала оживать – понемножечку, постепенно. Я предложил сменить внешность. Катя поменяла цвет волос, прическу. Мы купили много новых вещей. Она едва дождалась осени, чтобы вновь пойти на учебу в свой институт пищевой промышленности.
– Почему именно туда она поступила? – спросил я.
– Она объяснила свой выбор так: когда жила с приемными родителями, то не успела научиться готовить еду и вести домашнее хозяйство; когда жила с родной матерью, то там вообще нечему было учиться. Я счел ее ответ логичным.
– Понятно.
– На протяжении пяти лет у меня не было сомнений в том, что Катя выздоровела, – продолжил Юрий. – Она была адекватна, научилась радоваться жизни и строила планы на будущее.
– Какие планы?
– Открыть свой собственный ресторан. Но недавно, приблизительно неделю назад, я заметил некоторые отклонения в ее поведении. Она стала вновь замкнутой, необщительной. Когда я с ней разговаривал, она могла внезапно замолчать, как будто параллельно думала о чем-то своем. Я хотел вывести ее на откровенность, пришел к ней, но она отказалась мне открыть. Я уже подумал черт знает что, начал колотить в дверь, перепугал соседку. Катя мне открыла, но разговора не получилось. Тогда я взял с нее обещание, что она будет вести себя благоразумно, и оставил ей таблетки, которые попросил принимать по одной на ночь. А она взяла и приняла их все сразу. Так что, если хотите, можете арестовать меня прямо сейчас за профессиональную ошибку, приведшую к несчастному случаю. Моя пациентка должна была принимать таблетки под наблюдением врача.
– Она знала, что это за таблетки?
– Да, она их уже принимала пять лет назад. Тогда они ей помогли. Действие их проявляется в том, что наступает состояние легкой апатии, не хочется ни о чем думать, появляется сонливость. Пациент спит – и лечится.
– А Катя знала, что этими таблетками можно отравиться?
– Знаете, любым лекарством можно отравиться. Выпейте пачку аспирина и у вас будут большие неприятности. Есть еще такое понятие – совместимость препаратов. У Кати было здоровое сердце, нормальное давление, и я никогда не прописывал ей лекарства ни от того, ни от другого, но, если бы она вместе с моими таблетками выпила препараты, понижающими давление, то остановка сердца настала бы неминуемо.
«Клавдия Петровна давала Кате какие-то таблетки от сердца! Или они были от давления? – вспомнила я. – Катю спасло то, что она выпила сначала таблетки Клавдии, а потом, через какое-то время, когда пришла домой, проглотила свои. Практически сразу пришла я. Получается, ее никто не травил? А тот парень, который к ней ломился, не кто иной, как Комов Юрий Александрович?»
Комов посмотрел на часы: он опаздывал на утренний обход.
– Юрий Александрович, еще один вопрос. Две недели назад Катя поступила на работу в ресторан «Кабуки». Что она вам рассказывала о своих сотрудниках?
Мой вопрос не застал доктора врасплох.
– Ничего, – слишком быстро ответил он. – Мы с ней не общались.
– Вы же к ней приходили, – напомнила я.
– Да, но она не стала со мной разговаривать. Я оставил таблетки и ушел. Мы несколько дней не виделись. А вчера ее к нам привезли, – тяжело вздохнул он.
– Я могу поговорить с Романовой?
– Нет! – взволновано замотал он головой.
«Переживает за Катю. Не хочет, чтобы я бередила ей душу», – угадала я, исподтишка поглядывая на торопящегося вернуться в отделение доктора. Он то и дело поглядывал на часы и нервно постукивал ногой по асфальту.
– Хорошо, мне тоже пора. Вот передайте ей, пожалуйста, – попросила я, протягивая пакет с Катиными вещами.
Юрий Александрович взял пакет:
– Передам обязательно. Вы уж простите меня. Сегодня должен вести обход профессор, а он не любит, когда кто-то опаздывает.
Глава 27
К девяти в «Кабуки» я не успела, ну да ругать меня все равно было некому. Андрей Михайлович решил не заезжать с утра в ресторан, предупредив меня на всякий случай по телефону.
Телефонный звонок раздался в то время, когда я уже подходила к ресторану.
– Вика, я еду к Полянским. За старшую остаешься ты!
«Очень хорошо! Мог бы и раньше позвонить, я бы не торопилась», – мысленно сказала я, однако вслух произнесла:
– Не волнуйтесь, Андрей Михайлович. Справимся. А вы за меня с Дмитрием проститесь.
