– Вот как. Слушаю вас, Виктория Викторовна, – тщательно выговаривая мое имя, ответил Лукин.
– Тут такое дело. Наш технолог, Екатерина Романова, попала в больницу. Как оказалось, у нее проблемы с психикой, – трудно мне далась эта фраза. Появилась мысль, что я поступаю неправильно, нечестно. Катя считала меня своей подругой, а ее психом обозвала.
«Ну назвала и назвала, – включилось в дискуссию мое второе «Я». – Никому и в голову не придет винить Катю в смерти Дмитрия и Василия Ивановича. Она такая же жертва, как и они. Не могла же Катя заказать парня, который ей нравился? Я только намекну Лукину на Комова, а дальше пусть он сам ищет доказательства, улики, опрашивает свидетелей и находит подозреваемых».
Наверное, пауза затянулась, если Денис Александрович меня поторопил:
– И что там Романова?
– Отравиться она хотела. Едва успели спасти. Она сейчас в третьей психиатрической больнице. Второй суицид за последние пять лет.
– Да? – удивился Лукин. – Очень интересно.
Странно, но я отчетливо услышала фальшь в голосе. Неужели он не воспринимает меня всерьез? Или не поймет, каким боком здесь замешана Катя? Конечно, ему надо объяснить.
– Понимаете, Катя была приемной дочерью… – стала я рассказывать Катюшкину историю. Говорила быстро, сумбурно, боясь, что Лукин меня оборвет, так и не выслушав до конца. – А доктор Комов ее любит, да так, что всех ее обидчиков на тот свет отправил бы. Я думаю, у него с головой тоже не все в порядке. Хотя и говорят, что сумасшествие незаразно, но… И, кстати, это он ей дал лекарство, которым она отравилась.
– Что же получается, ради нее он был готов всех убить – и ее заодно? – с ехидцей спросил Денис Александрович.
– Нет, Катя отравилась сама. Наверное, переборщила с дозой. А Комова вы проверьте! – в приказном тоне посоветовала я и с чувством выполненного долга положила трубку.
Глава 28
После разговора с Лукиным мне заметно полегчало, словно камень с души свалился. Будучи уверенной, что теперь полиция на верном пути, я занялась цветами. Кирилл притащил со склада с десяток низких ваз, больше похожих на салатницы, чем на емкости для цветов, и я приступила к делу.
Продавщица цветочного магазина, выслушав мои пожелания, предложила купить зеленую губку, своего рода основу для компоновки цветочных корзин. Всегда удивлялась, почему цветы в корзинах так долго остаются свежими. Оказывается, стебли цветов втыкают в зеленые кирпичики, которые потом увлажняют водой – вот и весь секрет.
Первым делом я затолкала губку в вазы. Потом без сожаления стала чекрыжить длинные стебли роз. Листья и стебли бросила в мусорный пакет, а бутоны очень тесно втолкнула в губку. Сама не ожидала, что у меня так красиво получится.
Удовлетворенная своей работой, я выставила вазы на столы. Цветочные композиции, как я того и ожидала, скрасили и освежили зал. До этого он выглядел уж слишком мрачно. Понятно, что люди сюда придут на поминки, а не на свадьбу, но мне хотелось, чтобы воспоминания о Диме были легкими и светлыми, и чтобы гости горевали, но не бились в истерике.
К двум часам к «Кабуки» стали съезжаться машины. Первым в зал вошел Андрей Михайлович. Окинув зал придирчивым взглядом, он удовлетворенно кивнул – кажется, моя работа ему понравилась.
Я стала в стороне, ожидая дальнейших указаний. Пока все шло по плану. Официанты к приходу шефа успели выставить на стол закуски и напитки. Горячие блюда тоже были готовы, но их должны были вынести, когда гости займут свои места.
Люди подходили и подходили, но рассаживаться за столы не торопились – ждали появления четы Полянских.
Вскоре появились и они. Петр Максимович вел под руку убитую горем жену. Заметно было, что и сам он держится изо всех сил. Дмитрий был их единственным сыном.
Странно, но среди гостей я не нашла Никиту. Может, после похорон он поехал на кафедру? Рука потянулась в карман за телефоном.
– Никита, ты где? На поминки приедешь?
– Да, я уже здесь, – ответил он. Я взглядом поискала его, но так и не увидела. – В смысле, подъезжаю. Выйти можешь? – попросил он. Голос был взволнованный и напряженный.
«Не думаю, что в ближайшие полчаса меня хватятся», – с мыслью, что я не официантка и мое присутствие в зале совсем необязательно, я проскользнула мимо Андрея Михайловича. Он даже не взглянул на меня.
Автостоянка перед «Кабуки» была забита до отказа. Иномарки парковались везде: вдоль проезжей части, на противоположной стороне улицы, на тротуаре перед самым входом в ресторан. Почтить память единственного сына Полянских приехало очень много людей.
– Трудно будет Никите пристроить свой автомобиль, – пробормотала я, вглядываясь в ту сторону, откуда, по моему мнению, должен был показаться его автомобиль.
Никита появился совершенно с противоположной стороны. Я даже вздрогнула от неожиданности, когда за спиной услышала его голос:
– Извини, опоздал. Пришлось искать место во дворах.
– Почему так долго? Я думала, что последними с кладбища ушли Полянские.
– Я не был на кладбище, – покачав головой, признался он. – Да простит меня Дима. Завтра обязательно к нему поеду, может даже, сегодня.
– Ты не ездил на кладбище? – Не знаю, чего больше было в моем вопросе: возмущения или удивления.
– Нет. Зато я узнал, кто убил Диму, – интригующим шепотом сообщил он.
Наверное, он предполагал, что я тут же стану просить раскрыть имя убийцы. Как же он ошибался!
Жаль было его разочаровывать, но и разыгрывать из себя дурочку не в моих правилах.
– Я тоже знаю – вот уже два часа. И если бы меня не обязали украшать зал цветами, я бы непременно поехала на похороны, – с упреком сказала я.
– И кто, по-твоему, убийца?
– Комов! Он убил Василия Ивановича, – выдала я и через секунду добавила, правда, не так уверенно, как начала: – и Диму…
– Комов, – повторил вслед за мной Никита. – Врач, который лечил Катину депрессию?
– Да, он влюблен в Катю и готов расправиться с ее обидчиками самым радикальным способом, а заодно и со своими соперниками. В какой-то момент у него самого крыша поехала. Может, твоя сестра объяснит, почему врач, который лечит психические расстройства, сам сходит с ума?
Никита грустно улыбнулся и наклонился ко мне, сдувая с моего плеча пушинку. Глаз его в этот момент я не видела, но почувствовала: он хочет скрыть от меня свою реакцию на мое сообщение.
«Ну да, мужчины не любят, когда их обходят женщины», – нашла я тому объяснение.
– Должен тебя огорчить, – отпрянув от меня и скроив на лице искреннее сожаление, ответил Никита. – Комов не убивал Дмитрия, хотя был готов убить кого угодно, ради того, чтобы спасти Катю. Знаешь, он даже на меня набросился.
