– А ты думал, что и впрямь по нашему ресторану гуляет призрак?
– Нет, конечно, – фыркнул Никита. – Я в приведения не верю. Я скептик и атеист. Пока своими глазами не увижу… Нет, мне бы, конечно, хотелось, чтобы после смерти начинался новый жизненный этап, но только без хождений туда и обратно, иначе возникнет путаница и общая истерия. Знаешь, есть много поговорок. Уходя, уходи. Назад брода нет… – он запнулся, ища в закромах своей памяти близкие по смыслу пословицы и афоризмы.
– Да? А мне бы хотелось поговорить кем-то оттуда, – призналась я. – Сколько бы тайн тогда открылось!
– Все тайны раскрывать нельзя, иначе скучно станет, – возразил мне Никита.
– Может, и скучно, зато никто историю не переврет.
– Пожалуй, здесь с тобой соглашусь. Кстати, а не хочешь на выходные куда-нибудь поехать? – сменил тему разговора Никита.
– Почему бы и нет. Только надо подумать куда.
Глава 2
«Кабуки» открывается для посетителей в одиннадцать часов. Кстати, директор тоже появляется ближе к этому часу – я прихожу в девять. За два часа без суеты и суматохи успеваю сделать столько, сколько мне не всегда удается в оставшееся время до конца рабочего дня.
Как только я включила компьютер и вошла в нужную программу, в коридоре, в который выходят все служебные помещения, включая пищеблок, раздался раскатистый бас нашего шеф-повара.
– Всё, не могу! Это уже слишком! – кричал разъяренный Олег. – Где она?!! Я ее убью!
Я не смогла усидеть на месте – ноги сами вынесли меня в коридор.
– А что случилось? – поинтересовалась я, догадываясь, что речь пойдет о кастрюлях, которые Клавдия Петровна опять поставила не на ту полку.
– Вика, зайди, посмотри, – привлекая меня в союзники, позвал в кухню Олег.
То, что я увидела, не поддавалось объяснению. На полу – вперемежку с кастрюлями и сотейниками – валялись начищенные с вечера корнеплоды: картофель, морковь, сельдерей. Но самое страшное, что стена, противоположная той, у которой стоят холодильники с продуктами, была изрядно испачкана подтеками от сырых яиц. У меня создалось впечатление, что некто открыл дверцу холодильника и с какого-то перепугу начал кидать яйцами в противоположную стену.
– Что скажешь?
– А что тут говорить? Есть предположения, кто это мог сделать?
– К гадалке не ходи – Клавдия! Я вчера ей разгон устроил, выдал по первое число. Может, и перегнул палку: меня просто достала ее безалаберность. Клавдия могла бы ответить, огрызнуться. А что она сделала?! Кошка, когда ей на хвост наступишь, гадит. И эта так же поступила! Смотри, какой погром устроила!
Олег был взбешен. На лбу ритмично пульсировала венка. Челюсти скрежетали от ярости. От напряжения у него даже глаза налились кровью. Пальцы правой руки сжались в кулак, который тотчас столкнулся с раскрытой ладонью левой руки, – в этот момент мне стало страшно за Клавдию Петровну. Если она попадется ему под горячую руку, он ее прибьет. Я почему-то в этом даже не сомневалась.
Повар нам достался требовательный и временами горячий, зато на его территории идеальная чистота.
«Приготовил блюдо – вытри рабочий стол, вымой доску и нож, убери очистки», – главное правило на кухне. Что касается посуды, то кастрюли должны быть выдраены до зеркального блеска, а на тарелках не должно быть ни одного отпечатка пальца или подтека.
Помощники повара быстро усекли, что с таким начальником лучше не спорить. Им уже не надо напоминать, что рабочее место должно быть в чистоте, а мусор – на помойке.
Увы, с Клавдией Олег не смог найти общий язык. Она очень хорошо ладила с Василием Ивановичем, прежним поваром, и теперь весьма ревностно относилась к тому, что кто-то занял его место.
– Да, – только и смогла вымолвить я. – Но все равно, Олег, ты успокойся, приди в себя, а потом уже поговори с Клавдией. Может, это не она?
– А кто? Тень отца Гамлета?
– Не знаю, – протянула я, вспомнив вчерашний разговор с посудомойкой. Неужели у нее и впрямь крыша поехала? Но это уже не легкое помешательство, а самое настоящее буйство.
В дверях появился Иван, помощник Олега. Взглянув на беспорядок, парень некоторое время пребывал в состоянии шока. Его белесые ресницы плотно прилипли к верхним векам, открыв настежь глаза чайного цвета. По-детски пухлые губы сложились в трубочку, из которой вырвался протяжный свист:
– Ни фига себе! У нас был погром?
Олег ничего не стал ему объяснять, лишь косо на него посмотрел и вновь повернулся ко мне:
– Хорошо бы все это показать Андрею Михайловичу, но если его ждать, то раньше двенадцати не откроемся.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась я с ним. Не стоило из-за выходки нерадивой мойщицы посуды ломать рабочий график заведения. – Шеф появится не раньше чем через час, а через полтора часа мы должны принять первых посетителей.
– Может, полицию вызвать? – встрял в разговор Ванька.
– С собакой? – ехидно переспросил Олег. – Вот что, Ваня, избавь меня от глупых советов. Лучше позови Риту и вместе с ней начинай приводить кухню в порядок.
– Так сразу и глупых, – едва слышно пробурчал Ванька, бочком обходя начальника.
– Впрочем, не надо никого звать. Сам справишься, – не слыша своего помощника, сказал Олег. – Рита еще больше намусорит, – с раздражением отозвался он о нашей молоденькой уборщице. – Начинай убирать, а я пойду перекурю.
Парнишка остановился в центре кухни, вздохнул и принялся подбирать разбросанные по полу морковь и картошку. Мы с Олегом вышли в коридор.
– Вика, – заговорил со мной Олег. Сбросив пар, он заметно успокоился. Краснота сошла с лица, и в голосе уже не слышались истеричные нотки. – Увидишь Клавдию, ничего ей пока не говори. Я ей в глаза хочу взглянуть. Что она на этот раз скажет?
Клавдия Петровна уходит позже всех, но и рабочий день у нее начинается не в девять-десять, как у наших поваров, а в одиннадцать. Это объясняется тем, что посуда с вечера чистая, и мыть ей пока нечего.
– Боишься, что сбежит со страху?
– Боюсь, – кивнул Олег и, передумав курить, отправился помогать Ваньке наводить порядок.
Я тоже вернулась к своей работе и даже успела кое-что сделать, прежде чем меня вновь отвлекли.
Кабинет у меня маленький, перегородки тонкие, акустика хорошая. Мне прекрасно было слышно, как пришел Андрей Михайлович, как к нему вышел Олег и, не стесняясь в выражениях, принялся жаловаться на Клавдию Петровну, требуя сегодня же дать ей расчет.
– Я понимаю, у вас я работаю без году неделя, – превышая допустимые децибелы, рокотал Олег. – Клавдия здесь не первый год.
– Почти со дня основания, – подтвердил Андрей Михайлович. – Не понимаю, что с ней. Вчера был серьезный разговор. Она обещала мне не употреблять на рабочем месте.
