Впрочем, я как-то не замечала, что Слава делает больше, чем я или Юра. Работы у всех поровну. Другое дело, когда Слава за компьютером, с него можно писать картину. Он серьезен, сосредоточен, вдумчив. Короче, всем своим видом показывает, какое наслаждение получает от составления отчетов. Хлебом меня не корми, а дай лишний часик задержаться в кабинете или прийти раньше других! И игры за компьютером он не практикует. Вот такой он со всех сторон положительный. А еще красавец. Сначала наши официантки вздохнули «ах», но вскоре выдохнули и успокоились. Слава ведет себя весьма холодно по отношению к нашим девушкам. Я не слышала, чтобы он кому-то сделал комплемент, не видела, чтобы проводил хоть одну девицу взглядом – да и вообще скучно с ним.
Вот и сегодня, чувствуя вину за испорченный вечер, я удрала из дома раньше обычного, даже к завтраку не притронулась. Вчера Никита, видя, насколько я была взвинчена, не стал выяснять со мной отношений. «Утро вечера мудренее», – очевидно, так рассудил он. Мой муж совсем незлопамятный, но, скорей всего, утром он стал бы допытываться, что со мной вчера стряслось. О том, что случилось с Юрой, я рассказывать не собиралась. Дело в том, что Егоров когда-то был студентом Никиты, причем отнюдь не лучшим. Во всяком случае, мой муж весьма пренебрежительно о нем однажды высказался. Наверное, он был прав: если Юра сейчас такой работник, могу представить, каким он был студентом. Вот я и сбежала, не дождавшись, когда Никита проснется. Хотела привести мысли в порядок, найти нужные слова для примирения и достойное оправдание тому, что так вывело меня из себя накануне. Увы, побыть наедине с собой мне не удалось – в кабинете уже сидел Слава. Когда же он приходит?
– Слава? Ты уже здесь? – не скрывая разочарования, спросила я.
– Решил таблицу сбить, а то ведь рабочий день начнется, придется за двоих вкалывать.
– Что значит «за двоих»? – с вызовом спросила я. Одно только его присутствие бесило меня.
Парень сидел за компьютером и размеренно клацал по клавиатуре.
«Слава ведет бухгалтерию двух ресторанов. Столько же у Юры и у меня. За кого он собирается работать? Точно, меня подсиживает!»
– За друга твоего! Юрия Егорова! – огрызнулся Слава, не отводя глаз от экрана компьютера и не прекращая вбивать цифры в таблицу.
– Это ты сам решился взвалить на себя чужую работу? Или тебе поручили? – с издевкой поинтересовалась я.
– Никто мне пока ничего не поручал, но поручат. В этом я даже не сомневаюсь. – Кажется, Слава действительно был уверен в том, что Юрину работу передадут ему как более ответственному товарищу. – Поэтому надо свой отчет подогнать.
«Какая самоуверенность! Ему поручат! Он не сомневается! Труженик! Он даже меня в расчет не берет. Уж если кому поручать чужую работу, то только мне! Я тут самый опытный работник! Вера Ивановна об этом знает. Я ее ни разу не подвела!» – едва сдержалась я, чтобы все это не высказать вслух. И не то чтобы я мечтала взвалить на себя чужую работу, просто хотелось поставить Куприянова на место.
– Слава, а почему ты решил, что Егоров не справляется с работой? Юры не было только вчера.
– И сегодня не будет. И завтра. Разве забыла, что он под следствием?
– Да что ты говоришь?! Но его никто не задерживал, – напомнила я коллеге. – Он взял пару дней за свой счет. Может, ты не в курсе? Придет в себя и появится. Я вчера с ним виделась. Виделась и с пострадавшим. Положение его дел отнюдь не катастрофическое. Он нормально выглядит. Если что-то и грозит Юре, то только материальная компенсация, которую, я не сомневаюсь, он в скором времени выплатит пострадавшему.
– Так дела обстояли вчера. А сегодня всё по-другому может сложиться, – мерзко улыбаясь, доложил Слава.
«Он знает что-то такое, о чем я даже не догадываюсь?» – поймала я себя на мысли.
– А что сегодня? – равнодушно спросила я.
– Сегодня пострадавший уже в реанимации, – с определенной долей злорадства поведал мне Слава. – Пока жив. Кстати, и попал он туда после визита нашего Юрика. Не дай бог, помрет. Тогда у нашего сослуживца будут ну очень большие проблемы, – протянул он.
– Пискунов в реанимации? Откуда ты знаешь? – удивилась я осведомленности Куприянова.
Наконец-то он выглянул из-за компьютера и, выждав время, переспросил:
– Откуда знаю? Девушка у меня в этой больнице работает, как раз в реанимации. Должна была в восемь освободиться, но заведующий попросил ее задержаться на часок, потому что ночная медсестра опаздывала. Еще бы немного и Маша ушла, а тут Юркиного пострадавшего к ним привезли. Короче, у меня свидание сорвалось по милости твоего Егорова.
В другой момент меня бы очень удивило то, что у Славы есть девушка, но в данную минуту меня интересовал только Егоров.
– Погоди, Слава. Как Пискунов из травмы мог попасть в реанимацию? Может, ты что-то путаешь? Я ведь сама видела: у него только рука сломана. Он был в сознании, – я еще хотела добавить «в полном здравии», но воздержалась.
– Я? Ничего я не путаю! Отравление у него – медикаментозное! В капельницу добавили… Черт, забыл, как это лекарство называется. Короче, какое-то сердечное, передозировка которого приводит к летальному исходу. Хорошо, что медсестричка вовремя заглянула в палату. Еще бы полчаса – и все!
– Ну, а Юра здесь при чем? Он, что ли, капельницу Пискунову ставил?
– Так ведь в тот момент, когда Юра пришел к пострадавшему прощения просить, того к капельнице готовили. Все уже было готово. Пискунов попросил с капельницей подождать и выставил медсестру из палаты. Говорили они с Юрой совсем недолго и, судя по всему, ни о чем не договорились. Когда Юра ушел, Пискунов вызвал медсестру и попросил наконец-то поставить ему капельницу. Он был очень взвинчен. Медсестра ему вколола иглу, а через полчаса зашла проверить, как он себя чувствует. Смотрит, а Пискунов уже наполовину готовый. Ну ты понимаешь, в каком смысле?
– Я все равно не возьму в толк, а Юра здесь каким боком замешан? – мотнула я головой.
– Вика, во флаконе была смесь лекарств, а Пискунову прописывали только одно! Второе лекарство вообще ему не подходит: у него на него противопоказания имеются. В медицинской карте это отмечено.
– И как это второе лекарство попало во флакон?
– Его ввели шприцом через пробку.
– Медсестра перепутала?
– Клянется, что нет. Да и зачем ей?
– А зачем Юре травить Пискунова? Глупость какая-то! Ему наоборот выгодно, чтобы потерпевший выжил!
– Объясняю, – сказал Слава, всем своим видом показывая, что дурачкам все надо разжевывать. – Юре выгодно было, чтобы Пискунов остался жив после наезда. А вот если бы он умер в больнице от сердечного приступа – на руку. Пострадавшего нет, значит, и платить никому ничего не надо, – чеканя слова, произнес Куприянов. – От сердца Пискунов мог умереть и без аварии, прямой связи как бы нет. И если бы не нашли во флаконе смертельную добавку, то все сошло бы Юре с рук.
