Я не поверила Светлане. Восемь кило? У девушки был явный перебор с весом – килограмм пятнадцать. Однако вслух об этом не сказала, наоборот похвалила ее пышные формы:
– Вам идет полнота. Вы такая вся сдобная, сладкая, – улыбнулась я.
Она действительно была симпатичная и даже хорошенькая. Девушка словно светилась изнутри искренним и чистым светом. Заглянув в ее ясные глаза, я постыдилась своих мыслей о том, что она каким-то образом могла быть причастна к недавнему отравлению Пискунова. Вот так бывает: обвиняешь человека заочно, а потом посмотришь ему в глаза и сразу понимаешь, насколько ты был не прав.
– Наверное, в поклонниках отбоя нет?
– Как же! У вас в городе только худые в почете, – фыркнула она, а потом с вздохом добавила: – Вот у Ляльки, действительно, ухажеров тьма.
– Лялька? Это кто же?
– Медсестра наша. На Барби похожа. Высокая, стройная, – доедая свое пирожное и косясь на мое, с завистью протянула Светлана.
«А еще дерзкая и наглая», – вспомнила я, как девица прикрикнула на женщин, которые по возрасту вдвое старше ее.
Заметив голодный взгляд Светланы, я подвинула к ней свое пирожное.
– Вы ешьте. Я уже позавтракала. Ляля – это та девушка, которая сегодня вас сменила?
– Да.
– Она вам не соперница!
– Скажите!
– Да-да, просто у вас поклонники должны быть разные. У нее – мальчишки, а у вас – люди солидные, основательные, понимающие толк в женской красоте. Я знаю, что взрослые мужчины просто с ума сходят от таких форм.
По лицу девушки разлился яркий румянец:
– Будет вам! Мне, что ли, со стариками любовь крутить? Да и когда? Я в институт год назад поступила. Только не в медицинский, а в университет, на биологический. Биохимиком хочу стать, – призналась она. – Пока все хорошо. Утром учусь, ночью работаю: мне деньги нужны. Помогать мне некому. Я у мамы одна. Отец умер.
Светлана начала грузить меня рассказами о том, как плохо сейчас жить в деревне: работы нет, скучно, бытовые условия плохие. Мама работает на ферме. Платят ей мало, потому что хозяйство убыточное. Спасает свой огород. Выращенной картошки и капусты на год хватает. А еще Света мечтает, что когда-нибудь купит квартиру и перевезет мать в город.
Наверное, Свете хотелось выговориться, но я торопилась на работу и бесцеремонно прервала ее откровения.
– Зачем так долго копить? Тем более с вашей зарплатой. Надо удачно выйти замуж и перевезти маму в дом мужа. Кстати, в травматологическом отделении тоже можно свою судьбу встретить. Люди лежат не с хроническими болячками, а с травмами. Подумаешь, сломанная нога или рука? До свадьбы заживет.
– А, – отмахнулась она. – Какие там мужчины? Не на кого глаз положить.
– Еще встретите. Света, а как вам Пискунов?
– В смысле? – ее брови удивленно поползли вверх.
– Не женат, одинок.
– За кого вы меня принимаете?! – возмутилась Света. – Он же мне в дедушки годился.
– Я пошутила. Но знаете, Светочка, разные браки случаются. Разница в возрасте тридцать-сорок лет не предел. Другое дело, что у Аркадия Петровича характер был тяжелый. Наверное, как пациент он был не приведи господи?
– Ну почему? Нервный немного, а так ничего, не капризный.
– А мне говорили, что накричать мог ни за что, нагрубить. На вас кричал?
– Пару раз было, но я же с пониманием к больным отношусь. После травм у них все болит. К тому же Пискунов каждый раз извинялся, на шоколадку деньги давал, – призналась она, потупив глаза.
– А по душам вы с ним разговаривали?
– Он был не из любителей поговорить. А может, я не очень хороший собеседник. Что я видела? – У Светы явно была заниженная самооценка. В какой-то момент мне стало ее жалко: любой мерзавец, сделавший пару комплиментов, мог показаться ей принцем. На таких простушек часто клюют брачные аферисты. Впрочем, наверное, Свете такой поклонник не грозит. Эту категорию мужчин бесприданницы мало интересуют.
– А с другими больными Пискунов дружбу водил?
– Нет.
Я уже было решила, что ничего интересного от Светы не услышу. Пискунов в отделении пролежал четыре дня. Можно ли за это время понять человека? А ведь Света его знала и того меньше. Ночная медсестра приходит в восемь, а в десять вечера больные уже спят.
– Чем же он занимался вечерами? – на удачу поинтересовалась я. – Телевизора в палате нет.
– Ничем не занимался. После ужина ляжет в палате и лежит, радио слушает.
– У него был приемник?
– Нет. У него был хороший мобильный телефон, один из последних, а в нем радио.
Наличие мобильного телефона у Пискунова меня весьма удивило. Не он ли говорил, что против новомодных штучек?
– Надо же. А телефон полиция забрала? – провокационно спросила я. Телефончик Пискунова мне бы сейчас совсем не помешал. Из телефона всегда много информации можно выудить.
– Нет. Когда все случилось, я телефон в карман положила и утром отнесла Олегу Дмитриевичу. Думала, что по этому телефону можно родственников Пискунова разыскать. Вот только…
– Что-то не так с телефоном? – догадалась я.
– Он не работал. Сим-карты в нем не оказалось.
– Как же Пискунов по нему звонил? – опешила я. – Или он не звонил? В качестве плеера им пользовался?
– Нет, точно по нему звонил, – покачала головой Света. – Я слышала, как он с кем-то по телефону разговаривал.
– С кем?
– Да откуда мне знать? Я вечером таблетки разносила. Пискунов меня в дверях увидел и сделал сброс.
– Куда же тогда сим-карта делась? – вслух задумалась я.
«Убийца с собой забрал! – сама же ответила я на свой вопрос. – Или же на месте уничтожил. Например, спустил в унитаз. Но зачем? Может, ему было выгодно скрыть круг общения Пискунова? Да уж, темная лошадка – этот Пискунов. Имея мобильный телефон, он звонил с поста дежурной медсестры или пользовался чужим телефоном. Ведь это я по его просьбе звонила Егорову. Но только ли дело в экономии денег? Или были другие причины скрыть наличие своего телефона?»
– Света, опишите мне ваше сегодняшнее дежурство, – попросила я.
– А что его описывать? Обычное дежурство. Пришла в половине восьмого, получила распоряжения от врача. В половине девятого пошла разносить таблетки и ставить уколы. Это все время занимает. Освободилась только к десяти часам. Позвонил этот парень, ну которого подозревают в убийстве, назвался Егоровым, попросил пригласить к телефону Пискунова Аркадия Петровича. Я пошла в палату за Пискуновым.
– С Аркадием Петровичем все было в порядке?
– Да, он как раз бриться заканчивал. Вытерся полотенцем, подошел к телефону, спросил Егорова, когда тот будет, а потом пошел к себе. Буквально через пять-семь минут этот парень появился. Если честно, сердце у меня екнуло. Это ведь после разговора с ним Пискунова забрали в реанимацию.
