– Да, – согласился со мной Николай, – Юрка, конечно, парень заводной, но не злой и с головой дружит. Но если он действительно удрал, то это зря. За себя надо бороться. Доказывать свою невиновность.
– Бороться надо, – буркнула я и, прижав холодную бутылку к груди, направилась к выходу.
Первой мыслью было позвонить Антону Леонидовичу и спросить, как он относится к презумпции невиновности. Не слишком ли рано он записал Юру в убийцы? И что он сделал для того, чтобы установить личность пострадавшего? Узнал, что Пискунов вовсе не Пискунов, и всё?
По пути в кабинет я немного остыла и передумала звонить Антону Леонидовичу. Проявляя излишний интерес к следствию, я могла сама попасть под подозрение.
«А мне это ни к чему, мне еще побегать надо, – думала я. – Чтобы начать на равных разговаривать с полицией, надо иметь все козыри на руках, иначе Юру ни один адвокат не отмажет. Все против него сложилось! Одна записка покойника чего стоит! Правда, после того как его в реанимации откачали, Аркадий Петрович ни разу не вспомнил о том, что писал».
«Но и обвинений с Егорова не снимал, – возразила я сама себе. – Надо ехать в Красногоровку. Возможно, там что-то прояснится».
В кабинете я застала Славу. Увидев меня, он улыбнулся:
– Вика, чай будешь? У меня печенье есть.
– Чай? – неосознанно отшатнулась я, представив, как кипяток вливается в мое расплавленное нутро. Спохватившись, что своей реакцией могла обидеть Славу, я поторопилась сказать: – Жарко. Я холодную минералку в баре взяла. Будешь?
– От холодной воды ты простудишься, а зеленый чай тебя действительно остудит. Кстати, он еще и тонизирует лучше любого энергетика.
«А это идея! Почему бы мне не простудиться и не уйти на больничный?» – осенило меня.
Я живо представила, как с изможденным лицом вхожу в кабинет Веры Ивановны, как подвожу глаза к потолку и томным голосом прошу у нее таблеточку панадола или аспирина. Налицо все признаки простуды или даже гриппа: голова болит, горло дерет, в жар бросает. Начальница моя очень жалостливая – она тут же отправит меня к врачу. А я сошлюсь на большую занятость и попрошу у нее два дня, чтобы отлежаться дома. А уж там… Дома меня только видели!
– Чай? – вживаясь в образ больной, я скривилась. – Слава, что-то мне уже нехорошо. У меня все внутри пылает. Кажется, я простудилась. Как некстати!
– Ты очень бледная. И лоб в испарине. Тебе надо к врачу, – проникся сочувствием Слава.
– Ты что! Я не могу! Столько работы! – хватаясь за горло, просипела я и так увлеклась ролью, что не заметила, как в кабинет вошла Вера Ивановна.
– Вика, ты заболела? – взволновано спросила она.
– Не знаю. Знобит что-то, – передернула я плечами.
– Знобит?
В это трудно было поверить, если принять в расчет, что Куприянов никогда не включает кондиционер, когда в кабинете нет меня и Егорова. Он жутко боится заразиться болезнью легионеров. Я ему объясняла, что эта болезнь возникает там, где есть центральное кондиционирование, и воздух для охлаждения в кондиционер поступает не с улицы, а из помещения, где много вирусов. В наших кабинетах висят обычные комнатные кондиционеры, и потому эта болезнь нам не грозит. Но его сложно переубедить – он как не включал кондиционер в тридцатиградусную жару, так и не включает.
– Да, – кивнула я. – И голова такая тяжелая.
– А я пришла вас пригласить поздравить Олега с днем рождения, но раз тебе плохо, иди домой, а то ты всю кухню нам заразишь.
Как же я могла забыть?! У нашего шеф-повара юбилей. Ему тридцать! Я же помнила! Я же подарок купила! Энциклопедию итальянской кухни в подарочном варианте. Олег просто «повернут» на Италии. Он мечтал работать в итальянском ресторане, но у нас в городе только один ресторан итальянской кухни и там уже полный штат поваров. Но он не теряет надежду и раз в год устраивает для своих коллег обед из пяти-шести блюд, разумеется, в итальянском стиле.
Я даже знаю, чем сегодня он нас угостит. Обязательно будет салат из шпината и зеленого базилика с добавлением мелко нарезанных помидоров, копченной куриной грудки и кедровых орехов. На горячее он подаст каннеллони с сырной начинкой в сливочном соусе и жареного цыпленка с розмарином. На десерт – фруктовый мусс. И это всё я пропущу?
А если ненадолго забыть о своей мнимой болезни? Поесть, а потом опять приболеть? Нет, не пойдет. Вера Ивановна уже не поверит. У больного аппетита быть не должно, а я вряд ли удержусь, чтобы не попробовать знаменитые каннеллони с сырной начинкой.
А готовить их не так уж сложно. Олег мне даже рецепт переписал. Продукты самые обычные: творог, сыр, шпинат и очень крупные макароны-трубочки, которые в Италии называют каннеллони. Берется творог, смешивается с тертым сыром и рубленым шпинатом. Все солится, перчится, добавляется чеснок. И всей этой смесью фаршируются трубочки, которые потом укладывают в форму и заливают сливочным соусом бешамель. Форму обязательно нужно покрыть фольгой и поставить на полчаса в разогретую духовку. Когда все протомится, тесто дойдет до кондиции, тогда надо фольгу снять и дать трубочкам зарумяниться. Всё! Я готовила. Вкусно, но у Олега все равно получается вкуснее. Как он мне потом признался, чтобы творог получился нежным и однородным, он его взбивает в блендере.
– Вера Ивановна… – простонала я и прикрыла горло руками, чтобы не было заметно, как я сглатываю слюну.
Вера Ивановна подумала, что мне совсем плохо.
– Так болит? – с сочувствием спросила она.
Мне оставалось только кивнуть.
– Хватит нас заражать, иди домой и полощи горло. А еще лучше зайди в больницу. Сейчас только три часа – врачи должны быть на месте.
Неужели я могла ей возразить? Нет, конечно. Я склонила голову и просипела:
– Спасибо, Вера Ивановна. Вот, передайте, пожалуйста, это Олегу, – я достала из ящика стола книгу, завернутую в подарочную бумагу, и вручила ее Вере Ивановне. Скажите…
– Не переживай, скажем, – одержимая заботой обо мне, она буквально выталкивала меня за дверь.
– До свидания, – сказала я Вере Ивановне и перевела взгляд на Славу.
Он смотрел на меня с подозрением. Вряд ли, конечно, он заподозрил меня в обмане, а вот мысль о том, что он мог от меня заразиться, наверняка блуждала в его голове. Слава жутко боится сквозняков. Возможно, и я, будь у меня аллергия, тоже боялась бы подхватить сезонную простуду или грипп. Когда в носу постоянные сопли, конечно же, плохо, но у Славы все куда серьезнее. Он по пятьсот раз на день моет руки, а в период эпидемий капает в нос капли, выписанные доктором для укрепления иммунитета. Еще в ящике стола у него есть пачка марлевых повязок и термометр. Странно, что он не предложил мне измерить температуру. Очевидно, Вера Ивановна своим приходом помешала ему это сделать.
– До свидания, – ответил Слава, механически касаясь пальцами своего горла. Не заболел ли он сам?
