– Он? – спросила Лидия.
– Он, – вздохнула я. – Вы мне телефон Пискунова дайте, пожалуйста.
– По тому номеру, что у меня был, он уже не ответит. Года полтора назад он мне звонил, сказал, что скоро с семьей переедет в новый дом. Так и не перезвонил.
– А мобильный? – спросила я, надеясь на то, что кто-то из родственников покойного Пискунова пользуется этим номером.
– Мобильный тоже был, но я потеряла свой телефон, – расстроила меня Лидия. – Как же Аркаше сообщить, что Андрей умер?
– Да уж, трудно будет разыскать Аркадия, – вздохнула я, имея в виду, что с покойником не поговоришь.
– Ты уж постарайся, – попросила она. – А я завтра в город поеду. В какое отделение мне обратиться?
– Вы поезжайте в больницу, а там вам подскажут. У меня к вам, Лидия, просьба. Мое начальство не отпускало меня с работы. Я на свой страх и риск поехала к вам. Вы уж не говорите следователю, что я у вас была. Это я к тому, чтобы полиция в наш ресторан не нагрянула. Тогда меня с работы точно уволят.
Мне совсем не хотелось, чтобы Лидия пришла к следователю и рассказала о том, что я у нее была. Антону Леонидовичу вряд ли понравится моя самодеятельность. Он, конечно, и так все узнает, но не сразу. Пусть думает, что Лида сама стала разыскивать своего брата, нашла его в больнице, но увидеться так и не успела.
Глава 20
С автобусной станции я позвонила Жене Амосовой.
– Женя, мне нужно с тобой поговорить.
– Если хочешь, подъезжай, – бодро отреагировала Женька. – У меня сейчас перерыв. Мы с Максимом сидим в том сквере, где с тобой встречались. Присоединяйся. С женихом познакомлю, заодно и пригласительный на свадьбу вручу.
– Спасибо за приглашение, но я нахожусь в другом городе. Женя, хочу еще раз тебя попросить.
– Ладно, говори, что нужно.
– Аркадий Петрович Пискунов. Ты о таком священнике что-нибудь слышала? В прошлом офицер, служил в горячих точках.
– Ну да, помню такого, – голос ее в одно мгновение посерьезнел. – Замечательный человек был. Он церковь в Петровском районе восстановил, некоторое время там служил, потом его повысили и в кафедральный собор перевели. Только он умер. У него проблемы со здоровьем были.
–. Не знаешь, кто-то из родственников остался?
– Да, жена и сынишка. Церковь им помогает.
– И ты знаешь, где они живут? – осторожно спросила я.
– Нет, но спросить могу. Узнаю – скажу.
– Спасибо.
Женька перезвонила через сорок минут, когда до города оставалось совсем немного. Впереди был виден дачный поселок, и даже просматривалась крыша дома моих приятелей, в котором я спрятала Юру Егорова.
– Я все узнала, – доложила Женька. – Не спрашиваю, зачем тебе это нужно. Захочешь – расскажешь.
– Расскажу, обязательно расскажу, – пообещала я, – но чуть позже.
– Тогда записывай адрес: улица Волгоградская, дом три, квартира пять. Это довольно далеко от центра. Жену зовут Альбина, сынишка – Ваня.
Автобус протарахтел мимо поворота на дачный поселок. Я без сожаления посмотрела на утопающие в зелени фруктовых деревьев крыши домов дачного кооператива.
«Ничего страшного, если визит к Юре я на время отложу, тем более что обещала приехать не раньше субботы. Сейчас главное – не потерять нить», – подумала я.
На вокзале, чтобы не терять времени, пришлось взять такси. Водитель, словоохотливый дяденька, предупредил, что ехать придется долго, поскольку Волгоградская улица находится на краю географии. Он так и сказал:
– Волгоградская улица. Дальше некуда! На этом месте раньше деревня стояла. Называлась Петровка. Года три назад на месте халуп понаставили больших домов. Не люблю я эти новые районы. Дома построены, а заселены лишь наполовину. Туда я вас привезу, а обратно? Где мне клиента искать? Сейчас час дня. Кто хотел в город, уехал с утра. Кстати, вы туда надолго? Может, я вас подожду? – предложил он, когда мы остановились перед новенькой высоткой. – В цене сойдемся.
– Я не знаю, сколько пробуду. Может, сразу уеду, может, через час.
– Идет, только залог оставьте, пожалуйста. Да вы не беспокойтесь, ждать буду, сколько надо.
– Ну если так, – вздохнула я и потянулась за деньгами.
Таксист оказался прав: дом был заселен лишь наполовину. Лифт не работал. Хорошо, что квартира находилась на втором, а не на шестнадцатом этаже. Я позвонила в пятую квартиру и, затаив дыхание, прислушалась.
– Мама, звонят! Я открою? – раздался за дверью детский голос.
Я пожалела, что не сообразила по пути купить шоколадку.
– Ванечка, я сама открою, – донесся из-за двери мелодичный женский голос.
Дверь открыла молодая женщина в широком цветастом сарафане, рядом стоял мальчик лет пяти.
– Вы к нам?
– К вам, если вы Альбина Пискунова?
Ей удивительно шло это имя. Тонкие черты лица, охапка светлых волос, стянутых на затылке резинкой, глубокие серые глаза, косметика, если и была на лице, то едва заметная. Женщина как-то сразу располагала к себе. От нее веяло теплом и уютом. И мальчишка мне понравился: худенький, улыбчивый и, по всему видно, воспитанный.
– Здравствуйте, тетя, – вежливо поздоровался он. – Только мы Рожковы.
– Проходите, – Альбина распахнула передо мной дверь.
– А…. – протянула я в недоумении.
Возможно, у Жени оказались устаревшие данные: та Альбина, которая была мне нужна, съехала с этой квартиры, а ее жилплощадь заняла другая женщина с ребенком, но тоже Альбина.
«Вряд ли, – в неудачу верить не хотелось, – Альбина – имя редкое».
– Нет, вы туда попали, – предугадала мой вопрос женщина. – Заходите.
Она провела меня в комнату, светлую и просторную. В ней почти не было мебели, зато на полу лежало много игрушек: машинок, кубиков и деталей конструктора «лего». Даже железная дорога была.
Я присела на диван. Ваня расположился на полу в центре комнаты, собираясь показать мне, как маленький паровозик ездит по рельсам. Альбина улыбнулась и попросила сына:
– Ванечка, поди порисуй в своей комнате. Тетя ко мне пришла.
Ребенок, беспрекословно подчиняясь, вышел в соседнюю комнату.
– А почему вы Рожковы? Разве Аркадий Петрович не ваш муж? – спросила я.
– Почему? Муж, – вздохнула она. – Мы венчаны, но не расписаны. Мой муж был старше меня на двадцать лет. Когда мы познакомились, он мне сразу понравился. Я хотела быть с ним рядом, а он избегал меня, думал, зачем мне больной и старый муж. Но я смогла его убедить в том, что мне все равно, сколько мы проживем, пять лет или двадцать пять. Главное, чтобы эти годы были для нас счастливыми.
