Четыре волка, каждый из которых, если бы она позволила, немедленно сделал бы её своей парой.
А, чего хочется ей?
Пока — растить детей, учить стихи и клеить аппликации со Стасей и — купаться во внимании. Наверное, с её стороны — это очень эгоистично, но, впервые за все годы, о ней кто-то не просто проявляет заботу, а, старается ей понравиться. Это так волнительно и необыкновенно!
«Серая, а тебе-то, кто больше симпатичен? Волк или волколак?»
Волчица фыркнула и хитро прищурилась.
Неожиданно, Татьяну обожгла мысль — а, что в свидетельствах? Ведь, она сказала Верховному имена детей, но забыла уточнить их фамилию и отчество. На какую фамилию он записал щенков? На Дёмина, по старому паспорту, или — на Волкова, по новому? Отчество — Кирилловичи или Андреевичи?
Женщина рванула к столу, выдвинула ящик, достала свидетельства, впилась глазами в текст и замерла, поражённая. Прочитала ещё раз и положила бумаги на стол, ощущая, как слёзы, горохом, потекли по её щекам.
Глава 25
Первые несколько дней Кирилл был, как в тумане.
Что-то делал, кому-то отвечал, ел, спал — действовал, как робот. Или — машина на автопилоте.
Что Верховный на год сместил его в помощники к собственному бете, не задевало. Если, поразмыслить, то Верховный кругом прав — Кирилл невольно создал прецедент, на который Волков обязан был отреагировать.
В его воле было применить более суровое наказание, вплоть до физической ликвидации. Убрал бы, и — никаких хлопот! Щенкам не надо будет объяснять, почему папы у них — два, Татьяна успокоится. И пришлому альфе за спасение можно вручить полноценный, готовый клан. Видел он пришлого — тот легко отстоял бы место альфы, клан его бы принял. Спасибо, что Верховный не воспользовался удобным случаем, решавшим все проблемы разом.
Самки — самое ценное, что есть у оборотней. И, ведь, он всегда следил, чтобы женщины в его клане были всем довольны! Если, от действий волка пострадала, даже незначительно, волчица или щенок, оборотень наказывался строже, чем, когда пострадавший — самец.
Почему же, он с собственной парой умудрился обойтись так, что ей пришлось бежать, спасая жизнь?
День за днем Кирилл вспоминал, анализировал и ругал себя.
Источник всех бед — в его глупой голове. Гормональный всплеск — это, да, но, ведь, он мог вполне нормально руководить кланом? Решать производственные и «внешнеполитические» задачи, даже, несмотря на бушующие гормоны?
Единственно, где мозги ему напрочь отказывали — когда дело доходило до Татьяны. Ему бы остановиться, подумать — почему, он так бурно на нее реагирует, почему Алексис на стенку лезет, лишь бы его не подпустить к жене, лишь бы он не очутился с ней рядом. А он, как переярок, повёлся на слёзы и истерики Алексис. Он бесился, когда она плакала, и свою злость перенёс на источник слёз — Таню.
Но он и сам, без помощи истерик Алекс, прогонял Татьяну и категорически не хотел с ней встречаться. Мать, вон, грубо оборвал, когда она приходила, чтобы поговорить.
Мать…
На неё смотреть жалко. Наказание ударило по ней намного сильнее, чем по нему. Она вся, как-то съёжилась, почти не выходит из дома. А, когда узнала, что Таня была беременна, что она родила, что роды были в поле, и пуповины перегрыз Верховный — вообще, перестала общаться с сыном.
Вчера он ехал на машине, увидел, что от магазина идет мать, начал притормаживать, но она, узнав его автомобиль, резко развернулась и зашла в первую попавшуюся калитку.
Мать, конечно, перегорит, успокоится, надо дать ей время.
Но, что делать ему?
Надо собраться с силами и позвонить Татьяне. Им надо встретиться и нормально поговорить. Потом — щенки. Он должен увидеть своё потомство. Пусть, они сейчас считаются детьми другого волка, ему это не важно. Он знает, что зачал этих щенков — именно он.
Владимир, и. о. альфы стаи, вёл себя тактично, ничем не подчеркивая, что их статусы поменялись местами.
А, вот, волчицы клана демонстративно отворачивались и избегали. Это было неприятно, ведь, именно им, он ничего плохого не сделал! Наоборот, старался быть максимально внимательным к их нуждам и вежливым — при встречах.
Обиделись за Татьяну.
Что ж, самок можно понять. Волей-неволей, каждая примерила на себя выпавшие Татьяне испытания и, разумеется, ни одна не хотела бы оказаться на её месте.
Авторитет и уважение зарабатываются годами, а потерять их можно за один день, совершив безобразный поступок.
И, подспудно, вся стая ждала, — будет ли он пытаться вернуть Татьяну? Станет ли принимать участие в детях?
Это давило, будто, мало ему наказания и презрения собственного зверя.
Утром пришла мать.
Кирилл сначала опешил, потом заторопился, приглашая её войти.
— Чаю?
— Нет, я завтракала, — ответила волчица. — Я пришла, чтобы узнать, где мои внуки?
— В новом клане, где-то на ничейных землях, — глухо ответил Кирилл.
— Мне нужен адрес и сопровождение, — коротко проговорила волчица. — Ты можешь не ехать. Даже, лучше, если ты не поедешь.
— Хорошо, — легко согласился Кирилл. — Я съезжу потом. Один.
— Умный был бы — давно бы съездил. Под окнами стоял бы, вымаливая прощения. Хотя, о чём это я? Ты же никогда никого не слушаешь. Даже собственного зверя, — презрение матери больно ударило.
Волк вскинулся, но, встретив прямой взгляд волчицы, отвёл глаза.
Бесись-не бесись — мать права.
— Я съезжу. Обязательно. Владимир отпустит.
Да, вот, теперь так — сам не может, даже, уехать из клана. Заслужил.
— Ты узнаешь точный адрес? — напомнила о цели своего визита мать. — Насчет сопровождения, так понимаю, к Владимиру обращаться?
— Точный адрес Верховный знает. Но, у меня есть телефон Татьяны, — Кирилл встал, скрылся в спальне, вернулся с бумажкой. — Вот. Наверное, будет лучше, если, ты сама ей позвонишь. Боюсь, со мной она и разговаривать не станет.
Женщина взяла бумажку, достала телефон и набрала номер. Секунду смотрела на сына, потом, нажала на вызов.
— Таня, доброго дня! Это я звоню, Василина
— Доброго дня, — ровный и спокойный голос Тани. — Я вас узнала.
— Танечка, я бы хотела приехать. Повидать тебя и деток. Пожалуйста, не отказывай мне!
— Только, вы? А, Кирилл?
— Да, только я.
— Хорошо, приезжайте. Только, к нам долго ехать — несколько часов на машине. Верховный прилетает на вертолете каждый день, может быть, я попрошу его, и он вас захватит?
— Каждый день? — растерянно переспросила Василина. — Захочет ли он меня брать? Потом, — он же не по соседству живет. Нет, лучше, я потихоньку, машиной.
