Таня взяла, открыла и залюбовалась — жемчуг. Изумительные по красоте (и цене) ожерелье и серьги.
— Ты позволишь? — Верховный взял в руку ожерелье, отложил коробку на столик и вопросительно посмотрел на Таню.
Женщина кивнула и повернулась, затаив дыхание.
Андрей медленно завёл нить вокруг её шеи и застегнул. Кончиками пальцев провёл вдоль жемчужин, от чего Таня резко вдохнула, сжав руки. Палец скользнул выше и коснулся уха, осторожно вставил серьгу, ещё раз задел раковину. И перешёл на другую сторону.
Татьяна забыла, как дышать.
Запах Андрея окутывал её, дурманя и опьяняя, невесомые прикосновения обжигали, но не болью, а чем-то невообразимо чувственным. Татьяна и не знала, что может загореться от невинного касания!
Ожерелье и серьги были на месте, но Андрей не спешил её отпускать.
Провёл руками по плечам, дальше — по предплечьям, взял одну её руку и поцеловал.
— Ты — необыкновенная! — от хрипотцы в голосе мужчины, Татьянин «табун мурашек» стремительно переместился сверху вниз и замер, где-то в районе солнечного сплетения.
— Андрей, — голос дрогнул. — Что ты делаешь?
— Везу в театр волчицу, которая мне бесконечно нравится. Пойдём?
Не в силах выдавить ни звука, Таня только кивнула.
Они смотрели балет.
Как же ей не хватало таких вот, небольших, радостей!
Женщина не могла оторваться от сцены, но при этом, всем существом чувствовала присутствие Андрея.
Волчица довольно кивала, махала хвостом и всем видом выражала поддержку и одобрение.
«Наверное, я испорченная, — размышляла Таня в антракте, когда волколак отставил её на минутку, чтобы принести сок. — Мне не только нравится, когда Андрей рядом, но я хочу, чтобы он ко мне прикасался!»
«Ты — очень глупая, — подняла голову Серая. — Тебе не безразличен этот самец, но ты не разрешаешь себе в это поверить!»
«Мне уже был один раз небезразличен самец, но из этого ничего хорошего не вышло», — возразила она Серой.
«Не все самцы одинаковы. Не думай, просто — чувствуй, наслаждайся, живи!» — и волчица опять свернулась клубком.
С опаской Таня ждала, что будет дальше, но Андрей вёл себя безупречно и дальше легких, невинных, случайных прикосновений, не заходил.
Они прекрасно провели вечер.
По возвращении она, первым делом, бросилась проверять, как малыши. Сытые дети спали и видели молочные сны.
На следующий день Волков вывез её на ужин в ресторан.
Снова было новое платье и новые украшения.
Третий день они почти весь провели вместе — Андрей играл с детьми, а когда они засыпали, рассказывал Тане о своём детстве, расспрашивал её о родителях и веселил забавными историями.
Татьяна понимала, что ей надо скорее возвращаться, иначе она рискует окончательно запутаться.
Андрей ей нравился, ей пришлось это признать.
Луна, стыд-то какой!
Что подумают волки? Матвей, Руслан? Что подумает сам Верховный?
Она не так давно стала матерью, её ничто и никто, кроме детей, не должен интересовать.
— Андрей, — обратилась она к альфе за завтраком.
Да, он второй день и завтракал, и обедал вместе с ней, чем привёл волчицу в ещё большее замешательство.
— Я бы хотела вернуться уже сегодня. Волки там, наверное, на сухомятке, без женского присмотра. Стася приедет, надо приготовиться. Если лететь завтра — я ничего не успею.
— Хорошо, — коротко ответил Верховный. — Во сколько ты хотела бы улететь?
— Через час или два? — женщина посмотрела на волколака.
— Через два часа, — подтвердил он. — Детские вещи пусть остаются. Надеюсь, вы будете приезжать в гости, чтобы не таскать всё туда-сюда. А свои обновки, если хочешь, можешь забрать. Скажи Катерине, она всё упакует.
— Альфа, куда мне на хуторе ходить в вечерних нарядах и кашемире? — удивилась волчица. — Нет, пусть остаются. Может быть, когда-нибудь, ты еще раз меня пригласишь в театр или ресторан.
— Уже приглашаю, — мгновенно отреагировал Верховный.
— Нет, не сегодня, — улыбнулась Татьяна.
Как она и предполагала, Волков полетел вместе с ними.
Волки клана поприветствовали её, было видно — рады возвращению, соскучились. Но, следом не пошли.
Помогал занести в дом детей и немногие вещи только Андрей.
— Спасибо тебе, это были чудесные каникулы! — искренне проговорила Таня, когда малыши были раздеты и уложены в кроватки. — Я так давно не получала столько радости и положительных эмоций!
— Только скажи, и каникулы продлятся или станут бессрочными!
Волков смотрел горячо, жадно, зовуще. Хотелось махнуть на всё рукой и пойти в поводу чувств и эмоций, но тут пискнул Игнат, и наваждение схлынуло. Момент был упущен.
Всю обратную дорогу Андрей перебирал в памяти мгновения, когда его пара находилась рядом. Такая близкая и такая далёкая.
Он почувствовал, что её тянет к нему, как и его — к ней, но женщина пугается и сопротивляется.
Дёмин чуть не убил в ней женщину! Если он правильно понял из рассказов соплеменников Татьяны, Кирилл с пятнадцати лет, как только умер её отец, взял над девушкой своеобразное шефство.
По большей мере, оно заключалось в том, что волк отвадил от Тани всех потенциальных ухажёров, придерживая её для себя, если не встретит другую возможную истинную. И весь опыт общения с противоположным полом у Татьяны связан только и исключительно с Дёминым. Не удивительно, что при такой безальтернативности, девочке ничего другого не оставалось, как влюбиться в опекуна.
Захотелось почувствовать зубами его горло, еле сдержался, чтобы не обернуться.
***
Стася вернулась довольная и трещала без умолку, рассказывая, что видела, с кем встречалась.
Она вспомнила и маму с отцом, и свой дом, и прежнюю жизнь. Вспомнила подружек и свой клан.
Но оставаться там не захотела.
— Теперь — ты моя мамочка, — говорила девочка, обхватив ладошками её лицо и заглядывая в глаза. — Я тебя очень-очень люблю! И Дашу, и Игната! И хочу в школу.
С ума сойти — ребенок хочет в школу! Обычную, деревенскую школу, к человеческим детям.
Светлана была грустна, но лицо держала.
— Что ж, ради девочки я на всё согласна. Буду признательна, если вы будете отпускать к нам Станиславу на каникулы.
— Конечно, она сможет навещать вас, как только пожелает, и выдастся возможность, — ответила Татьяна. — Смотрю, вы без вещей? Их привезут позже?
— Нет, их не привезут. Я много думала и решила, что не стану осложнять вам жизнь. В таком небольшом доме каждый жилец на счету. И тем сложнее, если эти жильцы — посторонние, чужие.
