— И зачем мне все это? — насторожилась Алекс. — Я хорошо себя чувствую.
— Тебе не надо видеться с Деминым, пока я ему не сделаю очень выгодное предложение. Выгодное и для него, и для меня.
— Хорошо, как ты скажешь, — сразу согласилась Алекс.
— Вот и умница, — Амиро обнял дочь и поцеловал в щеку. — Папа для своей девочки все устроит, просто не мешай.
Перелет с пересадками в Берлине и Торонто, на редкость утомил. Кирилл вообще не любил летать и после полета всегда некоторое время чувствовал себя не в своей тарелке, но в этот раз было особенно не по себе. Еще и Грис злился, не хотел никуда ехать, а когда сам с собой не в ладу, это очень выматывает.
В аэропорту Квебека его встретил Амиро со своей охраной, которая сразу принялась мериться взглядами с телохранителями Демина.
— А где Алексис? — удивился мужчина, не увидев женщину среди встречающих. — С ней все в порядке? Она и ребенок здоровы?
— Все в порядке, — спокойно ответил альфа. — Алекс в санатории, у нее небольшие последствия длительного перелета, ничего страшного или непоправимого, не дергайся. Наш врач просто перестраховывается. Завтра навестим ее, сам убедишься, и с врачом поговоришь. А пока, располагайся, отдыхай, чувствуй себя, как дома.
Как Амиро и говорил, доктор успокоил Кирилла.
— Ничего страшного, не переживайте, вчера девочка пожаловалась на несильную боль, мы ее обследовали, и я решил понаблюдать за течением беременности в условиях стационара. Алексис надо отдохнуть, ее нервы несколько расшатаны. Вы ссорились? Наберитесь терпения и постарайтесь ничем не огорчать будущую мать, ведь от состояния ее организма зависит здоровье и сила щенка.
— А как ребенок? И долго Алекс будет здесь… наблюдаться?
— Срок слишком маленький, чтобы можно было говорить предметно, но сейчас никаких предпосылок к беспокойству нет. Пока Алекс побудет под круглосуточным наблюдением две недели. Если за это время ничего неординарного не произойдет, я отпущу ее домой.
— Она сможет перенести перелет?
— Не знаю, пока рано об этом говорить. Но на вашем месте я бы не дергал женщину, дал ей возможность спокойно выносить, родить, ребенку окрепнуть. А потом уже затевал перелет.
Кирилл опустился на ближайший стул и закрыл лицо руками.
— Как я ее здесь оставлю? И сам не могу задержаться, я прилетел на два дня, у меня работа, ответственность!
— Вы же не чужим людям ее оставляете? Я уверен, мистер Старофф прекрасно позаботиться о дочери, и не допустит, чтобы с ними что-то случилось.
— Да, не чужим. Но ребенок должен родиться в клане!
— Это не принципиально, где он родиться, главное, чтобы родился здоровым. Поверьте, у нас такие разработки, такой опыт ведения беременностей! Да минимум половина волков, которых вы видите в Квебеке, без нашей помощи не родилась бы! Сейчас идите к Алексис и будьте с ней очень внимательны и нежны, она в этом очень нуждается!
Кирилл кивнул, встал и сделал несколько шагов, когда врач его окликнул:
— Еще — постарайтесь скорее поставить ей метку, это поможет вынашиванию.
Кирилл встал, сжав кулаки.
Метка! Чертова метка! Грис яростно взревел, показывая, что он скорее умрет, чем позволит ее поставить. Силой подавив бунт зверя, Демин покинул кабинет врача, и в сопровождении медсестры, перешел в жилой корпус.
Алекс ему обрадовалась, мило щебетала что-то, рассказывала, что купила, что-то просила. Он со всем соглашался, кивал и восхищался, а сам смотрел и не знал, что ему делать.
Она беременна, но ни слова о ребенке не сказала. Нет, когда он спросил — как? Алексис торопливо ответила, что все в порядке, и снова переключилась на описание Дня Канады, на который он опоздал.
Он просидел два часа, и так и не понял, что он чувствует к долгожданному ребенку. Грис свернулся клубком и на контакт не шел, никак не реагировал на Алекс и только глухо рычал, если Кирилл её обнимал или целовал.
А раньше относился к этому вполне равнодушно.
В резиденцию Амиро он вернулся еще более уставший и разбитый, чем вышел вчера из самолета.
— Как Алексис? — встретил его хозяин. — Вижу, устал. Иди, отдохни, перекуси, а через, — Амиро посмотрел на часы, — два часа за тобой придут. У меня есть серьезный разговор.
— Давай прямо сейчас, — предложил Кирилл, — я все равно не смогу отдохнуть, все время буду думать, о чем пойдет речь.
— Ты голоден?
— Немного.
— Хорошо. Тогда пошли ко мне в кабинет, я прикажу, принесут хороший обед, мы поедим, а потом поговорим.
Обед был великолепен.
— Я приказал приготовить наши, местные блюда, — довольно проговорил Амиро, увидев, с каким энтузиазмом гость расправляется с едой. — Отварная оленина — не редкость, но такого кролика с овощами или мясного пирога ты нигде, кроме Квебека, не отведаешь. Мой повар их готовит просто виртуозно! А на десерт — традиционные блины с кленовым сиропом. Быть в Канаде и не попробовать кленовый сироп — значит, многое пропустить.
Кирилл наелся, головная боль и усталость немного отступили.
Амиро дождался, когда прислуга убрала со стола, прихлебнул кофе и, задумчиво глядя на потенциального зятя, приступил.
— Кирилл, на что ты готов, ради своего ребенка?
— Странный вопрос! На все.
— На все? Это громкое слово, но что ты вкладываешь в него? Если я скажу, что ради твоего ребенка тебе придется убить?
— По обстоятельствам. Невинного не смогу.
— Вот, а говоришь — готов на все, — Амиро откинулся на спинку кресла и посмотрел на Демина. — Почему вы с Алекс до сих пор не обменялись метками?
— Вы же знаете, я уже поставил метку своей жене, а она убежала. Зверь не дает ставить вторую метку. Надо найти Татьяну, и тогда я решу проблему.
— Как? Убьешь?
— Нет. Нет! Должен быть способ! Я его найду.
— Угу. А пока ты будешь искать сначала беглую жену, потом способ с ней расстаться, моя девочка будет соломенной вдовой или любовницей?
— У вас есть идея лучше? Только без убийств.
— Есть. Скажи, ты готов обменяться с Алекс метками, если твой волк позволит?
— Конечно!
— Хорошо, — Амиро потянулся, открыл ноутбук, пощелкал им и проговорил. — Подойди сюда, я хочу тебе кое-что показать.
Кирилл, недоумевая, обогнул стол и присел на стоящий рядом с креслом стул.
Амиро еще раз взглянул на мужчину и кликнул мышкой.
Кирилл забыл, как дышать — с экрана на него смотрела Татьяна.
В каком-то затрапезном спортивном костюме, с синяком на скуле и разбитой губой, женщина стояла прямо и открыто смотрела в объектив.
