— Что ждет Татьяну?
— Ей сообщат, что дитя родилось мертвым. В Россию она не захочет возвращаться, я позабочусь об этом. Нет, никакого насилия или принуждения, не сверкай так! Со временем, она успокоится, привыкнет и выберет себе другую пару. Проживет долго, и, надеюсь, счастливо, родит еще детей. Вы с ней больше никогда не увидитесь, но я буду время от времени давать тебе возможность, наблюдать, как она живет — видео, фото — что именно, решим ближе к делу.
— Не боишься, что я за все отыграюсь над Алекс?
— Не боюсь, — улыбнулся Амиро. — Ты будешь нежным и внимательным супругом, потому что за каждую слезинку моей девочки ответят твои родные. И ты тоже не боишься мне «тыкать».
— Нелогично выкать тому, кто держит тебя за горло, — огрызнулся Кирилл.
— Согласен. Итак, что ты скажешь?
— Что ты — мерзкий ублюдок! Играть жизнями ни в чем не повинных! Что ты сделал с моим зверем?
— Я забочусь о своей дочери и своем клане, — мягко возразил Амиро. — По-моему, предложенный тебе вариант — самый бескровный и удобный для всех. Потом, от Татьяны ты отказался сам, у тебя было и время и возможность разобраться, но ты решил остаться с моей девочкой, и она к тебе привязалась. Твой зверь спит, в еду была добавлена сон-трава, к утру её действие пройдет. Травка совершенно безвредна и не оставит никаких последствий, не переживай. Просто, сам понимаешь, при посторонних такие вещи не обсуждают, а наедине наша беседа, если бы ты был полностью дееспособен, чревата неконтролируемой агрессией твоего зверя. Мы бы разнесли все крыло и искалечили друг друга. Зачем лишнее неудобство, если можно просто все обсудить? Ты выспишься, все обдумаешь и завтра вечером дашь мне ответ.
Немного о волках (реальных, не вымышленных).
Пример — как выглядит на переходе волчья стая.
Впереди идут трое самых слабых и больных. Они задают скорость передвижения всем волкам и если бы шли сзади, то скоро отстали бы и погибли. Но если впереди засада, то первую тройку сразу убьют, зато остальные получат фору. Еще эти трое должны прокладывать след, утаптывать снег, сохраняя силы для остальных членов стаи.
За первой тройкой идет пятерка матерых волков — мобильный отряд авангарда.
Далее — 11 волчиц — самое ценное, что есть у стаи.
За волчицами еще 5 матерых волков — арьерград.
И самым последним и чуть позади идет вожак.
Он видит всех волков, может их контролировать, координировать и отдавать команды.
Глава 13
По мере того, как она продвигалась все дальше от трассы, вглубь заброшенных земель, напряжение, державшее Татьяну с рассвета, начало понемногу отпускать.
А, может быть, она просто устала? Ведь невозможно долго находиться в состоянии повышенной готовности, организм перегорает, отключается.
Вот и Таня чувствовала, что ее организм отчаянно сигнализирует, что еще немного, и он за себя не отвечает.
Надо было искать место для ночевки.
Ехать по целине было не так удобно, как по дороге, но зато на короткой траве ее средство передвижения не оставляло видимых следов.
Через какое-то время, Таня просто слезла и повела велосипед рядом, путь пошел вверх, а сил почти не осталось.
Долгий, жаркий, тревожный день клонился к закату. К сожалению, чутье все еще восстановилось не полностью, поэтому ориентироваться приходилось только на зрение и слух. Жаль, что зрение у оборотней, как и у диких волков, оставляет желать лучшего, но чуткий слух позволял надеяться, что она заблаговременно услышит опасность. Пока никого крупнее зайца она не встречала.
Таня переставляла ноги уже только на чистом упрямстве — ночевать под открытым небом не хотелось, но пока ничего подходящего не находилось. Вернуться к деревне, чьи проваленные и поросшие мхом крыши она заметила полтора часа назад?
Посмотрела на садившееся солнце — нет, даже под гору до темноты она не успеет. И продолжила идти вперед — в конце концов, если она не найдет строение, то просто ляжет на одеяла под деревьями.
Уже подкрадывались сумерки, когда она вдруг вышла к одинокому заброшенному дому — надо же, хутор!
Не покидая зарослей ельника, густо разросшегося вокруг поляны, Татьяна долго прислушивалась и всматривалась. Похоже, дом на самом деле пустовал.
Оставив велосипед, женщина осторожно приблизилась к жилищу, заглянула в рядом стоящий сарай с проваленной крышей и дырами вместо окон и двери — никого. Обошла дом по периметру, вслушиваясь — тихо. В окна подсмотреть не было возможности — заколочены. На крыльце пыль, мусор, следы грызунов и птиц, видно, давно никто не поднимался.
Женщина толкнула запертую на ржавый замок дверь — она гулко подалась, но засов удержал, однако чувствовалось, что штырь сидит не плотно. Таня примерилась и еще раз толкнула. А потом еще и еще, пока железный штырь, удерживавший засов, не выскочил из подгнившего дерева.
Изнутри дом оказался не менее запущенным. Типичный деревенский пятистенок с русской печкой, делящей его на кухню и комнату, на вид еще крепкой, но пока не затопишь — не узнаешь. Одинокая лавка у двери, голик, кочерга и потрескавшийся ухват у печки, старый детский башмак, газета на полу и, неожиданно — высохший букет в стеклянной банке на столе у окна.
В комнате оказалась железная кровать, но ни матраса, ни одеял или подушек не было видно. Зияя раскрытыми дверцами, грустно взирал на запустение пятнистый от старости и сырости шкаф. На полу, кроме слоя пыли и проложенных в ней мышиных дорожек, валялась маленькая куколка, без одной ноги, с лысой головой, в когда-то желтом платьице. Сохранились и занавески, но сейчас уже не разобрать, какого они раньше были цвета — просто тусклые грязные тряпки.
Сумерки сгущались, и разглядывать подробности было все сложнее.
Таня очнулась, вышла наружу и, в несколько приемов, перетаскала в дом содержимое тележки. Саму тележку и велосипед она откатила в сарай и прикрыла найденной тут же ветошью и остатками соломы. Затем, подхватив голик и газетку, смела на бумагу приличное количество пыли, открыла входную дверь и раструсила её по крыльцу, начиная со ступенек и пятясь до двери.
Затем закрепила засов с замком так, чтобы издали дверь выглядела запертой, и выдохнула.
Конечно, если кто-то подойдет совсем близко, то заметит, что дом толком не закрыт, да и на крыльце она могла в сгущающейся темноте пропустить следы. Но другого выбора у нее все равно не было, а она так вымоталась, что готова была заснуть прямо на полу.
Кое-как обтерев кровать одной занавеской, она постелила одеяло, под голову кинула узел с одеждой, достала второе одеяло — укрываться. Затем наскоро перекусила, порадовавшись, что бабушки уговорили ее забрать с собой две двухлитровые пластиковые бутыли с колодезной водой.
— Мало ли, — говорила Настасья. — Найдешь ли воду или нет — не помешают.
