И вода очень даже пригодилась — одну она выпила за день, теперь пришла очередь второй.
Хотелось умыться и вообще, искупаться, но об этом пока и думать было нечего — воду надо было экономить. Кое-как обтеревшись влажными салфетками, Таня сняла пропотевшую одежду, переоделась в невесть, как оказавшийся среди вещей старенький спортивный костюм — не иначе, баба Маша подкинула — и отключилась, едва оказалась на кровати.
Ощущение опасности подбросило, но поздно — руку женщины крепко держал незнакомый волк.
— Отпустите! Кто вы? — Татьяна прерывисто дышала.
— Не дергайся, ты делаешь себе больно — волк говорил медленно, тщательно проговаривая слова.
— Отпустите, не буду дергаться.
— Бежать не станешь? Обещай.
— Кто вы? Что тут делаете? Зачем сюда вошли?
— Много слов. Сядь.
Татьяна потерла руку, которую отпустил волк, попятилась и села на кровать. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь щели в забитых досками окнах, уже рассвело. Крепко же она вчера устала, раз заснула — из пушки не добудишься! Пропустила появление гостя, и, что теперь будет — неизвестно. Тратить силы на крики и слезы она не собиралась. Сначала надо выслушать, что хочет от нее этот волк, потом она решит, что делать.
— Татьяна Демина?
— С чего вы взяли? Галя я, — не задумываясь, ответила Татьяна.
— Нет, Демина, — волк сравнивал лицо женщины с фотографией в руке.
— И кого мы нашли? Неужели, пропажу? — речь была незнакомая, похоже, говорили по-английски.
Таня напряглась — появились еще два оборотня.
Высокие, крепкие, с длинными, стянутыми в хвост темными волосами, легкой небритостью и ощущением силы и опасности.
— Ее самую. Странно, как она здесь оказалась, но нам же лучше, сама пришла, и бегать по лесам не надо. Как удачно мы наткнулись на запах волчицы и решили его проверить.
— Рэмиллу сообщил? Он, наверное, там след прорабатывает, не оторвать.
— Не прорабатывает, они без чутья остались, только один не попался. Так бегали, глазами искали.
— Позвони, обрадуй.
— Что с самкой делать? Кроме метки альфы, про которую мы и так знали, выяснилось, что она беременна. Мне это не нравится.
— Сам вижу. О беременности уговора не было. Надо сфотографировать ее и отправить заказчику.
Татьяна переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем они говорят. Английского языка она не знал.
Один из троицы, самый внушительный, гибким и плавным движением перетек к ней, и, не успела женщина отреагировать, поднял за подмышки на уровень своих глаз.
От неожиданности и от испуга, Таня вывернулась, больно приложившись лицом о дужку кровати, почувствовала, как лопнула прикушенная губа и потекла кровь. Оборотень резко вздохнул и аккуратно придержал ее голову.
— Не надо дергаться. Сама себя ранишь. Я не причиню вреда, — и в сторону. — У нас есть, чем обработать ранку? Она губу разбила.
— Нет, а зачем? Залижи и все.
— Укусит, смотри, как смотрит.
— Люблю темпераментных девочек.
— Заткнись, Дерри, это будущая мать, имей уважение.
— На, — волк протянул ей чистый платок. — Вытрись. Сейчас мы сходим на двор, ты проснулась, надо идти в туалет писать. Потом ты поешь. Потом сделаем фотографии. Потом поедем на базу.
— Отпустите меня, зачем я вам? Я не свободна, я щенная, да вы это и сами видите, — сухо проговорила Татьяна. — Мой волк найдет вас.
— Так надо. Не бойся, мы не обидим.
Ага, как же! Собираются куда-то везти силой — и «мы не обидим». Неужели, это Кирилл ее ищет? Если да — вот ему сюрприз будет!
За то время, которое Таня провела в бегах, она успокоилась, многое обдумала и переосмыслила, и совершенно не боялась встречи с Кириллом. Конечно, ее бы воля, она бы его век больше не видела, но если попалась, что ж, поговорим.
Сердечко дрогнуло, ворохнулась Серая — не простим?
«Не простим».
Серая виновато затихла — и она проштрафилась, проспала появление чужаков.
«Ничего, девочка, нам вчера хорошо досталось, — ободрила волчицу Татьяна. — Мы справимся!»
Идти писать в компании трех, не сводящих с нее глаз, самцов, было не очень весело, но делать нечего, посетить кустики, на самом деле, требовалось. Таня надеялась, что конвой хотя бы отвернется, но нет, до конца стояли и пялились. Извращенцы! Ладно, это ваши проблемы, она-то переживёт.
Фыркнув, женщина вернулась в дом. Понятно, что против волков у нее нет шанса, а дергаться и сопротивляться — можно навредить детям. К счастью, нюх вернулся и, осторожно втягивая запах оборотней, Татьяна пыталась понять, откуда они, кто они и не встречала ли она их раньше. Нет, запах похитителей не совпадал с запахом подсматривающего. Пока ничего понятного установить не удалось. Настойчиво просилась на свободу Серая. Конечно, без оборота ее возможности были сильно ограничены, но она могла попробовать пообщаться со зверями самцов. Глядишь, какая-никакая информация и перепадет.
«Давай, узнавай, что сможешь», — позволила Татьяна. Зверь удовлетворенно потянулся, махнул хвостом и приступил к налаживанию отношений с волками пришельцев.
Звери у них оказались под стать людям — крупные, лобастые, с темной, почти черной шерстью и пышными бакенбардами и очесами, будто уже наступила зима. На контакт с Серой они шли охотно, но никаких сведений давать не спешили, только виляли хвостами и умильно облизывались, показывая, что их не надо бояться. Серая и сама не боялась, вот еще — самку, тем более, щенную, ни один волк не обидит. Попробовав «разговорить» зверей и так, и этак, волчица убедилась — волки — те еще партизаны, и делиться информацией не собираются. Обиженно посмотрела на троицу и оборвала контакт.
«Ничего, — подбодрила ее Татьяна. — Попытка — не пытка. Ты старалась. Уверена, у нас еще будет шанс, и мы его не упустим!»
По возвращении «из кустиков», Таню опять усадили на кровать и один мужчина, тот, из-за которого она разбила себе лицо, предложил:
— Я могу зализать. Заживет быстро.
— Обойдусь, — ответила Татьяна. — Я нервная, кусаю и бью без предупреждения, на рефлексе.
— Ничего, я могу быстро вертеться.
— Я предупредила, — сверкнула глазами волчица.
Нет, они, точно, какие-то иностранцы. Говорят странно, будто слова подбирают, и фразы — рубленые. А между собой стрекочут быстро.
— Делаем фото, потом кормим и надо выдвигаться. Я позвонил Рэму, он мчится на базу. По-моему, даже воет от радости.
— Еще бы, если он не привезет девочку, заказчик с него шкуру спустит.
— О, боюсь, что на это он бы согласился, но там куда хуже — на беднягу Рэма глаз положила сучка Амиро. За достоверность не ручаюсь, может быть, и слухи.
