Он, как дурак, погнался в пустыне за миражом полноводной реки, проигнорировав реальный родник. В результате, река оказалась не рекой, а грязным, заросшим болотом, куда даже смотреть противно, не то, что пить. А родник… родник ушел в песок, пропал из виду, и получится ли его найти, позволит ли он напиться, никто не знает.
Как он мог ошибиться? Почему?
Потому что не слушал Гриса. Ему все говорили: и отец, пока был жив, и мать, и другие взрослые оборотни — когда дело касается семьи, пары, любви, надо слушать своего волка. Он и слушал — до поры, до времени.
Как у Ангелины получилось его убедить, почему он сразу и безоговорочно поверил ей, а не отцу с матерью?
Стоп! Самоистязанием, самокопанием и самовоспитанием он займется позже, когда разгребет всю кучу собственноручно созданных проблем, и когда его родные будут в безопасности.
Сейчас есть более важные дела.
Что ему делать, он знает. Знает с той самой минуты, как только увидел на экране Таню, как только Амиро принялся выдвигать условия. Ни малейшей тени сомнения, что это решение — единственно правильное, у Кирилла не возникло. Жаль, что Грис спит, но утром он поделится с ним новостями. Посмотрим, как отреагирует на все зверь и согласится ли с его выводами.
Как давно он не советовался со своим зверем! Сколько лет прошло?
Он, тогда неопытный и наивный переярок, запал на яркую Гелю. Ангелина была чудо, как хороша, и всячески поощряла Кирилла. С ней он и получил свой первый сексуальный опыт, и настолько проникся, дорвавшись до взрослой жизни, что ни о чем другом и думать не мог. Даже гадал, а не пара ли она его, иначе, почему все так ярко и сладко?
Волчица была старше его на… существенно старше, прямо скажем — ровесница его матери. Но у оборотней судить о возрасте по внешности — дело неблагодарное, они долго сохраняют здоровье и красоту. В их клане одиночка появилась полгода назад, приехала откуда-то издалека, кажется, даже из другой страны. Да, он припоминает, что у Гели был небольшой акцент, который придавал ей еще больше шарма. Ее хотели все свободные волки, но поощряла она только двоих — Кирилла и первого бету отца — Максима. Демин вспомнил, как осторожно пыталась с ним поговорить мать.
— Кир, я понимаю, гормоны, молодость, но, все-таки, лучше присмотрись к свободным волчицам из клана. Через месяц Гон, ты наверняка, найдешь более подходящую самку.
— Почему? — набычился парень. — Зачем мне другая, если Ангелина мне нравится, и она не против. Мы ничего не нарушаем!
— Против твой зверь, верно? Зверь обманывать, придумывать или лукавить не будет. Подумай.
Да, Грис был против. Нет, спать с отзывчивой и безотказной самкой он Кириллу не мешал. Но когда Геля, перекинувшись, пригласила его спариться в звериной ипостаси, волк неожиданно взбрыкнул и отказался. Дошло до того, что Кир не смог обернуться!
Удивленный, встревоженный и растерянный парень, долго извинялся и краснел перед женщиной.
— Геля, я… мой волк, он не хочет. И я не могу перекинуться, — уши Кирилла полыхали, как маков цвет.
Луна, стыдно-то как признаваться этой потрясающей самке, что не можешь ее удовлетворить так, как она хочет…
Волчица показательно потянулась, перетекая в человеческую ипостась, и на траве оказалась обнаженная женщина. Ангелина облизнулась и мурлыкнула:
— Плохой волчок! Почему ты позволяешь зверю руководить собой?
— Но, — растерялся Кир, — он и есть — я!
— С чего ты это взял? — прищурилась самка. — Разве ты не хочешь меня? — она откинулась назад, упираясь в землю локтями и провокационно раздвинув ноги.
Переярок задохнулся, ощущая, как его, и до этого возбужденный орган, становится еще крепче и больше.
— Ты меня хочешь, — констатировала женщина, — а твой зверь — нет. Если бы вы были одним целым, то ваши желания совпадали бы. Чтобы твоя жизнь была беспроблемной, кто-то один должен взять ответственность на себя и думать за двоих. Думай, кто из вас главный — ты или он. У зверя только инстинкты, а у тебя есть еще разум.
Как можно думать, если перед ним — стоит только руку протянуть — приглашающая разделить с ней удовольствие самка? Если Грис не хочет, это его проблемы.
И с того дня переярок незаметно для себя принялся давить на зверя, подчеркивать, что именно он, Кирилл, из них двоих — главный, именно он, Кирилл, делает выводы и принимает решения.
А Геля поддерживала его стремление подчинить волка, и время от времени, высмеивала при Кирилле неудачников.
— Наверное, Борис ведомый, что его зверь ему велит, то и делает, а откуда зверю знать, как лучше? Вот, послушался волка, купил рассохшуюся лодку, конопать — не конопать, все равно — течет.
— Смотри, Васильева перевели с должности помощника Владимира в обычные сотрудники. Наверное, тоже не сам думал, а волка спрашивал, вот и не справился с работой.
Капля камень долбит, а тут еще гормоны, плотские радости — повелся, поверил, запомнил.
Чем для молодого волка закончились бы эти отношения, сказать сложно. Но во время Гона произошло несчастье. Почему Максим и Ангелина ушли за пределы территории клана, никто не знает. Старшие говорили, что от страсти волки потеряли бдительность. Оба погибли от пуль обычных охотников — бегали волками и нарвались на облаву. Трагическая случайность.
После смерти оборотень остается таким, в каком виде умер. Иными словами, если он гибнет в человеческой ипостаси, все видят умершего человека. Если в звериной — волка.
О гибели сородичей стало известно быстро, отец Кира тогда выложил охотникам баснословную сумму за два волчьих тела.
— Да, ты, мужик, шкуры сними и забирай только их, — советовал ловкий стрелок. — Зачем ты все-то тащишь? Хочешь, помогу освежевать?
Волки охраны дружно двинулись, воздух дрогнул от еле сдерживаемой ярости.
— Тише, — Роман остановил мужчин, и пояснил охотнику. — Нам целиком надо, дома снимем шкуры.
— А, так, вы фотографироваться хотите, типа, трофеи! — просиял мужик. — Возьмите еще нескольких, несолидно как-то — всего два.
— Нам хватит, — сдержанно ответил альфа, кивнув своим, чтобы тела забирали.
— Так-то, да, — легко согласился охотник. — Эти два — матерые, волк килограмм за семьдесят тянет, волчица больше полтинника. А остальные — мелочь, килограмм по тридцать пять — сорок пять всего. Первый раз вижу таких огромных!
Мужчина потряс головой, отгоняя воспоминания. Тот Гон Кирилл пропустил, но, постепенно, жизнь вошла в свою колею. Вот только привычка все решать самому и не давать Грису воли и права слова, так и осталась. Привычка переросла в правило, зверь признал приоритет человека, и из подчинения вырвался за все время только один раз — когда сбежал к волчице Татьяны.
Стояла глубокая ночь, альфа его будет ждать часов в восемь-девять. Время еще есть и, вместе с тем, его катастрофически мало.
