Руслан махнул рукой:
— Может быть, в дом пойдем? Стася, наверняка, уже накрыла, сейчас не вытерпит, и сама за нами прибежит.
— Ответь, — настойчиво повторил Мэтт. — Где твой клан, почему ушел?
— Думал, любовь нашел, а потом увидел, как она — с другим. Метки мы еще не успели поставить, но все к этому шло. Любил — не передать, как, а она — с другим. Думал, умру. Но тот волк, альфа соседней стаи, поиграл и в сторону, дескать, зверь не принял, спасибо, и до свидания. Он уехал, а Людмила обо мне вспомнила, решила вернуть. Только у меня уже перегорело все. А она — дочь нашего альфы, Воскурина. Любимая. Закатила папе истерику, тот, недолго думая, наехал на меня. Выдвинул мне альфа предложение, от каких не отказываются, но, поскольку, я отказаться посмел, то пришлось спешно менять географию.
— Ты бета был в клане?
— Да.
— Ладно, потом по душам поговорим, будет еще время, надеюсь, — подвел черту под разговором Матвей. — Веди в дом, хозяин, угощай. Баньки, случаем, нет? Я бы попарился.
— Есть, — Руслан с интересом посмотрел на собеседника. — И банька, как положено, я же сибиряк, без нее — никуда, первым делом устроил. И веники имеются.
— О, это я удачно тебя встретил! — оживился Мэтью. — Надо же было разбежаться с родной землей на пол-планеты, а потом на ней же и встретиться с такими же безнадзорными. Ты — вне клана, Стася твоя, пока — вне клана. Татьяна эта, щенная которая, тоже — сама по себе, с детьми. Рассказала она мне немного, её волк ущербный какой-то, нельзя ей к нему возвращаться. Я — тоже, сам по себе. У нас, конечно, есть альфа, но он — мне альфа, только, пока я на задании. Дело сделал, могу уйти, если захочу. Прямо, напрашивается мысль, что все — неспроста.
— С детьми? — насторожился Еремин.
— Двойня у нее, — пояснил Матвей. — Хоть бери, и новый клан собирай: ничьи волки есть, ничьей земли — полно. Да не смотри так, шучу я!
— А, может, это та шутка, в которой прячется истина? — тихо ответил Руслан. — Правда, перемещаемся в дом. При Стасе не надо ничего такого, ребенок же.
— Не дурак, — согласился Мэтт, — Хотел кое-что обговорить без оглядки на девочку, поэтому остался на улице. Луна поможет, вытащим Татьяну, надо будет поискать родных Стаси. Глядишь, заодно, и себе волчиц найдем.
— Так ты, что — всерьез?
— Посмотрим.
Как и предсказывал Руслан, Стася, действительно, накрыла на стол, вытащив все, что смогла достать. На столе не то, что яблоку некуда упасть, на нем и рисовому зернышку тесновато было бы.
— Ох, Стася, какая ты хозяюшка! — восхитился Матвей.
— Руки мойте, — важно заявила девчушка. — Я не знаю, что вы любите, поэтому, достала всё!
Руслан окинул взглядом масштабы «бедствия» и ухмыльнулся — не страшно, что конфеты стояли рядом с картошкой, что отварное мясо, которое Стася поставила в центр стола, было выужено из кастрюли с борщом, а квашеная капуста соседствовала с молоком. Ребенок старался!
— А ты тоже на дядю Сашу похож! — вдруг заявила девочка, рассматривая гостя. — Не лицом, — тут же поправилась она, а сам по себе. Внутренностями.
— Сущностью? — помог Матвей.
— Да! — обрадовалась девочка. — Спасибо!
— Ты не помнишь, как его полное имя?
— Помню. Дядя Саша, Александр Александрович, — отозвалась Стася.
— А фамилию?
— Не помню…
— Ну, и ладно, не расстраивайся! Давайте, лучше, начнем есть. Всё такое аппетитное, и хозяюшка так старалась! — перевел разговор Мэтт.
Но Руслан проникся — вот и отчество всплыло. Кажется, скоро Стася вспомнит и остальное. С одной стороны, хорошо, девочке нужны родственники. С другой стороны — как же он без Стаси? Ведь, заберут… Эх!
После ужина мужчины отправили ребенка спать, а сами перешли в комнату, которую Руслан выделил под кабинет. С натяжкой, конечно, поскольку, это была летняя пристройка, с входом через холодный коридор.
— Как мы ее уведем, чтобы не оставить следов? Ночью?
— Ночью ее, наверняка, запирают или караулят. Не думаю, что Рэмилл будет настолько беспечен, чтобы положиться только на цепь, — возразил Мэтт. — Уводить надо днем, когда двое уедут в Каменку за едой. Дай бумагу, нарисую, как у них там все расположено.
Руслан положил перед гостем несколько листов и пару ручек.
— Вот, смотри, — приступил Матвей. Это — дом, где держат Татьяну. Вот — береза, к которой закреплена цепь. Дальше стоит дом, где живут волки, и рядом с ним — еще дом, но он пустой. Теперь здесь, — Мэтт перевернул лист, — сарайчик, в котором туалет. Если женщина заходит в него, то с ней можно поговорить через щель в задней стенке, там лес, вплотную, и со стороны поляны и домов, что внутри, не видно. Но выход из сарайчика хорошо просматривается, даже из окна. Дом, в котором поселили Татьяну, стоит, практически, посередине поляны, глухой стеной к лесу, а двери и окна — внутрь двора. Предпочтительнее было бы, если бы она оставила цепь в доме. Так её дольше не хватились бы. Но из него незаметно не выберешься. Значит, остается только туалетный сарайчик.
— Но — как? Сам же сказал — вход просматривается. Дырку в стене проделать? Так, нашумим, и заранее не сделаешь, потому что обнаружат.
— Сара, изначально, был сенником, там есть верхний ярус. Я смотрел со стороны леса — под самой крышей большая прореха, вполне можно пролезть.
— Матвей, она же беременная! Сможет ли забраться наверх, пролезть в дыру? Нам ее ловить придется.
— Сможет, — твердо ответил Мэтт. — У нее мощный стимул — жизнь детей.
— Думаешь, заказчик ее собрался убрать? — насторожился волк. — Слышал или предполагаешь? Почему?
— Предполагаю. Сильно не вникал еще, вкратце: существование Татьяны и детей мешает дочери Амиро стать парой мужа Татьяны. Амиро — заказчик.
— Ничего не понял.
— Сам в растерянности: Луна даровала детей, и сразу двоих, какое еще счастье надо? Ладно, с этим потом разберемся, сначала надо вытащить самку.
— Согласен. Значит, самка вылезает на крышу, мы ей помогаем спуститься, снимаем цепь и?
— Надо обдумать, что дальше. Понятно, что в туалете она не может сидеть час, если охранник обратит внимание, когда она в него вошла, то минут через пятнадцать, максимум, через полчаса, пойдет выяснять причину задержки. У нас есть только десять — пятнадцать минут, еще какое-то время уйдет, пока она залезет наверх, пока спустится, и пока снимем цепь.
— Не разбежишься, — качнул головой Руслан. — Перекидываться она не может, как и быстро и долго бежать.
— Надо еще раз с ней поговорить, может быть, у нее уже есть какие-то свои соображения, как лучше выбраться.
— У беременной самки, которую на цепи держат — соображения?
