«Не надо?» - на морде собаки разлилось недоумение, затем она встрепенулась и опять унеслась.
- Сейчас еще что-то притащит, - предсказал хозяин. – Жерди не надо, найдет корягу или полено.
Ариша появилась, пятясь задом наперед и что-то дергая.
- Канат! – хохотала Ирина. – Мы таскали рейки и веревки, она посмотрела и делает то же самое. Только не мелочится и хватает, что побольше и потолще. Канат у мостков лежал, я видела целый моток. Она его за конец схватила и весь размотала.
- Главное, не нам собирать, - вторил ей охранник. – Ариша, аус!
Наконец, час Х настал.
Ночью Волга выглядела зловеще – темные волны, широкое пространство сильной воды, далекие огни Саратова.
«Ой, мамочки, куда я лезу!», - запоздало ужаснулась Ирина.
«Идиот, зачем девчонку тащу? А, ну, как случится чего? Катер, баржа, судорога, матрас сдуется…» - ругал себя Виктор.
«Гулять! Гулять!» - радовалась Ариша.
На матрас постелили покрывало, привязали на растяжку пакеты с одеждой, телефонами и документами, уложили Аришу и, переглянувшись в неярком свете прожектора, столкнули плавсредство в воду.
Ирина наотрез отказалась залезать на матрас:
- Пока есть силы, я поплыву рядом с тобой. Устану, тогда залезу.
Свет от фонарей рассеивался поверх воды и не слишком много освещал. Но главную свою функцию он выполнял – сообщал лодкам и катерам, что здесь кто-то плывет, а большего и не требовалось. Тем более – что там рассматривать, кроме воды?
Плыть приходилось наискосок против течения. Изначально Виктор выбрал на берегу ориентир – особенно ярко сияющее огнями место, и старался держать курс на него, но течение сопротивлялось, и их постепенно сносило левее.
Ирина активно болтала ногами, стараясь не думать, кто в эту самую минуту может проплывать прямо под ней.
- Ты не устала? Может быть, залезешь к Арише? – Виктор обеспокоенно посматривал на девушку. – Замерзла?
- Еще немного, - упрямо отвечала она. – Ты один не выгребешь. Я пока в порядке.
- До меня только сейчас окончательно дошло, какую мы с тобой глупость совершаем, - отплевываясь от резвой волны, пробормотал Виктор. – Ну и посидели бы на базе, ничего бы с нами не случилось.
- И позволили собой манипулировать? – отозвалась Ира. – Ни за что! Смотри, мы уже совсем близко от берега, я уже людей на набережной вижу! Еще рывок, и мы спасены!
- Ты точно не замерзла? Судороги нет? Может быть, все-таки, на матрас?
- Греби, не трать силы на разговоры!
Крез бросал обеспокоенные взгляды в сторону девушки – кто бы мог подумать, что в этом цыпленке такая сила воли и храбрость! Он не мог представить, чтобы хоть одна из его знакомых не просто вызвалась плыть через Волгу, держась за надувной матрас, но и не просто висела на матрасе и не ныла, а работала наравне с ним. И придумала бы, что ночью плыть безопаснее. Хотя, какой там – безопаснее? Им просто повезло, что их путь не пересекся с какой-нибудь баржей. Нет, он определенно сошел с ума – подвергать девочку такому риску!
Лишь бы благополучно добраться до берега, больше он на такую авантюру никогда не пойдет.
Когда матрас ткнулся в песок, Ирина счастливо рассмеялась.
- Мы сделали это!
- Мы ненормальные, - отозвался мужчина. – Я только на середине пути понял, какую глупость мы сделали. Ты-то ладно, а я о чем думал?
- Зато будет, что на пенсии вспомнить, - девушка выбралась на берег и села, глядя, как Виктор вытягивает «плот» повыше.
- Какая пенсия? – скептически хмыкнул охранник. – Боюсь, что с такой склонностью к авантюризму, мы рискуем до нее просто не дотянуть.
- Победителей не судят. Ведь получилось же?
Небо серело, показывая, что еще час, и взойдет солнце.
- Ты куда сейчас? – спросил Виктор, когда они отдохнули, переоделись, разобрали плавсредство и поднялись в город.
- Домой. А ты?
- И я – домой.
- Интересно, как быстро обнаружится, что нас на острове нет?
- Думаю, самое позднее – когда прилетит дрон, то есть, часов в девять – десять утра. Хотел бы я посмотреть, какой поднимется переполох.
- О, да! Жаль, что мы этого не увидим. Ну, мне направо, - Ирина остановилась на перекрестке. – Спасибо, что вытащил и не прибил за мою вредность. Ну, тогда, с гречкой.
- Тебе спасибо! Мой номер у тебя есть, если что будет надо – обязательно позвони. А, может, свой дашь?
Ирина улыбнулась и покачала головой:
- Ты отличный парень, но мы еще не настолько близки, чтобы я доверила тебе свой номер. Как договаривались, позвоню, если мне будет нужна работа. Ариша, давай лапку. Ох, ничего себе, лапка… лапища! Пока, рыжий нос. Не знала, что доберманы могут быть такими умными и послушными, в фильмах их только собаками-убийцами показывают. А ты – классная. Я буду скучать!
- По Арише? – переспросил Виктор.
- Ага. Ладно, я пошла, спать очень хочется.
- Может, я провожу? – дернулся Виктор.
- Не надо, я почти дома. Пока!- Ирина помахала рукой и решительно зашагала по улице.
Виктор Алексеевич стоял на перекрестке, пока тонкая фигурка не скрылась из виду, а потом тряхнул головой и весело скомандовал собаке:
- Аришка, давай скорее к машине! И домой. Больше мы с тобой ни на какие уговоры не купимся, правда?
- Гав!
- И я тоже так думаю.
Звонок телефона оторвал от завтрака.
- Кому я уже понадобился? – проворчал Александр Михайлович.
- Надеюсь, с детьми ничего не случилось? – сразу напряглась Марина Геннадьевна.
- Алло! Да! Что? Когда?? Сейчас же еду!
Александр опустил руку и растерянно посмотрел на жену:
- Это Алексей. Ему сообщил наблюдатель, что вчера дети поужинали и разошлись спать. Но солнце давно встало, а дети до сих пор из домиков не выходили. И собаки не видать. Я сейчас же еду на набережную, Крезы тоже выезжают.
- Я еду вместе с тобой!
***
- Алеша, может быть, в МЧС? Они на вертолете скорее доберутся.
- Какое МЧС? Спят, скорее всего, а мы панику подняли! – Алексей Николаевич чертыхнулся, стянул брючину, перевернул штаны и снова принялся надевать. – Что с ними могло случиться, кроме как – переспали? Сейчас нагрянем, а они – в одной кровати, и что будем делать?
- Жениться! – Таисия сердито смотрела на мужа. – Молись, чтобы именно такую картину мы на этом чертовом острове и обнаружили!
- Нет, ну, а что? Она – очень хорошенькая девочка, наш – очень даже ничего. Присмотрелись друг к другу и не утерпели. Я, когда молодой был, не терпел, а сын – весь в меня!
