И вдруг мне кажется, что я снова в Дофлере, потому что до меня снова доносятся мучительные крики бескрылого, когда огонь пожирает его. Снова я чувствую запах горящей плоти, но ничего не вижу. Я вовсе перестаю видеть.
Чьи-то руки обнимают меня. Люсьен, наверное? Должно быть, мне приснился кошмар после созерцания звезд.
– Я так испугалась.
– Вам нечего бояться, Адерин.
Голос Зигфрида. Я открываю глаза, я все еще в комнате под зáмком. Все это было правдой. Он помогает мне сесть и протягивает стакан воды.
– Мне очень жаль, – не знаю, за что я извиняюсь. Какой-то инстинкт самосохранения?
– Не беспокойтесь. Вы сделали первый шаг и станете только сильнее. Вы должны быть сильной, Адерин, ради того, что лежит перед нами. Сильной ради того, что мы должны сделать, чтобы спасти королевство. – Его темно-синие глаза кажутся почти черными в свете лампы, но напряженность в лице не остается незамеченной. – В тот день в саду мы обсуждали измену: вырезание язвы из сердца королевства. Но разве считается изменой исправить то, что и так разваливается? Вместе с вами мы восстановим Соланум. – Он начинает ходить взад и вперед, подчеркивая свои слова ударом кулака о ладонь. – Мы сделаем все так, как было раньше. Больше никакого общения с бескрылыми, никаких разговоров о том, чтобы позволить им расширить доли или ослабить наши границы. Больше никакой безнравственности среди знати. И никаких ссор между домами. Мы сожжем всю гниль, и тогда, только тогда, наступит момент милосердия.
– Но король и мои кузены…
– Поверьте мне, король больше нас не побеспокоит.
– Ему становится лучше, не так ли? Его секретарь доложил об этом только вчера.
– Ложь. Его пожирает не болезнь. А яд. Медленный, тонкий, незаметный яд, – Зигфрид коротко улыбается мне. – Еще один подарок от моего друга химика, – он машет рукой. – Арон никому не нужен. По сути, он позор – бедный, бескрылый принц. А что касается Одетты…
Я проглатываю панику, нарастающую в груди.
– Вы сказали, что у нас есть способ быть вместе. Вы собираетесь разорвать помолвку с Одеттой?
Он поворачивается ко мне и берет мое лицо в ладони.
– Мы будем вместе, любовь моя. В конце концов, вы и я будем править Соланумом бок о бок, на равных, сидя вместе на лебедином престоле. Но для начала… для начала, я должен жениться на Одетте. Когда король умрет, я буду претендовать на престол как ее муж, поэтому мне придется оставить ее на время…
– Вы не собираетесь ее убивать?
– Конечно, нет. Я собираюсь дать ей то, чего она действительно хочет.
Осознание того, что я заперта в подземелье с сумасшедшим в один миг обрушивается на меня. Если бы я не сидела, то упала бы в обморок. Я делаю глубокий вдох, хватаюсь за подлокотники кресла, сосредотачиваясь на необходимости получить как можно больше информации.
– Я не понимаю.
– Одетта не хочет быть королевой. Ей плевать на королевство. Все, чего она действительно хочет, – это летать. И зелье, которое я дал вам, в более сильной концентрации не просто превратит ее в лебедя, оно оставит ее лебедем. Навсегда, – Зигфрид присаживается передо мной на корточки. – Есть одна вещь, за которую я должен извиниться, любовь моя: я менял дозу, которую давал вам, чтобы посмотреть, как это повлияет на вас – именно это является причиной вашей забывчивости во время преображения. Это причина, по которой вы забываете человеческие реалии: например, слова или течение времени. Видите ли, я должен был быть уверен. Уверен, что это сработает. Уверен в вас. Вы ведь понимаете, не так ли?
Я машинально киваю, а он смеется и заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо.
– Я знал, что вы поймете. Я возьму Одетту на какое-нибудь отдаленное озеро, когда решу обратить ее. Дам ей достаточно большую дозу, чтобы она забыла, что когда-то была женщиной. Всем остальным будет казаться, что она исчезла. После бесплодных поисков и достаточного периода траура я женюсь на вас. Когда Олорис, Атратис и Собственность Короны объединятся, Собрание больше не сможет противостоять нам. Как и другие доминионы. – Он встает и тянет меня за собой. – Мы сметем любое сопротивление. И тогда сможем делать все, что захотим.
– Но вы не можете… – Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить.
Глаза Зигфрида сужаются.
– Не могу?
Я не уверена, что смогу спасти себя, но я должна хотя бы попытаться спасти свою кузину.
– Вы… вы не можете ожидать, что я буду ждать так долго, чтобы быть с вами. Как вы говорите, Одетта не хочет править. Возьмите меня в жены сейчас, и я уговорю ее отойти в сторону. Вы будете претендовать на престол как мой муж.
Его лицо смягчается.
– Вы хотите этого так же сильно, как и я. Я знал, что вы захотите. Но все должно случиться именно так, как я описал: я не буду рисковать перевесом мнений внутри Собрания или войной между доминионами. Слишком много благородной крови прольется. Но мы не должны ждать. Любовница короля обладает официальной придворной должностью; как только я стану королем, я восстановлю ее, и наш союз будет благословлен почтенными сестрами в храме. Тогда мы сможем быть вместе. – Он целует меня в губы, и я не смею сопротивляться. – Нам пора. Я провожу вас обратно в ваши покои.
На обратном пути через Цитадель мы не разговариваем. Но как раз перед тем, как свернуть за последний угол в коридор, где расположена моя комната, он тянет меня в темный уголок.
– Через два дня я возвращаюсь в Эль’Аммергея, чтобы заняться кое-какими делами. У нас может быть не так много времени наедине до свадьбы, так что помните: это наш секрет. И никому ни слова об этом. Просто ведите себя как обычно, и пусть события идут своим чередом. И не забывайте, что вы мне должны, – он достает из кармана пузырек с зельем и держит его передо мной. – Я держу в своих руках вашу жизнь и вашу власть так же, как и это зелье. Одно слово Собранию, и ваш обман будет раскрыт. Вы потеряете все, любовь моя.
– Пожалуйста… – я едва слышно произношу это слово.
Зигфрид улыбается в темноте и убирает зелье.
– Вы меня понимаете. Я знал, что вы поймете.
Мы продолжаем наш путь. Зигфрид открывает дверь в мои покои и откланивается. Я захожу внутрь, закрываю дверь, запираю ее на замок и на мгновение прислоняюсь к ней спиной, прежде чем опуститься на пол.
Но страх не дает мне покоя. Я стягиваю с себя платье и нижнее белье в намерении изменить облик; если я смогу трансформироваться самостоятельно, у Зигфрида не будет надо мной власти. Все остальное между нами станет его словом против моего. Поэтому в слабом мерцании звезд и в темноте новолуния я пробую. Я пробую снова и снова. Но с каждой неудачей мое отчаяние растет, а точка трансформации, кажется, отдаляется все дальше и дальше.
Что я наделала?
Что мне делать теперь?
