– Нет, Ваша Светлость. Мы здесь из-за лорда Руквуда. – Люсьен делает шаг вперед.
– Что вам от меня нужно?
– Вы пойдете с нами, милорд.
– По какой причине? – Стражник смотрит на меня, хотя его лицо закрыто, и я не могу сказать, нервничает он или раздражен моим присутствием.
– Вы арестованы, милорд, – он указывает на одного из стражников, который приближается с парой наручников.
Я вскидываю руку.
– Не подходите ближе! По чьему приказу вы действуете? И по какому обвинению?
– По приказу королевы. Лорд Руквуд обвиняется в государственной измене и убийстве короля. – Он многозначительно кладет правую руку на рукоять топора, висящего у него на поясе. – Пожалуйста, отойдите в сторону, Ваша Светлость.
Значит, король мертв. Еще несколько охранников продвигаются вперед. Я пытаюсь остановить их, дыша с трудом, но Люсьен удерживает меня.
– Не надо, Адерин! Не давайте им повода арестовать и вас тоже. – Он задыхается и вздрагивает, когда его руки сковывают за спиной. – Скажите моему отцу… – начинает Люсьен…
Стражники разворачивают его в другую сторону и уводят прочь.
Мои колени подкашиваются, и я падаю на пол.
– Люсьен!
Ответа нет.
Глава шестнадцатая
Каменные плиты под моими коленями тверды и холодны. И все же я не двигаюсь. Мимо спешат две зевающие горничные с охапками постельного белья, но ни одна из них не осмеливается подойти ко мне. Я помню слова Зигфрида на турнире: «Дом Сигнус Олорис играет не для того, чтобы проигрывать». И теперь я знаю, что он и королева действительно видели меня на днях. Что вместе они действовали, чтобы отнять у меня Люсьена – моего советника, моего любовника.
У меня перехватывает дыхание. Мысленно я уже на последнем полете Люсьена, наблюдаю, как горит его тело, как мои легкие наполняются едким дымом. Я падаю вперед, задыхаясь.
Золотое кольцо защитницы на моем указательном пальце царапает каменный пол. Я никогда не просила об этом – я не хочу ничего из этого. Ярость обжигает мое горло, и я кричу, пытаясь сорвать кольцо с пальца.
Оно не снимается. Я тяну, пока кожа не начинает болеть и не становится скользкой от крови. Но золотая полоска даже не двигается с места. Алая струйка стекает по тыльной стороне моей ладони, и я подношу палец ко рту, посасывая разорванную плоть. Резной гребень Атратиса оказывается у меня под языком.
Мой Атратис. Атратис Люсьена, Атратис Летии.
Он не принадлежит Зигфриду. И если это в моих силах, то никогда и не будет ему принадлежать.
Я заставляю себя подняться на ноги и медленно дышу, прижимаясь к стене. Ярость, которую я чувствовала минуту назад, все еще здесь. Но сейчас она остывает, превращаясь во что-то сильное и острое.
Зигфрид еще не выиграл эту игру. И сейчас мой ход.
Уже в своей комнате я вызываю Летию, а в замке начинает звонить колокол. Полагаю, это как-то связано со смертью короля. Хотя без Люсьена я не знаю точного значения или того, что мы должны делать.
Приходит Летия. Каким-то образом она уже знает, что произошло: ее глаза мокрые от слез.
– О, Адерин…
– Нам нужно быть храбрыми, Летия, если мы хотим спасти Люсьена. И умными. Я хочу, чтобы ты пошла и выяснила, что происходит в Цитадели и что означает этот звон.
Она кивает.
– Да, конечно. Но, – она открывает дверь в спальню, – если ваш дядя действительно мертв, вы должны быть одеты в черное.
Пока я переодеваюсь, она спешит собрать все новости, какие только может. Это не займет у нее много времени. Она говорит мне, что колокол знаменует начало семи дней глубокого траура. К счастью, король умер – или, по крайней мере, его смерть была объявлена как раз вовремя, чтобы свадьбу Одетты не пришлось откладывать, хотя торжества будут прерваны. Тело короля везут в храм, чтобы он мог лежать в покое, и его последний полет состоится утром седьмого дня. А вечером мы с Одеттой и другими девушками полетим к священному озеру. Если я еще буду жива и на свободе. Если Зигфрид даст мне зелье, которое заставит меня трансформироваться.
Я прошу Летию вернуться позже; мне нужно будет написать записку каждому члену Собрания и попросить их встретиться со мной, надеюсь, что я еще не была запятнана кистью измены. Но сначала я должна попытаться увидеть Люсьена.
Комната моего клерка заперта, и перед ней стоит стражник. Тюрика нигде не видно. Стражник докладывает мне, что Люсьена отвели в подземелье. Я приказываю ему показать мне дорогу, и хотя ему не хочется – он недовольно бормочет, что покидает свой пост, – он не смеет отказать в прямой просьбе защитницы. К сожалению, это никак не помогает делу. Когда мы добираемся до подземелья, мне отказывают в приеме. Капитан говорит мне, что гостям запрещено посещать Люсьена по приказу королевы. Мне ничего не остается, как снова уйти.
Вместо того чтобы вернуться в свою комнату, я направляюсь в комнаты моих кузенов. Стражники у дверей Одетты говорят, что она просила не беспокоить ее. Возможно, так оно и есть, но теперь я, кажется, во всем вижу руку Зигфрида. Если только Одетта не верит той лжи, которую распространяют о Люсьене. По крайней мере, у дверей Арона нет охраны. Насколько мне известно, никогда и не было; я полагаю, это следствие его «ничтожности».
Арон сам открывает мне дверь. Он одет в черное, как обычно, и это не дает мне информации о том, как он себя чувствует.
– Я сожалею о твоей потере, кузен.
– Благодарю.
Утренний туман превращается в свинцовые тучи и сильный дождь. Арон наливает мне бокал вина; свет свечи в темной комнате пробивается сквозь хрусталь, отбрасывая багровые тени на лицо моего кузена.
– Королева и ее врачи не позволили нам осмотреть тело. – Я понимаю, о чем он хочет сказать. Мы оба подозреваем, что мой дядя мертв уже больше нескольких часов. – Кстати, я последовал твоему совету, – он жестом указывает на слой бумаг, разбросанных по большому столу.
– Моему совету?
– Да. Первый вечер, который мы провели вместе. Ты спросила, думал ли мой отец о том, чтобы оспорить законы. Он – нет, но я – да. Я их изучал. Пока не нашел ничего полезного, но…
– Надеюсь, что найдешь. И очень скоро. Ты слышал о Люсьене?
Он кивает.
– Ты знала, что слуга предал его? В комнате Люсьена он нашел записную книжку. Люсьен якобы занимался исследованием ядов. Слуга передал книгу капитану стражи.
Тюрик предатель? Я вздрагиваю, вспоминая его стрессовое состояние прошлой ночью. Стресс человека, готового совершить акт предательства. И я позволила Люсьену забрать книгу ядов в свою комнату, чтобы защитить себя.
– Люсьен не отравлял твоего отца, кузен, клянусь, это не имеет к нему никакого отношения. Эта книга принадлежала моему отцу. Я признаю, что он приготовил яд. Но Зигфрид манипулировал им. Зигфрид и его сводная сестра. Ваша мачеха. Я узнала об этом только вчера.
