Солнце, клонившееся к горизонту, бросало на снег малиновые отблески, а в тех местах, куда его лучи не попадали, он казался темно-сиреневым. Вскоре солнечный диск добрался до одного из горных пиков и на какое-то время задержался позади него, разбросав по небу прощальные лучи. Через несколько минут малиновый свет стал фиолетовым.
— Как красиво, — прошептала Марьяна. — Хорошо, что мы сюда поднялись. Я никогда еще не смотрела на закат с вершины горы.
Сеня, стоявший рядом, обнял ее за плечи.
— Ты не замерзла? Вечером тут становится прохладно.
— Нет, — девушка помотала головой.
Она была зачаровала грандиозным зрелищем и ей совершенно не хотелось уходить.
— Знаешь, Марьяна, я хочу кое-что сказать тебе… — начал Сеня.
— Тсс, — произнесла она. — Ничего не говори.
— Почему?
— Тут так тихо…
Сеня замолчал. Он придвинулся к ней поближе, распахнул свою куртку и укутал девушку. Марьяна, уже почувствовавшая подкрадывающийся холод, не сопротивлялась. Ей было тепло, уютно, она ощущала удивительную безмятежность и чувствовала, что улыбается.
Когда они спускались вниз, Марьяне уже совсем не было страшно. Раскачивание гондолы ее больше не пугало. Тем более, что Сеня держал ее за руку и смотрел на нее такими глазами, что из головы вылетали абсолютно все мысли и все страхи. На четвертом уровне их тет-а-тет был нарушен: в гондолу ввалились три подростка без лыжного снаряжения, видимо, приехавшие на экскурсию.
Усевшись напротив них, они стали многозначительно переглядываться, толкать друг друга в бок и противно хихикать. Марьяна почувствовала себя неловко и убрала свою руку из руки Сени. Он удивленно на нее посмотрел и вернул руку обратно. А потом уставился на обитателей противоположной скамейки. Под его взглядом они как-то притихли, сначала перестали толкать друг друга в бок, потом хихикать и, наконец, как один, уставились в окно.
На следующем уровне подростки вышли, и Марьяна от души расхохоталась.
— Ну ты просто удав, гипнотизирующий кроликов!
— Да, — кивнул он. — Опыт большой. Приходится иногда воздействовать на подчиненных.
— На кого? — не поняла Марьяна.
— Да на кого только не приходится, — опомнился он. — То на преподавателей, но на однокурсников… Ситуации разные бывают.
— Что, вот так смотришь на препода, и он сразу ставит тебе «зачет»?
— Что-то вроде того.
— Мне бы такие таланты.
— И что бы ты сделала?
— Ну, не знаю. Загипнотизировала бы своего начальника, заставила его отправить меня в кругосветное путешествие. На благо фирмы. Или нет… Пошла бы в «Синюю птицу» и загипнотизировала Арсения Журавлева. Чтобы он взял меня на работу.
Ее собеседник сделал какой-то странный жест, как будто хотел поймать комара, но в последний момент передумал. Потом он потер виски, на мгновение закрыл глаза руками, выпрямился и прокашлялся.
— Марьяна, — произнес он необыкновенно серьезно.
В этот момент гондола притормозила.
— О! Мы приехали. Арсений Журавлев — это директор компании, в которой я хотела бы работать, — объяснила она на ходу.
— Где ты весь день пропадаешь? — с порога напала на нее мама. — У нас семейный отдых или что?
— У нее роман, — сказала Катя. — Курортный. Мы же на курорте.
— Нет у меня никакого романа.
— А как, интересно, ты это называешь?
— Нечего называть, — отрезала Марьяна. — И вообще, хватит обсуждать меня, давайте лучше обсудим Рому.
— Я-то тут причем? — удивился брат, растянувшийся на диване среди подушек.
— Ну тогда Кирилла.
— Ты видела, как я катался? — сразу же спросил племянник, устроивший на полу гоночную трассу для машинок.
— Видела. Как настоящий гонщик.
— На машине?
— Ага, только ты — без машины. Но так же быстро.
— Да, — согласился племянник. — Я гонщик! — закричал он прямо в ухо Роману.
— Я понял, понял. Не кричи, — проворчал тот.
И тут Марьяна кое-что вспомнила.
— Лось назвал тебя Самоваром, — сказал она брату.
— Меня многие так зовут.
— Я знаю, что многие. Старые друзья, однокурсники. Я. Иногда. Тебе это нравится?
— Только попробуй.
— Вот, значит, как. Мне нельзя тебя называть Самоваром, а им можно? Неужели ты сам, добровольно, озвучил им свою позорную кличку?
— Не вижу в ней ничего позорного, — пробормотал Ромка. — Кличка как кличка. Нормальная мужская кличка, я бы сказал.
— То есть сам сказал?
— Ну… да.
Марьяна смотрела на него задумчиво.
— Странно это как-то. Неестественно.
— А что странного? Когда знакомишься с Лосем и Арамисом, не будешь же представляться Романом Викторовичем.
— Ага, — произнесла Марьяна и отправилась в ванную.
С одной стороны она жалела, что не взяла с собой сапоги на каблуке. Она в них, действительно, потрясно выглядит. С другой стороны, она этому даже радовалась. Не будет искушения. Может, она еще соорудит прическу и наденет на каток длинное платье с декольте? Не хватало еще вырядиться, как на свидание.
Но лыжный костюм надевать тоже не хочется. Надоел, и вообще, сидит как мешок. Хорошо, что она взяла джинсы. И любимый белый свитер с высоким горлом. Он ей удивительно идет, она становится похожей то ли на Снегурочку, то ли на Снежную Королеву… Особенно если накрасить ресницы. Еще бы лицо не было таким красным! Это просто какой-то ужас. Если бы она знала, что тут такое зверское солнце, то взяла бы крем с защитой 50. Но уже поздно. Она загорела. Завтра наверняка вылезут веснушки… А сегодня не помогает никакая пудра. Ладно бы только щеки были румяные, это еще куда ни шло, но ведь и нос красный, так что она больше похожа на Деда Мороза, а не на его внучку.
Марьяна заплела волосы в косу, уложила челку, нанесла на губы еле заметный блеск и снова уставилась в зеркало, выключив яркий верхний свет. Вроде бы в полумраке краснота носа не так бросается в глаза. Хотя, кого она обманывает! Сеня уже достаточно насмотрелся на ее малиновую физиономию. И, вроде бы, его это не испугало. Так что можно выдохнуть и расслабиться. Он, кстати, тоже отливал пунцовым цветом. Но ему это идет, его лицо кажется еще более мужественным.
За спиной скрипнула дверь, и в комнату просочился Кирилл.
— Ты куда собралась? — спросил он, внимательно ее разглядывая.
— На коньках кататься.
— Разве на коньках катаются в таких штанах?
— А в каких?
