— Брат вообще еле передвигается после двух дней интенсивного катания. А чего ты так интересуешься моим братом?
— Да я не…
— И куда вы так неожиданно испарились в аэропорту?
— Да мы не испарились, просто… Лосю показалось, что кто-то тащит наши сноуборды, ну мы и ринулись их спасать. Оказалось — ложная тревога.
— Брось его, — сказал подъехавший Лось. — Пусть отдыхает.
— Правильно, — поддержал его Кузя. — Он безнадежен. Не отличает правую ногу от левой.
— Вставай, — повторила Марьяна и дернула Арамиса за руку. — Холодно.
— Я встану, как только вы дадите мне алгоритм. Я не знаю, как вставать с этими штуками на ногах. — Он указал на коньки.
— Сначала переворачиваешься пятой точкой к верху, потом встаешь на колени. Потом, держась за лед, ставишь по очереди коньки на лезвия и медленно выпрямляешь ноги. А уж потом принимаешь вертикальное положение.
— Понял.
Арамис выполнил озвученную последовательность действий и через пару секунд оказался рядом с Марьяной.
— У тебя что, в детстве коньков не было? — спросила девушка.
— Не было. Я на юге жил.
— Все с тобой ясно. А как же ты сноуборд освоил?
— Это же совсем другое дело. Почти как скейт или серфинг.
— Я тебя научу, — сказала Марьяна.
— Правда? — воодушевился Арамис. — А то эти обормоты только издеваются.
— Вот, смотри. Сначала скользишь на одной ноге, потом переносишь вес на другую. Колени согнуты, корпус наклонен вперед…
Арамис старательно повторял все движения.
— Я чувствую себя очень странно, когда называю тебя Арамисом, — произнесла Марьяна.
Она остановилась у бортика, где последние пятнадцать минут стоял, как приклеенный, ее ученик и отказывался выходить на лед. Он только восхищенно хлопал глазами, наблюдая за легкими и изящными движениями Марьяны. Коньки как будто сами несли ее по льду, она не прилагала ни малейших усилий.
— Почему это? — спросил он.
— Какое-то нечеловеческое имя. Как тебя зовут на самом деле?
— Ты, в виде исключения, можешь звать меня Сеня. Хотя вообще-то я никому этого не позволяю.
— Я польщена. Сеня. Хорошо. Просто и понятно.
— А я… Можно я буду звать тебя Марьяна, а не Марьяна Викторовна?
— Ты меня так и зовешь!
— Но я же без разрешения. Пусть все будет официально.
— Ладно. Официально разрешаю тебе звать меня Марьяна. Но ни в коем случае не Маша.
— Я помню.
— Давай еще кружок. У тебя уже лучше получается.
— Думаешь? — с надеждой спросил Сеня, ноги которого, действительно, уже не так разъезжались, как в начале, но все еще выписывали очень далекие от фигурного катания кренделя.
Марьяна взяла его руку и потащила за собой. Он согнулся и напряженно перебирал ногами, как огромный краб. Девушка с трудом удерживалась от смеха, но понимала, что такая реакция не прибавит уверенности ее подопечному. А ведь он так старается! Она подумала, что из нее бы получилась хорошая учительница, терпеливая и уравновешенная. Ее не капли не раздражало то, что Сеня никак не мог уловить, каким образом нужно переставлять ноги и переносить на них вес тела.
— Жаль, что тут не идет снег, — сказала Марьяна и посмотрела на теряющуюся в вышине крышу. У катка не было стен, но крыша, закрывающая днем лед от лучей яркого солнца, присутствовала. А еще здесь были ряды сидений для зрителей, в центре которых она недавно видела Кузю и Лося. Но теперь их нигде не было.
— Ты не устала? — спросил Сеня.
— Я — нет. А ты устал.
— Ни капельки.
— Да ладно. Я же вижу. У тебя ноги скоро в узел завяжутся. Пойдем лучше прогуляемся. Проводишь меня до гостиницы.
— Ура, — с облегчением выдохнул Сеня.
— А, может, зайдем куда-нибудь? Выпьем по бокалу глинтвейна? Я тут знаю одно местечко…
Марьяна с сомнением посмотрела на своего провожатого. Свидание с ним точно не входило в ее планы. Но кто говорит о свидании? Ни о чем подобном не было и речи. А выпить согревающего глинтвейна после интенсивных упражнений на катке — самое то.
— Так ты здесь не в первый раз? — спросила она.
— В третий. Или четвертый, не помню уже.
— Здесь волшебно. Как в сказке. И тишина такая… Хоть и слышно музыку вдалеке, все равно такое ощущение, что тихо. Странно, правда?
— Это из-за снега.
— Да… В городе такого снега не бывает.
Марьяна запрокинула голову вверх и поймала губами снежинку.
Все-таки это было похоже на свидание. То есть сначала не было: Сеня привел ее в то самое кафе с камином, мимо которого она недавно проходила, усадил за столик в самом дальнем углу, заказал глинтвейн, потом еще… Потом они поняли, что страшно проголодались и съели по большому куску мяса с овощами. Выбрали десерт. Выпили еще по глинтвейну и попросили принести большой чайник чая.
И все это время их оживленная беседа не прерывалась практически ни на секунду. Марьяна нашла в лице нового знакомого заинтересованного слушателя и в приступе вдохновения, которые с ней иногда случались после бокала вина, описывала ему необычные туристические туры, которые придумывала на досуге. Она рассказала о своей заветной мечте слетать в Антарктиду и организовать там необычный маршрут для всех любителей экстремального отдыха. Потом перешла к идее гастрономических поездок в Италию, Францию, Японию и другие страны. Своей очереди ждали описания тура для маленьких принцесс — по замкам Австрии и Венгрии, оздоровительные путешествия в Индию, сталкинг по заброшенным городам и многое другое.
Сеня внимал ее речам с восторгом, перебивал только для того, чтобы уточнить какую-нибудь деталь и вообще был идеальным собеседником. Но все же к моменту, когда в чайнике закончился чай, Марьяна поняла, что ее одолевает зевота, и, если она немедленно не отправится в постель, то может уснуть прямо здесь.
— Все, — сказала она.
— Как — все? — удивился Сеня. — Ты же говорила, у тебя миллион идей.
— Так оно и есть. Но сейчас я их тебе рассказать не могу.
— Почему?
— Засыпаю. Только хорошее воспитание удерживает меня от того, чтобы растянуться прямо на этом диванчике и мирно захрапеть.
— Так наплюй на него, — посоветовал молодой человек.
— На кого?
— Да на воспитание. Спи.
— Вот еще. Давай собираться. Свистни официанту, что мы уходим.
Марьяна была твердо намерена оплатить половину счета — не хватало еще грабить бедного студента! Но студент оказался твердым в своих принципах.
