— Когда я выходила, было не так страшно.
— И что, ты там, действительно, плавала?
— Побарахталась немного, поболтала со спасателями. А в чем дело?
— В твоем телефоне. Трезвонит все утро, не переставая. Ты трубку не берешь. Я зашел — а тебя нет. Собрался уже волноваться.
Еще один взволнованный. Я взяла телефон. Семнадцать непринятых от Ники. Даже не сомневаюсь, что это из-за Эдуарда. Он ее бросил. Или она его. Лучше бы второе, меньше будет соплей и неутешных рыданий. Я нажала вызов. Короткие гудки. Ладно, сначала душ, потом — помощь подруге.
После душа я позвонила Нике еще раз. На этот раз гудки были длинными, но трубку она не взяла. Странно. Пробежавшись по отелю и убедившись, что механизм гостеприимства, отлаженный дедом и мной, работает идеально, я снова взяла в руки телефон. Ника не отвечает. Кажется, сегодня очень волнительный день, и теперь пришла моя очередь тревожиться. Я решила звонить подруге в течение получаса, а потом, если она так и не ответит, наведаться к ней домой.
Надо сказать, во время забега по отелю, я испытывала довольно неприятное чувство. Каждый раз, когда я открывала дверь или поворачивала за угол коридора, мне хотелось сначала высунуть голову и посмотреть, нет ли там Аркадия. Я не знала, как вести себя при встрече с ним и предпочла бы вообще не встречаться. Но это могло произойти в любой момент.
Я не люблю прятаться и неприятности обычно встречаю лицом к лицу. Могу даже сама на них нарываться, чтобы не находиться в томительном ожидании. Так что от меня вполне можно ожидать, что я пойду, найду его и чего-нибудь ему наговорю, не подумав, как следует. Так что надо крепко держать себя за шкирку. Потому что взрослые рассудительные люди, прежде, чем что-то сделать, думают. Потом ждут, когда пыль уляжется, и думают еще раз. И только после этого действуют. Если к тому моменту ситуация не прояснится или проблема не рассосется сама собой.
Итак, что мы имеем? С одной стороны, я выиграла пари и он должен оставить меня в покое. С другой — я смухлевала, и он об этом знает. Любая непредвзятая судейская коллегия признала бы мою победу недействительной. С третьей стороны — я помогла ему выбраться на поверхность, когда он наглотался воды. Вполне возможно, что без моей помощи в тот критический момент он бы утонул. Хотя не факт, мог и выплыть. В общем, я спасла ему жизнь, так что счет в мою пользу. Но есть еще и четвертая сторона. Если бы не я и не пари, предложенное мной, он бы вообще не оказался в километре от берега, да еще и в отсутствие спасателей. Так что я опять виновата.
Конечно, самым правильным было бы выбросить все это из головы и просто подождать, как будут развиваться события. Но не хотелось бы, чтобы они начали развиваться в неподходящий момент. Например, на глазах у деда. Аркадий ведь даже не знает, что я не гость отеля, а внучка его хозяина. Как же меня раздражают вещи, которые я не могу держать под контролем!
Оказывается, драгоценный Эдуард предложил Нике съехаться. С чего это он так торопится? Они знакомы всего два месяца. Нормальные парни в это время обычно боятся даже говорить «мы» и давать девушке ключи от своей квартиры. А этот хочет жить вместе. Интересно, в чем подвох? Ему нужна бесплатная домработница? Он боится спать один, а любимый плюшевый мишка потерялся? Его дедушка написал завещание, по которому он получит миллион долларов, если срочно женится, а он на самом деле гей? Так, стоп. Надо придержать свое буйное воображение.
А есть ли подвох? Конечно, есть. Эдуард, весь такой возвышенный и одухотворенный, не понравился мне с первого взгляда. Я ему, кажется, тоже. Потому что у него на глазах ела шаурму. Вообще-то я такое не ем, но тут, узнав, что он веган и сыроед, не удержалась. Он не изображал рвотные позывы, но всем своим видом давал понять, как его утонченной натуре сложно находиться в обществе такого примитивного существа, как я.
Мы тогда прогуливались по набережной, и я сказала, что ужасно голодна и хочу купить шаурмы. Ника начала посылать мне отчаянные сигналы, но я сделала вид, что не замечаю их. Потом мне влетело от нее по первое число. Да, весело было.
После обеда я взяла машину деда и поехала к Нике. Этот мерзкий тип хочет украсть у меня лучшую подругу и заморить ее голодом, а я ничего не могу сделать! А что тут сделаешь? Если я буду ее отговаривать, она обидится. Может, мы даже поссоримся, а это совсем не тот результат, к которому я стремлюсь. Прямое противостояние тут не подойдет, нужно действовать исподтишка, чего я, к сожалению, совершенно не умею. Прав был Эдуард — я примитивное существо.
Я думала, что застану Нику за упаковкой вещей, но оказалось, что она драит ванную. Странно. Может, передумала?
— У меня генеральная уборка, — сообщила подруга. Поэтому я твой звонок услышала не сразу.
— Ты звонила мне семнадцать раз, начиная с восьми утра. Он что, утром предложил тебе съехаться?
— Да! — глаза Ники сияли почти так же ярко, как начищенные ею краны. — Мы проснулись, сделали Сурьянамаскар, потом выпили свежевыжатого морковного сока и он говорит…
— Так он у тебя ночевал?
— Да!
— В первый раз?
— Ну… да, в первый.
— Тебе не кажется, что это все как-то слишком быстро?
— Лана! Ну почему ты не можешь просто за меня порадоваться? — Ника оттопырила нижнюю губу, как ребенок, который сейчас заплачет.
— Я рада, — вообще не получается изобразить довольную улыбку. Надо на курсы актерского мастерства записаться, что ли. — Раз ты рада, то и я тоже.
Ника заулыбалась. Ей курсы не нужны.
— А почему ты не пакуешь вещи? — спросила я.
— Вещи? — удивилась Ника. — А! Я тебе не сказала? Эдик переезжает ко мне.
Эдик. Имя-то какое дурацкое. Вот, значит, в чем дело. Сыроед позарился на жилье. У Ники квартира в новом доме, правда в ипотеке и далеко от моря, но все же своя и очень уютная. А к морю она равнодушна. В отличие от меня, плавать не любит, зато обожает загорать, что и постоянно делает на своем просторном балконе, к концу лета превращаясь в настоящую шоколадку.
А Эдуард, кажется, снимает квартиру. Точно я не знаю, и у Ники не спросишь. Намеков на его меркантильность она не потерпит. Конечно, ему выгодно переехать к Нике. Мало того, что за жилье платить не надо, так она еще пылинки будет с него сдувать — вон как ванну драит. Небось уже закупила ящик морковки для сока и авокадо для зеленой жижи.
Оставив Нику домывать и без того чистую квартиру, я поехала в торговый центр. Обычно я хожу за покупками с лучшей подругой, но сегодня ей не до меня. И, кажется, теперь так будет всегда. Она будет круглосуточно вить гнездо для своего драгоценного Эдуарда. Теперь даже в гости к ней просто так не заявишься! С кем я буду дружить? Между прочим, у меня тоже есть новости, которыми очень хочется поделиться.
Нельзя сказать, что из нас двоих я — сама рассудительность, а Ника — легкомысленная вертихвостка, которую нужно постоянно удерживать от опрометчивых поступков. На самом деле, во многих отношениях все обстоит как раз наоборот. Например, в том, что касается шопинга. Я часто покупаю всякую ерунду, которая мне совершенно не идет, и интерес к которой у меня пропадает сразу после того, как она окажется в моем шкафу.
