Выйдя из клуба, мы пошли по набережной в сторону, противоположную от отеля, дошли до конца и повернули обратно. Как бы медленно мы ни шли, отель неумолимо приближался.
— Пойдем ко мне? — спросил Аркадий.
— Ты забыл…
— Я не забыл. Давай разделимся. Я пойду первым, ты придешь попозже. Так нас никто не увидит вместе.
— То есть ты хочешь, чтобы я прошла через весь отель, мимо охранника, администратора, ночной горничной и еще кого-нибудь, кто обязательно попадется мне на пути, завернутая в штору?
— А кто знает, что это штора?
— А потом скрылась в номере самого сексапильного постояльца гостиницы, — продолжала я. — Материала для сплетен хватит на год. Еще и до деда дойдет.
— Э-э… Ну тогда… Я знаю, что делать!
По блеску в глазах Аркадия, я поняла, что через секунду он предложит что-то совершенно сумасшедшее, и мне лучше убежать сейчас, пока я этого не услышала. Но я не убежала.
— Никто тебя не узнает, — произнес он радостным шепотом. — Ты замотаешься в штору, как в паранджу. С головой.
— Ты рехнулся.
— Да! Мы сделаем это. Я надеюсь, вход в ваш отель восточным женщинам не воспрещен?
— Э… нет.
— Приводить к себе гостей тоже, вроде, разрешается?
— Ну… да.
По правилам лица, не проживающие в отеле, должны покинуть его до 12 ночи, но на деле мы закрывали глаза на присутствие в номерах посторонних. Если запретить постояльцам заводить курортные романы, они будут выбирать другие отели. Так что да. Теоретически Аркадий мой привести в свой номер женщину, замотанную в штору, выдаваемую за паранджу.
Не успела я и слова сказать, как Аркадий размотал уже ставший мне родным кусок ткани и обмотал меня им заново, забросив один конец на голову. Я не видела, что получилось, но чувствовала, что мне теперь трудно идти. Через секунду мне стало еще и неудобно смотреть — Аркадий обернул тканью мою голову и лицо, оставив лишь узкую щель для глаз.
— Что ты делаешь! Я еще не согласилась!
— Разве?
Он отошел, чтобы полюбоваться на творение своих рук.
— Замечательно. То, что нужно.
— Я хочу на себя посмотреть!
— Э-э… Пошли.
— Куда ты меня тащишь?
— К зеркальной витрине.
Вскоре я смогла лицезреть себя во всей красе. Если в начале вечера я была похожа на бабочку, вылупившуюся из гусеницы лишь нижней частью, то теперь я полностью превратилась в зеленую гусеницу.
— По-моему, на паранджу не очень похоже.
— Вот и хорошо.
— Я думала, мы пытаемся добиться сходства.
— Мы пытаемся добиться, чтобы тебя не узнали.
И то правда.
— Готова?
— Подожди!
Я дала себе пару секунд на размышления: стоит ли оно того? Размышлять было нечего: стоит. Осталась всего пара дней. Я и так чуть не лишила себя возможности еще немного насладиться ни к чему не обязывающим восхитительным курортным романом.
Вытянувшееся лицо Марины, дежурившей за стойкой, я видела лишь мельком. Сразу же отвела глаза, мне казалось, что она может узнать мой взгляд. Но ей похоже, было не до этого. Я вошла первой — Аркадий придерживал дверь. Она вскинула голову и уставилась на меня, забыв о профессиональной невозмутимости. Подоспевший Аркадий взял меня под руку, и мы пошли. Поравнявшись с Мариной, он произнес:
— Чудесный вечер, не правда ли?
— Э-э, да, конечно.
— Мне нравится сегодняшняя прохлада, а вам?
— Да, я… да.
— Доброй ночи.
Мы уже входили в лифт, а Аркадий все не мог угомониться. Я ткнула его в бок, чтобы он прекратил этот неуместный диалог.
— Доброй ночи, — растерянно пролепетала нам вслед Марина.
Освещение в лифте было ярким, зеркало большим, и я, наконец-то, увидела себя во всей красе. Увидела и вскрикнула: гардина была полупрозрачной. Сквозь нее явственно проступали очертания моей фигуры и даже малиной цвет платья. Черты лица под тканью различить было непросто, но если, к примеру, подозревать, что это я…
— Она меня узнала!
— Уверен, что нет. Не сомневаюсь ни секунды. Ты видела ее лицо?
— Видела… Но ткань прозрачная.
Аркадий посмотрел в зеркало.
— Не совсем. И только при этом освещении. А здесь, кроме меня, тебя никто не видит.
Двери лифта открылись, за ними стояла ночная горничная Лиза со шваброй в руках. Вообще-то персонал не должен пользоваться гостевым лифтом и, насколько я знаю, они это правило соблюдают. Появлению Лизы, да еще и с рабочим инструментом, может быть только одно объяснение: ей позвонила Марина. Поделилась впечатлениями. И Лиза, конечно, рванула к лифту, чтобы посмотреть на явившееся в наш скромный отель чудо в перьях, то бишь в куске зеленой ткани. Так торопилась, что даже не успела избавиться от швабры.
— Добрый вечер, — вежливо произнесла Лиза.
— Вечер добрый, — отозвался Аркадий, загораживая меня своим широким плечом. Я, тем временем, судорожно поправляла ткань на лице. Ее там должно быть как можно больше.
Лиза отошла в сторону, я просеменила мимо нее, опустив глаза, Аркадий, как мог, пытался оказаться между мной и любопытными глазами горничной. Завтра я буду хитом дня! Все, кому не лень, будут обсуждать таинственную незнакомку, которую привел к себе Аркадий, несомненно, для самых извращенных плотских утех.
Мы ввались в дверь, рухнули на ковер и расхохотались. Я так ослабла от смеха, что не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Из моих глаз, куда-то к ушам, текли слезы. У Аркадия, в отличие от меня, руки не ослабли. Он попытался высвободить меня из моего зеленого кокона, но это оказалось не так уж и просто. От его рывков ткань затягивалась еще туже. Тогда он стал перекатывать меня, как куль, и так я постепенно высвободилась. Но сил встать у меня не было. Очень уж смешно все это выглядело. Аркадию пришлось сгрести меня в охапку, чтобы положить на кровать.
Он решил не останавливаться на достигнутом и начал стягивать с меня платье.
— Весь вечер мечтал снять с тебя это, — бормотал он.
То, с какой интонацией он произнес «это», заставило меня насторожиться.
— Подожди, — остановила его я. — Так мое платье тебе все-таки не нравится?
— Ни капельки.
— Я сейчас обижусь.
— На здоровье.
С удивительной ловкостью, вероятно, выдающий большой опыт, он освободил меня от платья. Боюсь, с боди ему никакой опыт не поможет. Лично я ему помогать не планирую. Я обижена за платье. Не нравится оно ему, видите ли!
Через несколько минут Аркадий начал рычать, как тигр, из-под самого носа которого убежал обед. Я предчувствовала, что очень скоро от боди останутся одни клочки. Ну и пожалуйста. Оно жутко тесное и вряд ли я захочу его еще когда-нибудь надеть. Как его снять, я, кстати говоря, совершенно не представляю. Вероятно, самым лучшим выходом будет острый кинжал.
