Купальник у меня, кстати, очень скромный, спортивный, ничего не подчеркивает. Я в нем даже слегка на мальчика похожа. И он вовсе не зеленый, а изумрудный.
— Пойду с тобой на крышу звезды смотреть, — съязвила я. — Выспись уже. У тебя с начала лета мешки под глазами, как у шарпея. Смотри, загнешься от истощения.
— Я полон сил, как свежий огурец! — прокричал Ерш мне в спину.
Лапоть добавил еще что-то, чего я не слышала и слышать не хотела, и они громко заржали.
— Нет, ну не может этого быть!
А я про него уже совсем забыла. Неужели он сидел тут и ждал целый час? Или даже больше. Я, когда плаваю, вообще забываю о времени. Хотя, почему ждал? Это же пляж, тут люди загорают. Это я не люблю лежать на солнце, поплаваю и сразу ухожу, а приезжие обожают подставлять бока ультрафиолетовым лучам.
Я вздохнула и молча прошла мимо. Может, если не обращать на него внимания, все как-то само рассосется? Утренний запал прошел, читать ему нотации не было никакого настроения.
Он, к сожалению, не растворился в воздухе, а, наоборот, догнал меня.
— Третий раз за одни сутки — это точно судьба, — сказал он и пошел рядом, приноравливаясь к моему темпу.
— Судьба — это так романтично, — скривилась я.
— Не в настроении?
— Устала.
— Еще бы, не устала. Ты же плавала как заведенная два часа кряду. Я, конечно, не знал, что это ты. Думал: может, и правда, Русалка. Мало ли кто в этом вашем Черном море водится.
Я хмыкнула.
— Я прямо со страхом ждал, когда она, то есть ты, из воды выйдет. А вдруг бы у нее был хвост?
— И как бы в таком случае она, то есть я, вышла бы?
— Ну, видимо, никак. — Он развел руками. — А раз вышла, значит, не нечисть.
— Уверен?
— Не-а. Разве с тобой можно быть в чем-то уверенным? Ты вся такая внезапная. То под холодный дождь сиганешь, то в подсобку затащишь и заставишь в окно прыгать.
— Ну, извини.
— Да ты что! Я в восторге.
Отель неумолимо приближался, пора было что-то предпринимать.
— А ведь я тоже неплохо плаваю. Очень даже неплохо, — выдал он.
Я посмотрела на него с недоверием.
— Да правда! Я в детстве в спортивную плавательную школу ходил. У меня даже был какой-то там разряд.
— Хороший мальчик.
Он сделал вид, что не заметил моего сарказма.
— Если бы не эти троглодиты, я бы тебя легко поймал за хвост.
— Не думаю.
— Спорим?
А что, хороший способ отвязаться от него раз и навсегда.
— А каковы ставки?
— Если я тебя догоню, ты пойдешь со мной на свидание.
— На романтическое?
— Это уж мне решать. Я же победитель.
Ага, держи карман шире.
— А если ты меня не догонишь?
— Ну, я не знаю… Ты не пойдешь со мной на свидание.
— Это само собой. А ты до конца своего отпуска ни разу не подойдешь ко мне. И никак, ни прямо, ни косвенно, не будешь мне докучать.
— О! Ничего себе. Очень высокие ставки. Если я проиграю, это будет прямо-таки полное фиаско.
— Испугался?
— Я хорошо плаваю.
— Не сомневаюсь.
— Дистанция — километр. Или около того.
— Согласна.
— Ну, тогда по рукам.
Он протянул руку, я протянула свою. Его рука была теплой, рукопожатие крепким и чуточку более долгим, чем того требовали обстоятельства.
— У тебя рука ледяная. Замерзла?
— Нет. Просто у нас, русалок, кровь холодная. И зеленая.
— Видимо, поэтому, вас русалок, так и хочется согреть…
— Встречаемся на этом самом месте завтра, в семь утра, — перебила его я.
— Во сколько? — он даже остановился.
— Ты же не хочешь, чтобы тебя вылавливали багром? Спасатели приходят к восьми. Неявка приравнивается к проигрышу.
— А-а, это…
— Сегодняшний вечер я посвящу моральной подготовке к заплыву. Тебе советую сделать тоже самое. И лечь спать пораньше. Так что спокойной ночи!
Я прибавила шагу и свернула к служебному входу.
— Эй!
Не очень вежливо, но я оглянулась.
— Как тебя зовут?
— Ты слышал.
Глава 2
Я поднялась на чердак и принюхалась. Ну, точно. Опять курил. Ну, что с ним будешь делать?! Знает же, что нельзя, что снова может быть приступ. Врач ему тогда ясно сказал: хотите еще пожить, бросайте. Он, вроде, согласился, но надолго его не хватило. Тайком покупает сигареты и курит на чердаке, скрываясь от меня. Как мальчишка, ей-богу!
— Вынюхиваешь? — дед появился у подножия лестницы.
— Ты бы хоть менял явки и пароли. Палишься же.
— Ругаться будешь?
— Буду, но попозже. Сначала в душ схожу.
— Давай. А я пока чай заварю. И картошку с грибами разогрею.
— Ага.
Главное преимущество моей квартиры — вид из окон. В него входит не только сливающееся с горизонтом море, но и кусочек набережной, сквер, две улицы и многочисленные красные крыши домов, прибавляющие виду живописности. Сидеть на балконе и любоваться можно в любое время: днем — бирюзовым морем, ночью — россыпью огней.
У нас с дедом общий коридор, но квартиры отдельные, почти одинаковые — кухня-гостиная, спальня и ванная. Только у меня одна спальня, а у деда, кроме своей, есть запасная, гостевая. Раньше здесь была одна большая квартира, где жили дед с бабушкой и почти все время я. Но после смерти бабушки дед все перестроил, и гостиницу, и свое жилье.
Я тогда училась на первом курсе, мама уехала с очередным ухажером, так что он остался совсем один. Нас всех потрясла внезапная смерть бабушки, но дед был просто сломлен. Помню, приехала я однажды на выходные, а его нет дома. Оказалось, что он перебрался в один из номеров. Объяснил, что просто не может находиться в своей квартире, где каждая мелочь напоминает о бабушке и у него каждую секунду разрывается сердце. Вот тогда я и предложила ему все переделать.
Я забрала его на месяц в Питер, а в это время рабочие, под руководством его друга, вынесли мебель и снесли часть стен. Вернувшись, дед втянулся в работу, на что я и рассчитывала. Такой масштабный ремонт забирает все силы, на печаль и депрессивные мысли просто не остается времени. Тогда он решил, что я буду жить в соседней квартире. Помнится, я была не совсем уверена, что так и будет, но перечить не стала.
