И все-таки я нашла спасение. Море. Только оно могло сейчас успокоить и утешить, поэтому ноги сами принесли меня на отдаленный кусок дикого пляжа, не освещенный фонарями. Я очнулась на берегу, вдали от набережной, там, где из воды торчат неудобные скользкие камни и поэтому почти не бывает купальщиков. Платье, которое я попыталась стянуть через голову, зацепилось молнией за сережку. Я изо всех сил дернула его, мочку обожгло резкой болью. Пусть.
Я вошла в воду, предвкушая медленное погружение в темную прохладную гладь, но моя нога соскользнула с камня, покрытого водорослями. Попытавшись удержать равновесие, я замахала руками, но это не помогло. Я грохнулась на копчик. Сидя в воде, среди склизких водорослей и камней, в темноте и одиночестве, я разрыдалась. Я обхватила руками колени, уткнулась в них лицом, чтобы хоть немного приглушить вырывающиеся из моего горла жуткие звуки. Мои плечи сотрясали рыдания, я кусала пальцы — не знаю, зачем. Может, чтобы придти в себя. Но я все равно не могла остановиться, даже на секунду, чтобы перевести дыхание.
Все когда-нибудь кончается, иссяк и поток моих слез, их соль смешалась с солью морской воды, а их количество, как мне показалось, существенно повысило уровень моря. Встав на четвереньки, я поползла на глубину, не рискуя снова подняться на ноги. Наконец-то можно было нырнуть далеко в непроглядную бездну, раствориться в темной толще воды, почувствовать себя не обремененным тяжелым душевным грузом человеком, а прозрачной беззаботной медузой. Или маленькой радостной рыбкой, беспечно шныряющей туда-сюда. А, может, даже русалкой… Нет! Русалкой я быть не хочу. Это очень печальная история о влюбленной девушке и прекрасном принце, живущем своей жизнью, в которой нет для нее места.
Неспешное дыхание бескрайнего моря убаюкивало меня. Я лежала на спине, смотрела на звезды, покачиваясь вверх-вниз и постепенно все мысли улетучивались из моей головы. Море всегда было моим убежищем, нырнув в его спасительные волны, я забывала обо всем. Соленая вода могла смыть все: проблемы, неприятности, горечь расставаний, боль обид… Справится ли она с тем, что обрушилось на меня сейчас? Должна справиться.
Выбиралась я тоже на четвереньках, пятясь боком, как краб. От прохладного ветерка моя кожа покрылась мурашками и, как я подозреваю, губы приобрели фиолетовый оттенок. Больше всего я сейчас похожа на ощипанную подмороженную курицу: такая же синяя, такая же пупырчатая и жалкая. На берегу я нашла свое платье, босоножки и даже хозяйственную сумку с термосом. Тот момент, когда я навещала больного Ерша, казался сейчас таким далеким, как будто он случился в прошлой жизни. Надо же — я совершенно потеряла голову, но не потеряла сумку и даже сберегла любимый дедушкин термос! Это делает честь моей практичности. Хорошо, что телефон, кошелек и ключи от дома тоже на месте.
Моя рука потянулась к телефону. Не надо смотреть на экран, не надо надеяться! Там ничего нет и быть не может. Когда я нажимала на кнопку включения, мое сердце разогналось до 250 оборотов в минуту. Потом оно на секунду остановилось, споткнувшись о пустой экран… Ничего. Так и должно быть. Хватит стучаться о грудную клетку!
Я сняла мокрый лифчик, натянула платье, отжала волосы. После некоторых раздумий трусики сняла тоже. Они мокрые и холодные, от них намокает платье, а я начинаю стучать зубами. Надо двигаться в сторону дома в ритме самбы, пока я окончательно не превратилась в замерзшую синюю тушку. Прыгая по камням и размахивая сумкой, я выбралась на освещенный кусок пляжа, от которого рукой подать до набережной, а там и до моего дома остается совсем немного.
Мне казалось, что некоторые прохожие странно на меня смотрят, как будто я нацепила клоунский нос или у меня юбка заправлена в колготки. Может, и правда, с моим гардеробом что-то не так? Неужели платье просвечивает? Да нет, не должно. Ткань плотная и, к счастью, оно длинное, свободное и достаточно пестрое, чтобы не акцентировать внимание на выступающих вперед, затвердевших от холода элементах моего организма.
Увидев ларек с горячими сосисками в тесте, я ринулась к нему. Я замерзла и проголодалась, традиционный пляжный перекус будет как нельзя кстати. Юная амазонка с кольцом в носу и забитыми «рукавами», ловко выуживающая сосиски из кипящего масла, тоже посмотрела на меня слишком пристально и выдала:
— У вас кровь с уха капает.
Черт. Я схватила салфетку и прижала ее к мочке уха, которое, по всей видимости, было порвано сережкой, когда я снимала платье. Затолкав горячую сосиску в рот, я достала телефон и навела на себя камеру. Зрелище было удручающим: красные глаза, окровавленная мочка уха и струйка крови на шее. Можно без грима сниматься в кино про зомби. Салфетка не очень исправила дело, засохшая кровь не оттиралась. Пришлось заскочить в дамскую комнату и отмыться под краном. Шея теперь выглядит нормально, а глаза так и остались красными и распухшими, с этим я ничего не могу поделать. Ну и ладно. Кого интересуют мои глаза, если мне самой нет до них никакого дела?
Наш город совсем небольшой, можно даже сказать маленький. Зимой, когда отдыхающие уезжают, вся жизнь концентрируется в центре. А летом здесь очень тесно, невозможно шагу ступить без того, чтобы не наткнуться на кого-нибудь знакомого, особенно, когда тебе совершенно никого не хочется видеть.
Я миновала оживленную, сияющую огнями и гремящую музыкой набережную, и свернула на почти пустынную дорогу, ведущую к моему дому. Поправляя мокрые спутанные волосы, падающие на лицо, я снова задела злополучное ухо и почувствовала теплую струйку на шее. Сколько можно! Похоже, мочка уха вмешает в себя не меньше литра крови. Салфеток в моей вместительной сумке не нашлось, зато там было мокрое белье. Использовать лифчик я не решилась, все-таки это предмет узнаваемый, прижимая его к уху, я буду выглядеть более чем странно. А трусики вполне подойдут. Если их скомкать, это будет всего лишь маленькая тряпочка.
Кто бы сомневался, что именно в этот момент я попадусь на глаза кому-то из знакомых! Сегодня на удивление удачный день, все складывается так благоприятно для меня, что хоть в петлю лезь. Знакомым оказался Кирилл. Спокойный, безмятежный, в светлых летних брюках и выглаженной рубашке с коротким рукавом. Аккуратный, как всегда. И чего он, спрашивается, бродит тут? Неужели опять к нам заходил? Дед уже не знает, что и придумать, чтобы заманить своего любимчика. Небось, сам выводит из строя гостиничный вай-фай, а потом зовет на помощь Кирилла.
Похоже, мой бывший одноклассник рад меня видеть. В отличие от некоторых, он не скалится, как акула, сожравшая стоматолога, а мягко улыбается, как нормальный человек. Я тоже ему улыбнулась. Как ни удивительно, это вышло само собой. Вот уж не думала, что сегодня вечером мне захочется улыбаться!
— Привет, — сказал Кирилл.
— Привет, — ответила я.
— Купалась?
— Плавала.
— Дня тебе мало. Настоящая Русалка.
Он снова улыбнулся, и я, кажется, тоже.
— Как дела? — спросила я.
— Все хорошо, как обычно.
Живут же люди! Обычно. Хорошо. Спокойно.
