Я сделала шаг, и мой взгляд случайно переместился в сторону кустов, разросшихся вдоль ближайшего забора. Увиденное в прорехе между кустами заставило меня снова остановиться, и не просто остановиться, а полностью окаменеть.
На крыльце дома сидел Аркадий и курил. Я не очень четко видела его лицо, потому что свет на него падал сзади, из-за приоткрытой двери. Но это был он. Его взъерошенные волосы, его рука с длинными сильными пальцами, его широкие плечи. Он повернулся, и его темный профиль отпечатался на желтом фоне, как негатив фотографии.
Я инстинктивно шагнула назад. Я не хотела, чтобы он меня видел. Уже можно было остановиться, но я, сама того не замечая, все отступала и отступала, пока не оказалась на дороге. Очнулась я в тот момент, когда рядом со мной завизжали тормоза мотоцикла.
— Эй! — заорали мне прямо в ухо. — Проснись! Уйди с дороги!
Чьи-то руки толкнули меня в сторону тротуара. Я очнулась и побежала. Я неслась со всех ног, как заяц, в спину которого дышит стая волков. Ног я не чувствовала, тела тоже, мне казалось, я лечу над землей, как во сне, и ветер свистит у меня в ушах. Если бы едва не сбивший меня мотоцикл ехал в ту же сторону, уверена, я бы его обогнала. Мне нужно было убежать во что бы то ни стало. Я не хотела, чтобы меня увидел Аркадий. Он наверняка вышел к калитке, привлеченный визгом тормозов и криками. Наверняка вышел… но я этого не видела. Меня там уже не было.
Я остановилась, чтобы отдышаться только после того, как пробежала несколько километров. Ну, может, всего один километр. Я не знаю, я неслась как угорелая, ничего не видела, ничего не понимала… Знала только, что мне нужно оказаться как можно дальше от того места. И где я теперь?
Привалившись к стволу платана, я тяжело дышала и озиралась по сторонам. Я не разбирала пути и поэтому не знаю, куда принесли меня ноги. Справа от дороги высотки, слева частные дома. А в какой стороне море? В нашем городе это главный ориентир. Мое горло слиплось от жажды, дыхание вырывалось со свистом. Я села прямо на траву под платаном и обхватила голову руками. Перед моими глазами до сих пор был профиль Аркадия, черный на желтом фоне, яркий и симметричный, как настоящая фотография.
Это, правда, был он? Откуда он там взялся? Почему он сидел на крыльце какого-то ветхого дома, а не на террасе шикарной гостиницы? И что мне теперь делать? Если я не знала, как ответить на первые три вопроса, то ответ на последний был очевиден: надо идти домой и ложиться спать. Собственно, что такого невероятного произошло? Я не была уверена, что Аркадий уехал. Еще в самом начале нашего романа он намекал, что может остаться на побережье надолго. Правда, я думала, что он переедет в другую гостиницу, подальше от нашей, или вообще в соседний город. Но он остался здесь. И снял какой-то дом. Ну, захотелось человеку деревенской экзотики. Мне-то какое до этого дело? А, может, он зашел к кому-то в гости. К кому-то… к девушке? Да на здоровье. Пусть хоть гарем себе заведет, меня это ни капли не волнует.
Я поднялась и уверенно направила свои стопы в сторону моря. Я знаю, в какой оно стороне, не вижу, но чувствую. Кроме того, об этом можно догадаться по уклону. К морю — значит вниз. И район этот я знаю, я умчалась не так уж далеко. Просто в приступе паники все вокруг показалось незнакомым… И тут я вспомнила. Я уже видела Аркадия, приблизительно в том же месте. Когда бегала неделю назад. Я тогда подумала, что он мне померещился. Но теперь не сомневаюсь — это был он. Он вышел из этого самого дома, спрятавшегося за разросшимся кустарником. Вышел и закрыл за собой калитку, с таким видом, как будто ему это действие хорошо знакомо, как будто он делал это миллион раз.
Какие из этого можно сделать выводы? Ну, думай, дорогой Ватсон, это же элементарно. Он не впервые в нашем городке. Поэтому знает про Кручу, про рапанов, про сезонную ловлю рыбы. Возможно, в этом доме живет кто-то из его старых знакомых. Это очень правдоподобное объяснение. Хотя… почему же он сначала остановился в гостинице? Нужно признать: это все лишь догадки. Я понятия не имею, что происходит. И, что самое главное — мне не нужно этого знать!
Вернувшись домой, я выпила литр воды, встала под холодный душ, почистила зубы, попыталась расчесать мокрые волосы, чтобы завтра они не торчали в разные стороны… Сна не было ни в одном глазу. Я старалась двигаться тихо, чтобы не разбудить маму, свет я включила только в ванной, на кухне ориентировалась на ощупь. Рухнув в свое разоренное гнездо, я приготовилась к долгой битве с неугомонным желанием думать об Аркадии и, неожиданно, уснула. Все же пробежка, тем более такая активная — прекрасное средство от бессонницы.
Проснулась я на удивление рано, даже мама еще спала. В последнее время мой обычный распорядок был нарушен курортным романом и его последствиями. Теперь все кончилось, жизнь возвращается в обычное русло. И поэтому я, как обычно, отправилась с утра на море, прихватив полотенце и хорошее настроение. Оно и вправду было хорошим, сама не знаю почему. Наверное, мне надоело страдать. Все приедается.
Ерш и Лапоть были на месте, море манило, солнце светило — ничего не изменилось, жизнь продолжается! После заплыва я расстелила свое полотенце на мелкой гальке и прилегла немного отдохнуть. Обычно я так не делаю, не люблю поджариваться на солнце. Но сегодня я устала и решила, что немного солнечных ванн под шум прибоя мне не помешает.
Проснулась я от скрежета и грохота, сопровождаемых приглушенной руганью.
— Говорил тебе — давай помогу!
Знакомый голос. Кажется, это Лапоть.
— Кто же знал, что он развалится!
Это, точно, Ерш.
— Слушай старших и умных, и будет тебе счастье!
Это снова Лапоть.
Я открыла глаза и увидела перед собой Ерша. В его руках была верхняя часть огромного пляжного зонта.
— Улетаешь, Мэри Попинс? — пробормотала я и перевернулась на другой бок.
Так, стоп! Почему я вообще сплю на пляже? Я села и увидела, что нижняя часть зонта, представляющая собой палку с тяжелым металлическим основанием, лежит в опасной близости от моей головы. Рядом с ней сидит Лапоть и с немым, но явственным укором, смотрит на Ерша.
— Вы что, решили прикончить меня во сне? Что я вам плохого сделала?
Лапоть хмыкнул, Ерш открыл и снова закрыл рот.
— Ты уже начала поджариваться, — объяснил, наконец, Лапоть.
— Я укрыл тебя полотенцем, — продолжил Ерш. — Но ты его все время скидывала.
— Надо было перетащить ее в тень, — сказал Лапоть Ершу, как будто меня здесь не было.
— Она бы проснулась.
— А сейчас она сладко спит!
Он покосился на меня. Заметил, наконец!
— Ну вот я и решил поставить рядом зонтик, — высказался Ерш. — Но он оказался непрочным. И очень тяжелым.
— Сколько времени я тут валяюсь? — поинтересовалась я.
— Ну… часа два, — сказал Ерш.
Из моего рта вырвалось не очень приличное восклицание.
