О. Понятно. Не хочет, чтобы вмешивалась. Но как же… Это же так здорово и так правильно: Кирилл и Ника! Я уже слышу марш Мендельсона и качаю на руках их симпатичных детишек… А тут Эдик! Да я киллера найму! На что не пойдешь ради счастья лучшей подруги и любимого друга.
— Пообещай мне, — веско произнес Кирилл.
— Ничего ей не говорить? Обещаю.
— И ничего не предпринимать. Абсолютно ничего. Ни-че-го, — произнес он раздельно, по слогам, как будто я умственно отсталая.
— Как — ничего? — растерялась я.
Ничего не говорить Нике я еще согласна. Но ничего не делать…
— Поклянись, — настаивал Кирилл.
Его взгляд стал жестким, и я поняла, что сопротивляться бесполезно
— Клянусь.
— Чем-нибудь важным клянись.
— Пусть у меня плавники отсохнут и хвост отвалится! — буркнула я.
— Нет, — возразил Кирилл. — Не пойдет.
— Здоровьем клянусь, — выдавила я. — Деда.
Эту клятву я точно никогда и ни за что не нарушу.
Глава 19
Я бы могла сказать, что забрела сюда случайно. Что просто шла мимо, вдруг смотрю — «Ривьера». Какая неожиданность! Но в моем рюкзаке лежит бинокль, а это случайностью никак не объяснить. Как он туда попал? Я положила. Вернее, моя разнузданная авантюрная половина, запланировавшая слежку, в то время как вторая, разумная часть меня, пыталась удержать ее, ухватив за шкирку. Моя внутренняя авантюристка победила, и вот я здесь. На спасательной вышке по соседству с закрытым пляжем «Ривьеры».
Меня бы сюда не пустили, если бы не полезные связи — с Ершом и Лаптем. Местным спасателям я сказала, что мне нужно понаблюдать за чайками, я вроде как орнитолог-любитель. Полная чушь, но надо же было что-то сказать. Не знаю, поверили ли они мне, но на вышку пустили. Так что я сижу здесь, в засаде, с биноклем в руках и зудящим недовольством чуть выше желудка, там, где обитает моя душа. Да, я веду себя глупо! Да, мне нужно немедленно уйти! Но я все равно сижу, направляя бинокль то в сторону моря, где летают истошно вопящие чайки, то в сторону пляжа «Ривьеры», где чаек нет, но вполне может появиться девушка Аркадия.
— Как дела? — спросил меня снизу спасатель с победительным именем Александр и серьгой в ухе. Это ему звонил Ерш, когда просил за меня.
— Отлично, — ответила я. — Чайки жгут.
— Да? — заинтересовался он. — А как именно?
— У них там отвязная тусовка, — импровизировала я. — Веселятся. Закусывают рыбкой, рачками, жучками-паучками.
— Ого — Александр пошевелил ушами. То ли от удивления, то ли хотел меня поразить.
Я снова уставилась в бинокль, мой новый знакомый тактично удалился.
Вот и она. Вошла в ворота, улыбнулась охраннику на входе, продефилировала походкой манекенщицы к свободному шезлонгу, аккуратно на него опустилась. Точно, модель. Так изящно двигается, как будто на нее направлены десятки телекамер. Я бы лично плюхнулась на шезлонг, как мешок с картошкой. Красивые позы и утонченные движения мне недоступны. Среди моих предков сплошные крестьяне и рыбаки, ни одного благородного дона или аристократической дамы… Так, при чем тут это? У меня что, опять комплекс неполноценности прогрессирует?
Отлепив бинокль от глаз, я немного отдышалась. Зачем я это делаю? Что за мазохизм? Мне нужно немедленно уйти отсюда и навсегда забыть Аркадия и его распрекрасную модель. Додумав эту правильную мысль, я снова приникла к биноклю. Девушка Аркадия, тем временем, живописно расположилась на шезлонге. Объемная шляпа закрывала ее лицо, но стройные ноги от ушей, тонкая талия и безупречный бюст как минимум второго с половиной размера были мне прекрасно видны. Неудивительно, что она понравилась Аркадию. Она же абсолютно безупречна, хоть сейчас на обложку всех модных журналов одновременно! Удивительно то, что сейчас он не с ней.
Я еще минут десять изучала подробности анатомии распрекрасной модели, причем она, как будто почувствовав внимание, опустила спинку шезлонга и перевернулась на живот, продемонстрировав, что сзади она так же привлекательна, как и спереди. Похоже, она на пляже надолго. Охотится за загаром. Что ж, сейчас самое время, в четыре часа солнце уже не такое обжигающее, загар ложится идеально.
Уложив бинокль в рюкзак, я кубарем скатилась с лестницы.
— Спасибо, — прокричала я спасателю Александру и помахала рукой.
— Заходите еще! — любезно ответил он. Шевелил ли он при этом ушами, я не видела, так как очень торопилась.
Моей целью был пляж «Ривьеры», а туда так просто не попадешь, пускают только постояльцев пансионата с пластиковыми браслетами на руках. Я, конечно, могу поднять свои связи и раздобыть такой браслет, но это займет время, а его у меня сейчас нет. Так что придется действовать спонтанно. Заметив покидавшего пляж упитанного паренька лет десяти, я достала из рюкзака бинокль и направилась к нему.
— Эй, пацан, — обратилась я к обладателю заветного браслета. — Дело есть.
Он остановился и с опаской посмотрел на меня. Наверняка родители запрещают ему разговаривать с незнакомыми взрослыми, но я не похожа на коварного злоумышленника. Поэтому он не побежал и не начал звать на помощь.
— Нравится бинокль? — спросила я. — Десятикратное увеличение, диаметр объектива 30 мм.
Хорошо, что я изучила характеристики прибора, пока ждала на вышке появления своей жертвы.
— Я биноклями не увлекаюсь, — пробурчал мальчишка, хотя я заметила, что взгляд его прилепился к прибору.
— Хочешь такой? — спросила я.
Он почти кивнул, но сдержался. Хитрый, чует подвох.
— Но взамен мне от тебя кое-что нужно.
— Так и знал, — фыркнул он. — Денег нет.
— Браслет.
Он посмотрел на свою руку.
— Он пластиковый.
— Я знаю. Видишь ли, мне очень нужно попасть на пляж «Ривьеры». Я слежу за одним человеком…
Крошечный огонек интереса в его глазах стал чуть больше. Кажется, я выбрала верную тактику.
— Ты шпионка?
— Вроде того. Только… тс! — я приложила палец к губам.
— А ты за кого? — поинтересовался мой юный собеседник.
Так, вот сейчас, кажется, наступил самый важный момент нашего разговора. Если я ошибусь — операция будет провалена. Чем увлекаются нынешние дети? На чьей они стороне? Не имею ни малейшего понятия.
— За наших, конечно, — уверенно произнесла я.
— За каких наших?
— Ну… за человека-паука, — ляпнула я.
— Мне не три года и я не дебил, — пацан повернулся и собрался уходить.
— Ладно! — остановила я его. — Я сама за себя. Выслеживаю личного врага.
— Что собираешься с ним сделать?
