— Так это будет не суд, а настоящая казнь! — я задохнулась от возмущения. — Ты просто обязан улететь в Тай!
— Я не могу, — тихо, но твердо произнес Аркадий. — Просто не могу. Если он умрет… Или останется в таком состоянии… У меня кровь на руках!
Через секунду я сидела на коленях у Аркадия и обнимала его за шею. Он крепко прижимал меня к себе, так крепко, как будто хотел оставить мой отпечаток на своем теле.
— Когда суд? — спросила я через некоторое время.
— Скоро.
— А точнее?
— Через неделю, — неохотно выговорил Аркадий.
— Я поеду с тобой.
— Нет.
— Да!
Аркадий отстранился, обхватил мое лицо ладонями и веско произнес:
— Я буду последним мерзавцем, если втяну тебя во все это. Не делай меня мерзавцем, ладно?
Я опустила глаза. Ладно. Сейчас я не буду возражать. К чему эти споры? Но я точно знаю, что сделаю через неделю.
Мы сидели, обнявшись, целую вечность… нет, к сожалению, не так долго. Как бы я хотела навсегда остаться здесь, в этом старом доме, в продавленном кресле, на коленях у Аркадия! Вечно чувствовать щекой биение его сердца, ощущать его теплое дыхание на своем затылке, знать, что он всегда будет со мной. Но у него другие планы.
Он попал в жуткую ситуацию. Может, он и виноват в том, что вел беспутный образ жизни, но он точно не хотел никого убивать! Я знаю это, чувствую всеми фибрами души. Почему же он так стремится понести наказание? Его гнетет неподъемное чувство вины. Как все сложно и как страшно! И как у него получалось шесть дней беззаботно улыбаться, когда на его плечах лежала такая тяжесть?
Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Аркадий ответил:
— Глядя на солнце, невозможно не щуриться. А глядя на тебя — не улыбаться.
— Да ты поэт! — воскликнула я.
— Только ты могла растопить эту глыбу льда на моем сердце, — продолжал Аркадий. — И да, я поэт.
— Надеюсь, ты не собираешься меня прогонять, — высказала я давно мучившую меня мысль.
— Ни за что! Я собираюсь затребовать у тебя долг.
— Долг?
О чем это он?
— Ты вероломно меня кинула. Бросила досрочно. Помнишь, мы договаривались на неделю? Так что ты должна мне еще один день!
Всего один? Ладно, пусть пока будет один. А там разберемся.
— Еще один день нашего феерического курортного романа.
— Я подумаю, — произнесла я холодно и равнодушно.
Я даже слегка отодвинулась от Аркадия, чтобы в полной мере продемонстрировать несуществующие сомнения.
— Подумай, подумай, — произнес мой коварный любовник и подул мне на шею. А потом провел по ней губами…
— Это нечестный прием! — возмущенно пропищала я.
И замолчала на долгие пять минут, пока длился наш трепетный и страстный поцелуй.
— Ну, как насчет долга? — спросил Аркадий, оторвавшись от моих губ.
— Долги надо отдавать, — глубокомысленно заметила я.
— Только у меня есть одно условие.
— Еще и условие!
— Мы не будем говорить о том, что меня ждет. Более того, мы и думать об этом не будем. Сможешь?
— Смогу, — кивнула я. — Хорошее условие, просто отличное. Все будет, как и планировалось, легко и беззаботно. Только, прежде чем мы продолжим с того места, на котором остановились, у меня есть вопрос.
— Валяй.
— Лидия.
— О! — воскликнул Аркадий.
— Да, — сказала я. — Я хочу знать.
— Мы как-то отдыхали вместе…
Я укусила его за плечо. Сильно. Сама не знаю, что на меня нашло.
— Эй! — воскликнул Аркадий.
— «Отдыхали» — это то, что я думаю?
— Ну… э-э…
Я еще раз цапнула его, в этот раз за шею.
— Потом она почему-то решила, что мы вместе.
— Почему-то?
— Я никаких поводов так думать не давал…
— То есть то, что вы «отдыхали», не считается?
— Ну… я же ее не принуждал.
— Мужская логика! — фыркнула я. — Против женской.
— А у тебя какая логика? — поинтересовался Аркадий.
— Своя собственная. Русалочья. Не мужская и не женская.
— Я так и думал! — он помолчал. — В общем, она стала считать себя моей девушкой. Объяснения не помогали. У нее в голове вообще какая-то каша, думает, что я ее ревную…
О, это мне известно.
— А как вы оказались вместе? — Он все-таки задал вопрос, который мне совсем не хотелось слышать. — Это она тебя нашла?
— Ну… не совсем.
— Думаю, она нашла твои фотки в моем телефоне, — рассуждал Аркадий. — Когда она приходила, я отлучился на несколько минут, а вернувшись, увидел, как она в нем роется.
— У тебя есть мои фотки? — изумилась я. — Мы же, кажется, договаривались…
— Я не удержался. Сфоткал тебя во сне. И еще пару раз, когда ты не видела.
— Ах ты…
— Зараза?
— Да!
Так вот почему Лидия сама заговорила со мной! Получается, не только я выслеживала ее, но и она меня. Очень забавная ситуация, я бы посмеялась, вот только почему-то не до смеха.
— Как вы вообще встретились? — не унимался Аркадий.
— А вот этого я тебе не скажу! Пусть это останется моей маленькой тайной.
— Не скажешь? — Аркадий нежно прикоснулся к моему плечу. — Даже под пытками?
— Ну… можешь попробовать.
Пытки были продолжительными и изощренными, временами я почти теряла сознание и была готова признаться в чем угодно. Даже в убийстве президента Кеннеди. К счастью, Аркадий вопросов не задавал.
Все началось в кресле, но постепенно мы сползли на пол, потом оказались на столе, чуть позже — на подоконнике, который был узким и неудобным, так что мы чуть не выпали в распахнутое окно… благо, до земли было недалеко. Думаю, даже падение не заставило бы нас прекратить делать то, что мы делали.
В итоге мы все-таки оказались в кровати. Она стояла у окна, выходящего в сад, где колосились заросли инжира и буйствовал беспорядочно вьющийся виноград. Огромные, фигурно вырезанные листья инжира, окрашенные закатом в малиновый цвет — последнее, на что я смотрела, перед тем как сладко уснуть в объятиях Аркадия. У меня получилось на время отложить все тревожные мысли. Надеюсь, у него тоже. В полумраке я не видела его лица, но чувствовал, что он улыбается…
— А это что за шрам? — спросила я утром, после того, как уничтожила завтрак, принесенный моим романтичным любовником прямо в постель.
