Очнувшись от созерцания, я продолжил путь, ведя за собой лошадку и периодически оборачиваясь на раненого. Вот и пригород.
Он встретил меня высокими плетёными заборами одноэтажных домиков. Одни побогаче и выглядят ухоженными заботливыми хозяевами, другие не могут похвастаться достатком и процветанием, поэтому в тыне я наблюдаю прорехи, требующие немедленного вмешательства рук мастера.
Есть и вовсе заброшенные, что слегка удивило. Город же расти должен, исходя из того натюрморта, что мы видели с подругой с вершины плато. Странно.
Му-у-у! Меня отвлекло мычание сзади. Щёлк! Раздался хлопок кнута пастуха, заставивший меня вздрогнуть и уступить дорогу коровам.
– Ку-у-уда! Зараза треклятая! Пущу на мясо! – проорал дядя с кнутом. – Ну-ка! В общее стадо! – он ещё раз хлопнул кнутом, прежде чем отвесить рогатой скотине пинок.
Корова отпрянула от тына, через который торчали аппетитные ветки чего-то фруктового и явно вкусного для неё. Боднула воздух, дрыгнула ногой и нехотя вернулась, влившись в общую массу животных.
Стадо свернуло в следующий переулок, что меня порадовало, так как оставшиеся коровьи лепёшки представляли реальную угрозу вляпаться и плохо пахнуть.
Я всё ещё иду по щебню главного тракта, отличающемуся покрытием от всех остальных примыкающих дорог, переулков и более широких второстепенных улочек пригорода.
Из-за моего неспешного движения, исключающего тряску пострадавшего в волокуше, на пригород пришлось потратить минут тридцать. Причём, прохожие горожане не проявили никакого интереса к раненому. Мне показалось, что это для них обычное дело. Ну, везёт кто-то человека, и что? Да пусть себе везёт.
– Филимон! Степан! – женский крик из-за тына заставил меня обернуться. – Бегом до дому! Я два раза повторять не стану, чай вам не мама! Враз коромыслом отхожу! – прозвучала реальная угроза от молодой и колоритной дамы в платочке.
Она заметила мой взгляд и улыбнулась. Но ненадолго. Женщина снова зыркнула на ребятню, а дождавшись их забега к калитке, исчезла.
Миновав очередной перекрёсток, я вышел на прямой участок дороги, проходящей под аркой. Простая каменная арка с пустым флагштоком посередине охраняется тремя скучающими вояками.
Одеты они в галифе, сильно зауженное и обтягивающее голени, которые ещё в гетры облачены, со множеством пуговичек. Мундир с блестящими позолотой полосками и двумя рядами пуговиц расстёгнут у всех до живота. Портупеи и ремни ослаблены, головные уборы сняты. Длинные мушкеты стоят рядом, образуя пирамиду. А из холодного оружия я наблюдаю широкие ножны палашей или сабель, названия которых попросту не знаю. В противоположность оружию, виденному ранее, у этих солдат оно со скромными в отделке гардами. Пистолетов нет.
Подойдя ближе, я остановился, следуя жесту одного из них, по-видимому, старшего. Причём, он просто поднял руку с раскрытой ладонью, на меня даже не глядя. Уж больно увлечены все вскрытием игрового атрибута, под которым лежат игральные кости.
– Твоё слово, Пантелеймон, – сказал он молодому бойцу и замер в ожидании ответа.
– Дык, знамо меньше, – пожал плечами игрок.
Старший убрал некое подобие деревянного стакана, открыв кости, и все рассмеялись, щёлкая парня по лбу. Немудрёная игра на мой взгляд.
– А вы, барин, чево встали-то? – это уже ко мне обращение прозвучало. – Копейка за проход, как и всегда, – добавил он и наконец-то обратил на меня более пристальное внимание.
Служивый вскинул бровь, поднялся и обошёл меня с конём и волокушей по кругу. Остановился, сложил руки на груди, подумал немного и подпёр ладонью подбородок.
– Так, вон оно чево, – проговорил он не меняя позы. – Господин чево ожидает? Болезного-то скорее же надобно доставлять, – он протянул руку за оплатой, а другой солдат достал большую тетрадь для фиксации подати.
Я ничего более подходящего не придумал, кроме как взять деньги у своего горемыки на волокуше.
Подошёл к нему, сопровождаемый строгим охранником городской арки в поле, а когда наклонился, то почувствовал сильную ладонь на плече.
– Энто чево, медальон с городской печатью, чоли? – он присмотрелся к кулону на шее болезного. – Почему сразу не обсказали-то, что к городской управе имеете отношение? – старший сборщик платы за вход убрал руку и махнул в сторону города. – Давайте, проезжайте, Ваша Милость! – добавил он учтиво. – Пантелеймон, пометь тама, в талмуде, как и полагается, – прикрикнул он на молодого. – Ну, ты знаешь, чай не зря грамоте обученный.
Этот Пантелеймон посмотрел на меня с завистью, заставив смутиться и гадать над таким странным преображением. Может, он подумал, что я служу в этом заведении, крутые медальоны раздающем?
– А вы, Ваша Милость, уж обскажите тама, у собя, что препятствий прохода мы не сотворили, – попросил старший, глядя на меня заискивающе.
– Д-да, – от неожиданности я заикнулся и скорёхонько взялся за повод лошадки. – Непременно расскажу, что пропустили быстро и с почтением, как и положено, – пообещал я, уже проходя арочную постройку над дорогой.
Осталось пройти небольшой участок, пролегающий по пустырю перед первыми многоэтажными постройками самого города. Ну, конечно же, предел высоте домов всё-таки есть, но я пока не знаю его. Там дальше и посмотрим.
Часть вторая. Тень забытых пророчеств
Глава 1. Вот, что за чёрт меня дёрнул?
Сразу же, как я переступил границу города, насыпная дорога преобразилась под моими ногами. Теперь я ступаю по мостовой, вымощенной гладким камнем. Каждый булыжник в покрытии дорожного полотна прекрасно подогнан к соседним каменюкам.
Верхняя часть отшлифована до неприличия. Например, на Красной Площади в Москве камни не такие ровные.
Да, вон, телега не стучала неприятно и монотонно колёсами по булыжникам, когда проезжала мимо. А если и был какой-то характерный для мостовых стук, то совсем незначительный.
Дома, в основном, выполнены из камня. Во всяком случае, их стены, выходящие на главную улицу, точно из него, и обязательно украшены лепниной. Симпатично, несмотря на усиливающийся сумрак вечернего времени.
Ширина улицы незначительная, однако, есть место для пешеходных дорожек по обеим её сторонам. Ну, и сточные жёлоба вдоль всей улицы тянутся, а в местах перекрёстков или перед парадными входами в дома, они прикрыты литыми решётками.
Однако, сейчас мне нет особого дела до архитектурных решений местных зодчих, ведь нужно сдать раненого докторам, или магическим лекарям. Ну, или и тем, и другим сразу. И очень желательно сделать это без фатальных последствий для себя.
А вот скрупулёзным знакомством с городом можно будет заняться уже после решения насущных проблем, когда для этого появится свободное время.
Ведь их, проблем этих житейского рода, у меня теперь столько образовалось на поверку дня, что решать, да не перерешать и за год.
