Опять воцарилось молчание.
– С болезново просили цельный червонец, – приговорил он меня, чуть-чуть не заставив вздрогнуть. – Однако! Сам Емельян половинную мзды внёс, чем удивил всех несказанно! Да-а-ас! – он выразился с неподдельным удивлением в тоне, и, наверняка, головой покачал, но я об этом только догадываюсь. – Потома… Э-ээ… А потома за болезным молодая госпожа приходила. Громогласная така! Ругалася-я-я… – протянул он. – Ох, как крепко! Да и внесла четыре рублика, пообещав неприличное усем-усем служивым бастиона нашего, включая собак на псарне, за братишку свово! – восхитился он, а я чётко узнал Лерика в немудрёном описании. – А мы-то, изверги окаянные чо ли? – обидчиво высказался надсмотрщик. – Скала, чо рубль имперский занесёт обязательно, да и отдаст ево самому старшему. Да-с. Х-ха! – говорящий вдруг хохотнул. – Мы со стражами наружными договорилися, э-ээ… Договорилися, что не станем доклад делать нашему магистру из Коллегии Сыску и Наказания о способностях вручения! Боевая девка, ай да боевая! – Х-ха-ха-ха… – он опять громко заржал.
Я понял как, а точнее, я ярко представил, каким таким способом пообещала осуществить уплату недостающей суммы Лерка. Но, вот почему она пропала, и куда? Два дня ведь уже прошло! И как она меня отыскала? Хотя… Слухи, наверное, помогли, коли все удивляются моему невероятному совладанию с Емельяном…
Пока мысли вихрем проносились в моём сознании, хохот стих.
– Потома, э-ээ… – продолжил успокоившийся надзиратель. – А потома приходил один человек, имя которого не оглашается и дал кошель, набитый серебром и золатом! В аккурат, пяти имперским рубликам равно! – восхищённо заявил он, а я чуть не раскрылся. – Знают его сиятельство все-все, у кого меж ног есть чево, для девок спонадобивавшееся! И теперича у болезного уплочено всё, да с избытком и с остатком, у казначея нашего припрятано, да ево дожидается.
Тут он прервался, так как молодой узник вновь прошёлся мимо меня и что-то пустое громыхнуло, упав в общую кучу справа. Ага, видать, поели мои сокамерники.
– Ну, усё, горемыки! До ужина, почитай, теперича, – подвёл итог надзиратель. – И не затягивайте с отступными, молодой господин, – это он сокамернику. – А не то! Шомпола по тебе плачуть, дас-с.
И снова раздались удаляющиеся шаги с ударами о прутья тюремных казематов.
– Во как? – всхлипнул молодой, когда шаги затихли. – Пять шомполов… Да эдак мне и рёбра сломают, и кожу до костей рассекуть… – он озвучил последствия и замолчал.
Мне надоело скрываться и я пошевелился, разыгрывая приход в себя. Потянулся, и миллиард иголок прострелили затёкшие мышцы. Я даже конечности не чувствую. Открыл глаза.
Оглядеться толком не успел, как ко мне подскочил молодой паренёк, до этого момента сидящий слева. Лет шестнадцать, если говорить с огромной натяжкой. В глазах вселенская скорбь, на щеках две полоски от скупых слёз и великое участие по отношению ко мне.
Тут он переменился, печаль и страх перед жестоким наказанием спали с его лица, и паренёк широко улыбнулся, продемонстрировав мне великолепные зубы. Но я не о том думаю! Есть стержень в пареньке, а его история бытия хоть и предсказуема отчасти, но всё одно мне интересна.
– Р-радость-то к-акая, – выкрикнул парнишка. – Сударь, как вы? Туточки и покушать вам п-припасено, – он покосился на четверть каравая ржаного хлеба. – И водица. Она чистая и не из речки набранная, – пояснил он важную деталь. – Людей нашего сословия хорошо п-потчуют, – добавил и замолк.
Всё это он выпалил скороговоркой и теперь замер в ожидании моей ответной реплики. Ну и заодно дал мне возможность осмотреться, чем я и занялся в первую очередь.
Что могу сказать? Каземат, как каземат!
Низкий, сводчатый потолок из камня опирается на каменные стены. Булыжники хоть и разного размера и формы, но зато великолепно подогнаны друг к другу. Окошечко столь мало, что похоже на сущее недоразумение, сквозь которое и неба-то не видно. В стены вбито несколько металлических штырей, с кольцами для цепей. По три на каждую.
Глухой стены со входом нет, как таковой, а вместо неё металлическая решётка. Соответственно, кованная и клёпанная. Дверь тоже из решётки сделана. В принципе, по интерьеру всё.
Ан, нет! Стоп! Есть ещё углубление по центру, начинающееся с чёрной дыры в стене коридора и заканчивающееся решёткой в полу у стены с окном. Водосток или что? Да пофиг!
Мельком оценив пространство каземата, я занялся визуальным знакомством с его узниками. И начал я, конечно же, с молодого парня, присевшего напротив и продолжавшего радостно таращиться на меня. Вот с чего это он так реагирует? Непонятно, да и не суть важно это пока что.
Одет парень прилично, если от моего костюма отталкиваться. Правда, лямок снизу брюк нет и пиджак не такой приталенный, как у меня. Плюс пара штрихов, типа вензелька на левой стороне груди, очень похожего на тот, что демонстрировала Франциска. Магическая печать или что-то в этом духе.
А! Жилетка ещё. Короче, нормальный костюм-тройка, почти классика, только покрой старомоден, да и сам материал, вот совсем не современный. Даже мне понятно и без пояснения Лерика, что он грубее.
Завершив беглое знакомство с внешностью паренька, я перевёл взор вправо и… И охренел от неожиданности. В уме родилось единственное из возможных восклицаний, очень похожее на крик души.
Откуда тут, ети её, китаец? Тут же мир России другого измерения! Или я что-то попутал? Даже если это японец или индус, всё одно не укладывается сей факт в моём понимании.
Узкий разрез глаз, характерные черты лица с хилой бородкой. Прямо, как в раритетных боевиках молодости моих предков, когда известный мастер Шаолиня штабелями укладывал злодеев на лопатки.
Одет в нечто грязное, бывшее белоснежным сверху и тёмным снизу. Просто я помню, как их одежда выглядела, вот и аналогию воссоздал. Благо, воображения хватило на восстановление всего оторванного и превращённого в бахрому из лохмотьев. Да и акцента нет… Чо за хрень?
– Нихао! – поклонился я, поддавшись первому душевному порыву.
В ответ я получил скромную улыбку и блеск в умных глазах старика.
Глава 2. Ну хоть что-то! Предпосылки обустройства в новом мире…
– Кх-кхе-м… Со знанием моего родного языка у вас слабовато, молодой человек, – старик подвёл итог моему приветствию. – Однако, я искренне рад видеть, что вы пришли в сознание и теперь с нами. Как говорится, и телом, и духом. Наслышаны уже о вас, да-да, – он ухмыльнулся, но сделал это очень неприметно, дав мне понять, что в курсе моей игры с затянувшимся приходом в себя.
От ведь, шельма!
Я отвёл глаза, слегка смущаясь в душе, и посмотрел на молодого парня, продолжавшего источать радость. Потом я снова перевёл взгляд на старого китайца и оценил надёжность его фиксации.
Офигенная надёжность! Такая основательная, что я заподозрил неладное. Может, он кучу попыток побега совершил за время своего долгого заточения? Или буйный, или какой-нибудь маньячило?
