Джейми кивнул.
— Амбициозный человек наш епископ Гросс, ты хочешь сказать, не без желания быть замеченным курицей.
Он посмотрел на Джералда. Так же сделали Билли, Брайан, Дэниэл и старик Джеймс. А также женщины: Морин, Патриция и Кейти. Скарлетт посмотрела тоже, хотя она не знала, почему они все смотрят.
Джеральд взял за руку свою молодую жену.
— Не будь скромницей, милая Поли, — сказал он, — сейчас ты О'Хара, так же, как и остальные. Скажи нам, кого ты выберешь для разговора с твоим отцом?
— Том Мак Махон подрядчик всего строительства, — прошептала Морин Скарлетт. — Достаточно намека Тома на то, что вся работа может быть замедленна, чтобы епископ пообещал все, что угодно. Он, без сомнения, дрожит от страха перед Мак Махоном. Все остальные в мире тоже дрожат.
Скарлетт заговорила.
— Дайте Колуму сделать это.
У нее не было никаких сомнений, что он сделает это лучше всех. За его маленьким ростом и обезоруживающей улыбкой стояли сила и власть Колума О'Хара.
Хор согласия послышался со всех сторон. Колум был тем, кто может сделать то, что нужно.
Он улыбнулся присутствующим за столом, затем одной Скарлетт.
— Мы поможем вам. Великая штука — иметь семью, не так, Скарлетт? Особенно с родственниками, которые могут помочь. Вы получите свою Тару, подождите и увидите.
— Тара? Что там про Тару? — спросил старый Джеймс.
Старик смеялся, пока не закашлялся от смеха.
— Таков Джералд, — сказал он, когда снова мог говорить, — для такого маленького человека он всегда обладал высоким самомнением.
Скарлетт выпрямилась. Никто не смеет смеяться над ее отцом, даже его собственный брат.
Колум сказал ей очень мягко.
— Успокойтесь, он не хотел вас обидеть, я все объясню позже.
Так он и сделал, когда сопровождал ее в дом деда.
— Тара — магическое слово для всех ирландцев, Скарлетт, и магическое место. Это был центр всей Ирландии, обиталище Великих Королей. Еще до Рима или Афин, давным-давно, когда мир был молодым и полным надежд, Ирландией правили Великие Короли, справедливые и прекрасные, как солнце. Они установили законы великой мудрости и давали приют и богатство поэтам. Они были смелыми гигантами, которые карали неправду с внушающей страх яростью и боролись с врагами правды, красоты, и Ирландии мечами и безупречными сердцами. Сотни и тысячи лет они управляли своим прекрасным зеленым островом, и была музыка по всей земле. Пять дорог вели к Таре из каждого уголка страны, и каждый третий год все люди приезжали на пиршество в банкетном зале, чтобы послушать поющих поэтов. Это не сказка, а великая правда, записанная во всех летописях других стран, а печальные слова о конце написаны в великих монастырских книгах. В год пятьсот пятьдесят четвертый состоялось последнее пиршество в Таре.
Голос Колума медленно растворился в последнем слове, и Скарлетт почувствовала жжение в глазах. Она была очарована этой историей и его голосом.
Какое-то время они шли молча. Затем Колум сказал:
— Это была прекрасная мечта вашего отца — построить новую Тару в новом для себя американском мире. Он, должно быть, действительно был прекрасным человеком.
— О, он был таким, Колум. Я любила его очень сильно.
— Когда в следующий раз я поеду в Тару, я буду думать о нем и его дочери.
— Когда вы поедете? Вы имеете в виду, что она до сих пор есть. Это место существует в действительности?
— Так же, как и дорога под нашими ногами. Это прекрасный, очаровательный зеленый холм, и на нем пасутся овцы, с его вершины вы можете видеть на много миль вокруг тот же самый прекрасный мир, который видели Великие Короли. Это недалеко от деревни, где я живу, где родились наши с вами отцы, в графстве Миг.
Скарлетт была как громом поражена. И папа ходил туда тоже, стоял там, где стояли Великие Короли! Она могла вообразить его с выпяченной грудью, важно расхаживающего, как обычно бывало, когда он был доволен собой. Она тихо засмеялась.
Когда они подошли к дому Робийяра, она вздохнула с сожалением. Ей бы хотелось часами вот так гулять, слушая голос Колума.
— Я не знаю, как благодарить вас за все, — сказала она ему. — Сейчас я чувствую себя в миллион раз лучше. Я уверена, что вы заставите епископа изменить его мнение.
Колум улыбнулся.
— Хорошо, кузина. Но какое имя я скажу ему, Скарлетт? Я вижу полоску на вашем пальце. Вы же не О'Хара для епископа.
— Нет, конечно, нет. Мое имя в замужестве — Батлер.
Улыбка Колума исчезла, затем вновь появилась.
— Это могущественное имя.
— Это так в Южной Каролине, но оно не помогает мне здесь. Мой муж из Чарльстона, его имя Ретт Батлер.
— Я удивлен, что он не помогает вам во всех ваших проблемах.
Скарлетт весело улыбнулась.
— Он помог бы, если бы мог, но он должен был уехать на Север по делу.
Он очень удачливый бизнесмен.
— Я понимаю. Хорошо, я счастлив стать вашим помощником, если смогу.
Ей захотелось заключить его в объятия, так же, как она обнимала своего отца, когда он давал ей то, что она хотела. Но она подумала, что не стоит обнимать священника, даже если он твой кузен. Она просто попрощалась и вошла в дом.
Колум удалился, насвистывая «Нося зеленое».
— Где вы были? — спросил Пьер Робийяр. — Мой ужин был совершенно неудовлетворительным.
— Я была в доме моего брата Джейми. Я закажу вам другой поднос.
— Вы виделись с этими людьми? — с возмущением, дрожащим голосом, спросил старик.
Гнев Скарлетт нарастал.
— Да, и собираюсь встретиться с ними снова. Они мне очень нравятся.
Она гордо вышла из комнаты. Но тем не менее она осмотрела новый поднос с ужином ее деда перед тем, как подняться в свою комнату.
— А что насчет вашего ужина, Скарлетт? — спросила Панси. — Вы хотите, чтобы я принесла вам поднос наверх?
— Нет, иди сюда и помоги мне раздеться, я не хочу ужинать.
«Забавно, но я совсем не чувствую голода, хотя выпила только чашку чая.
Все, что я сейчас хочу, так это поспать немного. Все эти крики и рыдания утомили меня. Я с трудом могла произносить слова, чтобы рассказать Колуму про епископа, так сильно я рыдала. Я думаю, что смогу спать неделю, я никогда в жизни не чувствовала себя такой усталой».
В ее голове была легкость, а в теле ощущалась тяжесть и расслабленность. Она упала в мягкую кровать и мгновенно погрузилась в глубокий освежающий сон.
В своей жизни Скарлетт почти всегда была наедине со сложностями.
