— Конечно, Колум, ты будешь крестным отцом.
— Вот, собственно, зачем я и пришел. Теперь я могу идти, и душа моя будет спокойна.
— Иди, а я отдохну, пока не закончится дождь. А потом, если смогу, навещу бабушку и Кэтлин. Моя лошадка уже достаточно подросла, чтобы переходить реку вброд.
— Еще одно обещание, и я перестану надоедать тебе. В субботу вечером останься дома, закрой накрепко все двери и задерни шторы на окнах. Это Хэллоуин. День Всех Святых, и ирландцы верят, что появляется вся нечистая сила: духи, привидения, веся под мышкой свои головы и выделывая еще более неприятные штуки. Отдай дань традиции и закройся в доме, дабы не видеть их. И никаких пирожков миссис Кеннеди! Свари себе заранее несколько яиц. А если хочешь действительно походить на ирландцев, налей себе виски и запивай его пивом.
— Не удивительно, что после этого им мерещатся привидения. Но я сделаю, как ты говоришь. А почему ты не придешь?
— Чтобы остаться ночью в доме с такой соблазнительной особой? Я боюсь нарушить священную клятву.
Скарлетт показала ему язык. «Действительно, соблазнительная. Для слоненка, наверное».
Вода буквально кипела, когда Скарлетт переправлялась через речку, и она не намерена была задерживаться в доме Дэниэла. Бабушка дремала, и Скарлетт решила даже не садиться.
— Я только на минутку зашла, бабушка. Не буду отрывать тебя от отдыха.
— Подойди и поцелуй меня на прощание» моя маленькая Кэти-Скарлетт.
Ты очаровательна, моя девочка.
Скарлетт нежно обняла маленькую сгорбленную фигурку и поцеловала ее в щеку.
— Кэтлин, я не могу дольше задерживаться — вода в реке поднимается.
К тому времени, как она спадет, я уже вообще не смогу сесть в седло. Ты когда-нибудь видела такого огромного ребенка?
— Да. Но знаю, что ты не хотела бы это услышать. Для матерей собственный ребенок всегда уникален. У тебя найдется минутка, чтобы выпить чаю с печеньем?
— Мне не следовало бы оставаться, но я сделаю это. Можно мне занять кресло Дэниэла? Оно самое большое!
— Конечно. Ни с кем, кроме тебя, Дэниэл не бывает так сердечен.
«Наша О'Хара», — думала Скарлетт. И эта мысль согревала ее больше, чем горячий чай и тепло от камина.
— У тебя есть время зайти к бабушке, Скарлетт? — Кэтлин поставила возле кресла Скарлетт поднос с чашкой чая и печеньем.
— Я зашла туда вначале. Сейчас она спит.
— Хорошо. Было бы жаль, если бы она не попрощалась с тобой. Она уже вытащила из своего сундука саван. Да, скоро она умрет.
Скарлетт уставилась на Кэтлин. Как она может говорить такие вещи тем же тоном, каким обсуждают погоду, и при этом продолжать пить чай?
— Мы все надеемся, что будет несколько сухих дней, — продолжала Кэтлин. — Дороги так развезло, что это затруднит продвижение похоронной процессии.
Она заметила на лице Скарлетт ужас и неверно его истолковала.
— Нам всем будет не хватать ее, но она уже готова покинуть этот мир.
Те, кто прожил столько, сколько старая Кэти-Скарлетт, уже знают, что их время пришло… Давай, я налью тебе еще чаю.
Чашка звякнула, когда Скарлетт нервно отодвинула ее от себя.
— Нет, спасибо. Я должна идти, иначе не успею переправиться через реку.
— Ты дашь нам знать, когда начнутся схватки? Мне бы очень хотелось быть рядом с тобой.
— Да, спасибо тебе. Помоги, пожалуйста, мне сесть в седло.
— Не хочешь взять с собой пирога? Завернуть его не займет у меня и минуты.
— Нет-нет, правда. Меня очень беспокоит уровень воды в реке.
«Я, наверное, уже близка к сумасшествию, — размышляла Скарлетт на обратном пути. — Колум был прав, все ирландцы помешаны на привидениях. И кто бы мог подумать такое о Кэтлин? А бабушка-то хороша — саван уже приготовила. Бог знает, что они будут делать в Хэллоуин. Я, пожалуй, запру дверь и закрою ставни. Меня от всего этого уже в дрожь бросает».
На какое-то ужасно долгое мгновение пони потерял почву под ногами…
«Все-таки пора понять: никаких больше путешествий, пока не появится ребенок. А все же жаль, что я отказалась от пирога».
Глава 62
Три девчонки деревенского вида стояли в дверях одной из комнат Бит Хауса, которую Скарлетт отвела под свою спальню. Все они были одеты в большие домотканые передники и чепцы с кружевами, но больше в них решительно не было ничего одинакового. Энни Доил была маленькая и кругленькая, как молодой щенок; Мэри Морган — высокая и нескладная, как огородное пугало, а Пегги Куин — стройная и хорошенькая, как дорогая кукла. Они толкались в дверях, держа друг друга за руки.
— Мы пойдем, если вы не возражаете, миссис Фицпатрик, — сказала Пегги. Остальные энергично закивали.
— Хорошо, — сказала миссис Фицпатрик, — но вы вернетесь в понедельник рано утром, чтобы компенсировать это время.
— Да-да, конечно! — воскликнули они в один голос и, сделав неуклюжий реверанс, заспешили прочь.
— Иногда я в отчаянии, — вздохнула миссис Фицпатрик. — Но у меня и более плачевные создания превращались в отличных горничных. В конце концов, они сами этого хотят. Даже на дождь они не обратили бы внимания, если бы не Хэллоуин. Я полагаю, они думают, что если небо затягивается облаками, значит, уже смеркается, — она взглянула на золотые часы, висевшие у нее на поясе. — Еще только начало третьего… Давайте вернемся к нашим делам. Я боюсь, что сырость помешает нам закончить в срок, миссис О'Хара. Жаль, что это так, но я не собираюсь вводить вас в заблуждение. Мы оборвали все старые обои, все отскребли и отчистили. Но в некоторых местах надо заделать дыры, а для этого стены должны быть сухими, и цемент должен просохнуть, прежде чем красить стены или клеить обои. На все это нам не хватит двух недель.
— Мой ребенок должен появиться в этом доме, миссис Фицпатрик. Я говорила вам об этом с самого начала.
— Но у меня есть предложение, — вкрадчиво сказала экономка.
— При условии, что мне не придется рожать ребенка где-то в другом месте.
— Наоборот. Мне кажется, что если хорошо растопить камин и повесить на окна какие-нибудь симпатичные плотные шторы, голые стены не будут казаться такими неприглядными.
Скарлетт взглянула на серый потрескавшийся и местами отсыревший цемент с неприязнью.
— Ужасно выглядит, — поморщилась она.
— Мебель и ковер совершенно изменят вид. У меня есть для вас сюрприз. Пойдете со мной.
Скарлетт подошла к двери и вдруг рассмеялась:
— О. Господи, что это?
— Это называется «государственная кровать». Не правда ли, она замечательна? — экономка рассмеялась вместе со Скарлетт, разглядывая этот уникальный предмет, стоящий посреди комнаты. Четыре очень широких темных дубовых ножки имели силуэты греческих богов. Панели в ногах и у изголовья были украшены рельефами с изображением людей, сидящих среди фруктов и цветов. А в головах сияла позолоченная корона.
