Ему потребовалось только пять минут, чтобы просмотреть все наряды.
— Тебе нужны будут крепкие ботинки, просто черные, — сказал он, когда разделался с платьями.
— Я купила одни сегодня, — сказала Скарлетт ледяным голосом.
— Когда мы ходили по магазинам вместе с твой мамой — добавила она, подчеркивая каждое слово. — Я не понимаю, почему ты не купишь ей экипаж, если ты так сильно ее любишь. Она очень устает.
— Ты не понимаешь Чарльстона. Вот почему скоро ты будешь очень несчастна здесь. Я мог купить ей этот дом, потому что наш был разрушен янки, а у всех, кого она знает, такие же большие дома. Я даже могу меблировать его более комфортабельно, чем у ее друзей. Но я не могу развести ее с друзьями, покупая ей предметы роскоши, которые они не могут себе позволить.
— У Салли Брютон есть экипаж.
— Салли Брютон не такая, как все. Салли — оригиналка. Чарльстон уважает, даже любит эксцентричность. Но не выносит хвастовства. А ты, моя дорогая Скарлетт, никогда не могла от этого удержаться.
— Тебе нравится оскорблять меня, Ретт Батлер! Ретт засмеялся.
— Теперь ты можешь начать работать над одним из платьев, чтобы привести его в приличный вид для сегодняшнего вечера. Я развезу комитет по домам. Салли не должна это делать в такую грозу.
Она надела халат Ретта, когда он ушел. Он был теплее, чем ее, да, он был прав: стало намного холоднее, и она дрожала. Она подняла воротник до ушей и села на стул, на котором он сидел. Его присутствие еще чувствовалось в комнате, и она укутывалась в него. Ее пальцы потрогали «футляр», в который она была завернута — странно подумать, что Ретт выбрал такой легкий, тонкий халат, когда сам он такой крепкий и сильный. Но его вещи казались таинственными. Она совсем не знает его и никогда не знала. Скарлетт почувствовала страшную безнадежность. Пытаясь стряхнуть ее, она поспешно встала. Ей надо одеться прежде, чем Ретт придет домой. Боже милосердный, как долго она сидела на этом стуле! Было уже почти темно. Она резко позвонила Панси. Банты и шнурки должны быть сорваны с ее розового платья, чтобы она могла надеть его сегодня вечером, и щипцы для завивки волос надо тотчас положить нагреваться. Ей хочется выглядеть особенно милой и женственной для Ретта… Скарлетт посмотрела на широкое покрывало на огромной кровати и вдруг вспыхнула от своих мыслей.
Фонарщик еще не добрался до верхней части города, где жила Эмма Ансон, и Ретту пришлось ехать медленно, наклонившись вперед, чтобы разглядеть сквозь сильный дождь темную улицу. В экипаже остались только миссис Ансон и Салли Брютон. Маргарет Батлер отвезли первой к ее маленькому домику на Уолтер-стрит, где они жили с Россом, затем Ретт поехал на Брод-стрит, где Эдвард Купер проводил Анну Хемптон под своим большим зонтиком до дверей Конфедератского дома.
— Я пройдусь дальше пешком, — крикнул он Ретту с боковой дорожки, — боюсь садиться рядом с дамами с таким мокрым зонтиком.
Он жил на Чсрч-стрит, всего один квартал отсюда. Ретт притронулся к широким полям своей шляпы, приветствуя его.
— Ты думаешь, Ретт слышит нас? — пробормотала Эмма Ансон.
— Я сама едва слышу тебя, Эмма, а я всего в одном футе от тебя, — ответила кисло Салли. — Ради всего святого, говори. Этот ливень оглушает.
Она была раздражена дождем. Он помешал ей править лошадьми.
— Что ты думаешь о его жене? — спросила Эмма. — Она совсем не то, что я ожидала. Ты когда-нибудь видела что-нибудь такое гротескно приукрашенное, как ее прогулочный костюм?
— Ах, наряди легко исправить, да и у многих такой отвратительный вкус. Но у нее есть способности, — сказала Салли. — Вопрос в том, воспользуется ли она ими. Это ужасно, быть красивой, но не уметь быть красавицей.
— Было смешно, как она флиртовала с Эдвардом.
— Автоматически, я думаю. Есть достаточно мужчин, которые ждут такого обращения. Наверное, им это необходимо сейчас более, чем когда-либо. Они потеряли все, что раньше заставляло их чувствовать себя мужчинами, все их состояние, земли и власть.
Женщины помолчали немного, раздумывая над вещами, не признаваемыми гордыми людьми, находящимися под каблуком оккупационной силы.
Салли откашлялась.
— Одно хорошо, — сказала она уверенно, — жена Ретта отчаянно влюблена в него. Ее лицо расцвело, когда он появился в дверях. Ты видела?
— Нет, не видела, — сказала Эмма. — Клянусь Богом, что хотела бы. Зато я увидела такое же выражение на лице Анны.
Глава 13
Глаза Скарлетт все время возвращались к двери. Что задерживало так долго Ретта? Элеонора Батлер притворялась, что не замечает, но слабая улыбка тронула уголки ее губ. Ее пальцы быстро крутили челнок из слоновой кости, плетя сложную паутину петель. Это было уютное мгновение. Шторы гостиной были закрыты, лампы были зажжены в двух смежных Комнатах, и золотой потрескивающий огонь разгонял холод и сырость. Но нервы Скарлетт были слишком напряжены, чтобы ее мог успокоить домашний уют. Где был Ретт? Будет ли он все еще сердиться, когда приедет?
Она пыталась сосредоточиться на словах мамы Ретта, но ей это не удавалось. Ее не волновал Конфедератский дом для вдов и сирот. Ее пальцы щупали поверхность платья, но на нем не было каскадов шнурков, которые можно было бы теребить. Наверняка он не беспокоился бы о ее нарядах, если бы она не интересовала его?
— …вот школа и выросла, вроде сама по себе, потому что сиротам больше некуда было идти, — говорила миссис Батлер. — Получилось более удачно, чем мы могли мечтать. В июне ее закончило шесть человек, все они теперь учителя. Две девушки уехали преподавать в Уолтерборо.
«Ах, где же он? Что он так долго делает? Если мне придется сидеть еще столько же, я закричу».
Пробили бронзовые часы на каминной полке. Два… Три… Пять… Шесть…
— Интересно, что задерживает Ретта? — сказала его мать. — Он знает, что мы ужинаем в семь, а он всегда выпивает сначала пунша. Он промокнет до костей, ему надо будет переодеться. — Миссис Батлер положила свои кружева на стол перед собой. — Я пойду посмотрю, не перестал ли дождь.
Скарлетт вскочила на ноги.
— Я схожу.
Она быстро подошла к окну и подняла угол тяжелой шелковой шторы. Снаружи клубился плотный туман в районе набережной, он завивался на улице, поднимаясь ввысь, как живой. Уличный фонарь светился в движущейся белизне, окружающей его. Она отшатнулась и задернула штору.
— Там все в тумане, — сказала она, — но дождь не идет. Вы думаете с Реттом все в порядке?
Элеонора Батлер улыбнулась.
— Он прошел через худшее, чем сырость и туман, ты знаешь это. Конечно, с ним все в порядке, ты услышишь его, входящего в дверь, теперь в любую минуту.
Как будто бы в подтверждение ее слов послышался звук открывающейся парадной двери. Скарлетт услышала смех Ретта и низкий голос дворецкого.
