Анна бросила взгляд.
— У нас тоже, мисс Хэрриэт, а Альба Плена у нас стоит на чайном столике.
— Моя Альба Плена, к сожалению, совсем не растет, — сказал Ретт, — почки не распускаются.
— Вы не увидите цветов до января мистер Батлер, — объяснила Анна. — Альба поздно цветет.
На лице Ретта появилась шутливая гримаса.
— Да уж я ничего не смыслю в садоводстве.
«Кошмар! — подумала Скарлетт. — Мне кажется, скоро они заговорят о том, что лучше, коровьи лепешки или конские шарики как удобрение. И такие бабские разговоры ведет Ретт!» Она уселась спиной ко всем в кресло, где Элеонора Батлер обычно плетет кружева.
— Этот кусочек кружева очень бы пошел на воротник к твоему бордовому платью, когда его нужно будет обновить, это можно сделать. Как раз в середине Сезона. Всегда хорошо иметь что-то новенькое. Я скоро закончу.
— О, мисс Элеонора, вы всегда такая добрая и находчивая. Мне всегда плохо, когда я ухожу от вас. Я так рада, что вы такие близкие подружки с тетушкой Элали. Она совсем на вас не похожа. Она все время кряхтит и сплетничает с тетушкой Полиной.
Элеонора положила кружева.
— Скарлетт, ты меня удивляешь. Конечно, Элали моя подруга, почти как сестра. Ты разве не знаешь, что она почти жена моего младшего брата? — доверительно сказала она.
У Скарлетт отвис подбородок.
— Я не могу представить человека, который бы хотел жениться на тетушке Элали, — пооткровенничала Скарлетт.
— Но, дорогая, она была очень милой девушкой, просто прелестью. После того как Полина вышла замуж за Кэри Смита, она приехала ее навестить, да так и осталась в Чарльстоне. Дом, в котором они живут, принадлежал Смиту. Мой брат Кэмпер разбился. Все думали, что они поженятся. Но он упал с лошади и умер. С тех пор Элали считает себя вдовой…
Влюбленная тетушка Элали! Скарлетт не могла себе представить.
— Я думала, ты знаешь. Вы ведь одна семья.
«Но у меня нет никакой семьи, — подумала Скарлетт. — Все, кто у меня есть, — это Сыолин и Кэррин». И она почувствовала себя такой одинокой среди таких благодушных людей, с которыми она так мило беседовала и которые ей так мило улыбались. «Я, наверное, хочу есть, вот почему мне так хочется плакаты Нужно было есть завтрак», — решила для себя она.
Она с нетерпением ждала обеда, когда вошел Маниго и что-то тихо сказал Ретту.
— Извините, — сказал Ретт, — мне кажется, пришел офицер янки. Он стоит у дверей.
— Как ты думаешь, что ему нужно? — поинтересовалась Скарлетт.
Через минуту Ретт вернулся, смеясь во весь голос.
— Все что угодно, кроме белого флага капитуляции, — воскликнул он. — Ты выиграла, мама. Они приглашают всех мужчин прийти в караульное помещение и забрать конфискованное у них оружие.
Розмари захлопала в ладоши.
Мисс Элеонора остановила ее.
— Мы не можем особенно доверять им. Слишком большой риск для всех этих незащищенных домов в День Освобождения. Первый день нового года сейчас совсем не тот день, когда лечили головную боль после завтрака. Мистер Линкольн выпустил Декларацию об освобождении первого января, и сейчас это главный праздник всех настоящих рабов. Они устроят веселую пальбу и фейерверки день и ночь напролет, все больше и больше напиваясь. Естественно, мы запремся на все замки, как во время урагана. Но неплохо бы также иметь пару вооруженных людей в доме.
Скарлетт насупилась.
— В доме нет никакого оружия.
— Будет, — казал Ретт, — и два человека будут. Они приедут сюда специально для этого из Лэндинга.
— А ты косца уезжаешь? — спросила Ретта Элеонора.
— Тридцатого. У меня назначена встреча с Джулией Эшли на тридцать первое, нам нужно составить план общих действий.
«Ретт уезжает! На свою старую вонючую плантацию! Его не будет на новогоднем празднике и мы не поцелуемся!» Сейчас Скарлетт действительно была готова зареветь.
— Я поеду с тобой, — сказала Розмари. — Я там уже давно не была.
— Ты не можешь поехать, — подчеркнуто сдержанно ответил Ретт.
— Боюсь, что Ретт прав, дорогая, — сказала миссис Батлер. — Он не может быть с тобой все время, у него и так много дел. А ты не можешь оставаться одна в доме или в любом месте всего лишь с одной девочкой-служанкой.
— Тогда я возьму с собой и Селли. А Скарлетт, надеюсь позволит взять ее Панси, и она поможет тебе одеваться, правда, Скарлетт?
Скарлетт заулыбалась. Не было причин для слез.
— Я поеду с тобой, Розмари. И Панси тоже, — радостно сказала Скарлетт. — Новогодняя вечеринка придет и на плантации… Будет и танцевальный зал, полный людей. Будет Ретт и она.
— Как великодушно с твоей стороны, — воскликнула мисс Элеонора. — Ведь тебе же придется пропустить праздники здесь. А тебе везет больше, чем ты этого заслуживаешь, Розмари. Иметь такую добрую крестницу.
— Я не думаю, что кто-нибудь из них поедет, мама. Я этого не позволю, — сказал Ретт.
Розмари открыла рот, чтобы возразить, но мама жестом ее остановила. И тихо сказала:
— Ты неосмотрителен, Ретт. Розмари любит Лэндинг не меньше, чем ты, но она не может свободно ездить. Я уверена, что ты ее должен взять, к тому же если едешь к Джулии Эшли. Она так любит твою сестру.
Мысли завертелись в голове у Скарлетт. Зачем мне думать о том, что попаду на торжество, если есть возможность остаться наедине с Реттом. Можно будет избавиться как-нибудь от Розмари. Может быть, мисс Эшли пригласит ее к себе. И тогда останутся только Ретт и… Скарлетт.
Она помнит его в своей комнате в Лэндинге. Он держал ее в своих объятиях, ласкал ее, говорил так нежно…
— Потерпи, скоро уже пойдут плантации мисс Джулии, Скарлетт, — крикнула Розмари. — По-моему, мы уже на месте.
Ретт ехал впереди, сбивая мешающие ветки. Скарлетт ехала за Розмари, абсолютно не интересуясь, чем там занимается Ретт, ее голова была занята совсем другим. «Слава Богу, лошадь попалась такая толстая и ленивая. Я не ездила верхом так долго, что любая другая уже давно бы меня скинула. Как я любила кататься верхом… когда конюшни в Таре были полны лошадей. Пана так гордился своими лошадьми. И мной. У Сыолии были руки, как наковальни, она ими могла порвать пасть аллигатору. А Кэррин боялась даже собственного пони. Но я любила ездить наперегонки с папой и даже иногда выигрывала. „Кэтти Скарлетт, — говорил он, — у тебя руки ангела и нервы самого дьявола. В тебе говорит порода О'Хары, конь всегда узнает ирландца и уж постарается для него“. Дорогой папа… Аромат сосен приятно щекотал нос. Птицы щебетали над головой, под копытами шуршали опавшие листья, во всем царил мир и покой. „Интересно, сколько мы уже проехали. Надо спросить у Розмари. Надеюсь, что эта мисс Эшли не такой ух дракон, какой ее рисует Ретт. Что он о ней говорил? У нее вид такой, как будто она пьет уксус. Он такой смешной, когда вредничает. Как будто он делает это не из-за меня“.
