– Почему, Ева? Он обидел тебя?
В голосе Сергея Андреевича было столько искреннего беспокойства… Я не могла припомнить, чтобы кто-то беспокоился обо мне. Все только учат, как правильно жить. Мама обязательно бы спросила, что я сделала не так.
Я, не он!
Как я ни кусала губы, ни щипала себя за руку, ни сдерживалась, а слезы все равно прорвались – просто выплеснулись двумя маленькими фонтанчиками, как у клоуна в цирке, наконец-то снеся все плотины, что я строила.
Сергей Андреевич в первый момент растерялся – сидел с оторопелым лицом и только отослал официанта, который подошел спросить, все ли в порядке и не надо ли чего. Но потом взял себя в руки, переставил свой стул на мою сторону и аккуратно раскрыл объятия.
Я с готовностью уткнулась в него, только и успев что захватить салфетку, чтобы не размазывать тушь по белой рубашке, и ревела долго, по-детски всхлипывая и испытывая такое же освобождающее чувство, как в детстве, когда со слезами выплескивается все напряжение. Ревела бы дальше, но тут в ресторан вошли новые посетители, и сразу стало понятно, что обниматься с начальником было плохой идеей.
У нас в офисе не один топ-менеджер, который может себе позволить обсудить бюджеты в «Эзопе». Исполнительный директор и главный бухгалтер, судя по их лицам, изрядно удивились, застав нас с генеральным директором сидящими рядышком в обнимку перед полупустой бутылкой вина.
Десять признаков
– Я изменила Олегу и рассталась с ним.
Ирка мужественно приняла эту новость, даже чай почти не расплескала. Она очень аккуратно поставила чашку на блюдце, сходила на кухню за тряпочкой, протерла полированный столик, отнесла обратно. Вернулась, подняла чашку, протерла донышко бумажной салфеткой, выбросила ее. И, наконец уместив сказанное в голове, вопросительно на меня посмотрела.
Я напросилась к ней в гости на следующий же вечер после катастрофического ланча с Сергеем Андреевичем. Все-таки она моя лучшая подруга, а получилось, что самые важные новости первым узнал начальник. Вчерашний день и так заставил о многом в моей жизни задуматься. Как вышло, что я не побежала первым делом после расставания к Ирке? Почему тянула так долго, что выплеснула свои эмоции на Сергея Андреевича? Пожалуй, это как-то даже неприлично!
Но приличнее ситуации, в которой нас с ним застукали, конечно.
Исполнительный с главбухом тогда тактично сделали вид, что ничего не заметили… Но только после того, как отошли от потрясения, находясь в котором пялились на нас в упор минуты две, не меньше.
Я быстро отодвинулась от Сергея Андреевича, отказалась от цветов, вина, да и доедать ланч уже не очень хотелось. Он вздохнул и разрешил уйти с работы пораньше, а точнее – прямо сейчас.
Ни отпуска, ни повышения, ни денег! Зато крайне странные взаимоотношения – дикий коктейль из рабочей иерархии, спонтанной дружбы и невнятных ухаживаний.
– Хорошо… – видно было, как Ирка собирается с мыслями, все еще недоверчиво на меня косясь. – И чего тебе не хватало? У этого… другого, как его хоть зовут?
– Ярослав, – честно сказала я, почувствовав от одного этого имени на губах мимолетное приятное ощущение, словно пушистый кошачий хвост скользнул по коже.
– Ну и зачем? У этого Ярослава что, хрен винтом противосолонь закручен?
Я прыснула, попытавшись представить этакую диковину, но по серьезному виду Ирки поняла, что на деревенский фольклор она перешла не для прикола.
– Мне не хватало любви, Ир, – ответила я, как могла, честно. – Наверное, это самая частая причина расставаний.
– Любовь – это роскошь, – отрезала она. – Остальные как-то договариваются, притираются… Находят компромиссы!
– Я устала от компромиссов. Покупать не те туфли, которые хочется, а те, что ко всем юбкам подходят, и не маркие, и не яркие. Работать там, откуда не уволят и до дома удобно добираться, а не там, куда по утрам хочется бежать. И с Олегом то же самое: ни плохой, ни хороший… Подходящий.
– Ну, раз подходящий, так что ж тебя налево потянуло! – всплеснула руками Ирка.
– Блин! – разозлилась я. – Ты не поняла!
– Я поняла. Но и ты пойми – когда тебе двадцать, ты можешь хоть деревянные лапти носить. А вот после – здесь мозоль, тут шишка, там пальчики подогнуты… Найти подходящие туфли не так легко. Что нашла, то и любишь. И подобрать другие сложнее, чем починить эти.
– Хорошо, когда начинаешь так делать после тридцати. А если делаешь и раньше? Когда еще можно носить красивые, а не удобные туфли?
– Ева, кого ты обманываешь? Ты ведь сама рассказывала, что чередуешь удобных с зажигательными.
– Я разве спорю? Сначала выбираю головой – правильного, надежного, и уговариваю себя, что стерпится-слюбится. А потом умираю от скуки и следующего выбираю тоже головой, но по контрасту. Как после сладкого торта хочется соленых огурцов. А после них опять торта.
– Ну, вот до Олега ты носила свои красивые туфли, только они тебе в мясо стерли ноги. Снова захотела боли? Соскучилась?
– Мне и так, и так больно, Ир…
Я выбралась из глубокого кресла, где сидела с чашкой чая с ненавистным чабрецом, поставила ее на полированный столик, вызвав злобный взгляд Ирки, и прошлась по комнате, с хрустом разминая пальцы. Внутри шевелилось беспокойство и нетерпение, словно что-то должно случиться, а я сижу, переливаю из пустого в порожнее и давлюсь чаем в этой идеально вылизанной комнате.
Ирка старомодно называла ее «зала». Она вся была чуть-чуть старомодной: аккуратный восточный ковер на полу, плюшевые узорчатые кресла, хрусталь за стеклом шкафа, салфетка, накрывающая плазменный телевизор, и салфетка под вазой с яблоками на журнальном столике.
Я подхватила одно из яблок – оно показалось мне слишком легким. Постучала по нему ногтями – пустой звук. Царапнула – воск.
– Искусственное, – подала голос Ирка. – Красивое?
– Да. – Я обескураженно повертела его в руках. – Я-то удивлялась, где ты такие красивые яблоки все время берешь. Как специально покупаешь.
– На Сашкин двенадцатый день рождения позвали одноклассников в гости. Кто-то не удержался, глянь на бочок.
Я повернула яблоко и увидела следы двух передних зубов. Кто-то не поверил на слово, что яблоко – лишь бутафория.
– Мне кажется, – сказала я, укладывая фальшивое яблоко обратно в вазу – пусть покоится с миром! – что я Алиса в Стране чудес. Откусываю то с одной стороны гриба – и получаю себе домашнего котика, предсказуемого и надежного. То с другой – и у меня феерический мудак, с которым не скучно. Хочется как-то нарушить эту традицию.
– Так. Погоди с этой заумью. – Ирка не выдержала, сходила на кухню за блюдцем и переставила на него мою чашку. – Откуда ты вообще взяла этого Ярослава?
– Он сам… взялся, – запинаясь, вымолвила я. – Он мой сосед… Вместо Маринки заехал.
