– Она фамилию в браке не меняла?
– Нет, сказала, что лень возиться с документами. На самом деле она уже видела ее, как сейчас говорят, личным брендом и не хотела терять даже те крохи известности, что уже были. Ну, и в какой-то момент так и получилось – светская львица Елена, а это ее кошелек Ярослав. Погоди…
Он дотянулся до телефона, между делом задрав мне футболку и поцеловав в живот. Белья на мне не было, так что он продолжил череду поцелуев, спускаясь все ниже, но рука уже дотянулась до трубки, и он оторвался, чтобы найти нужный контакт.
– Да, я, – и движения пальцев, пришедших на смену губам, стали машинальными, без души. – Помнишь, ты мне сватал каких-то мальчиков, которые на самом деле девочки? Или наоборот, не помню. Говорил, странные, но оригинальные? Завтра подгони их в студию.
…
– Так. Этих помню. И еще одни были.
…
– Ага. А еще нет? Можно без гендерных заморочек.
…
– Да, я собираю всех фриков Москвы! Еще посмотрим, чья возьмет.
Он закутался в одеяло поплотнее и снова принялся тарабанить по клавишам. На мгновение вспомнил про меня:
– Ева, есть хочешь? Давай закажем что-нибудь?
– Нет, не хочется…
Я лежала и смотрела на него, увлеченного до одури. До этого момента я не видела его другим и не понимала, насколько он был потухший в «Пятерочке» с той банкой пива и салатом. Или с чистым джином в дешевом бокале. Или даже вчера, когда мы так задорно трахались…
Он был ярким, но не таким, как сейчас, когда в нем будто потихоньку разгорался внутренний огонь. Если раньше он казался мне просто очаровательным и харизматичным, то теперь чувствовались такой магнетизм и воля, что вместе с восхищением рос и ужас. Внутри его было гораздо больше силы, чем я когда-либо видела в людях. И ведь это было только начало! Он только собирал войска.
Даже не так – только намечал первый военный совет! Это был еще не смотр, не первая битва, еще не победа… Но он уже стал существом другого вида, как мне и казалось с самого начала. Огненным элементалем против полупрозрачных привидений. Наверняка там, на вершине мира, где он обитал до своего падения, таких мощных людей было много. Потому они и там.
Но я… Я же не такая, я сгорю под его харизмой!
Воистину, надо быть привыкшей ко всему королевой, чтобы выстоять перед таким напором и свернуть этого огненного бога в бараний рог.
Он сожжет меня дотла и даже не заметит.
Яр иногда рассеянно поглаживал мою ногу, пока ждал ответа, тянулся за поцелуем, но глаза были отсутствующие и сразу возвращались к экрану, едва там что-то происходило или телефон попискивал входящими вызовами.
– Что значит – законсервированы? Разжигай. Да, счета закрыты.
…
– Друг мой, до твоего банка она не добралась. У меня же там счет есть? В кредитной истории чистота? Значит, ты дашь мне кредит. Да, Мирон, ты ДАШЬ мне кредит. Да, под студию, бизнес-план уже у тебя на почте.
Яр не забыл обо мне, нет. Но я чувствовала, как все вокруг вовлекается в ураган, который он закручивает, и каждый человек, вовлеченный в орбиту его бурной деятельности, начинает играть свою пусть маленькую, но важную роль под его руководством.
А я лишняя.
Он держал телефон у уха и одновременно что-то печатал, и я видела, как отблески света от экрана мелькают на обручальном кольце, которое он так и не снял.
Мелькают, застилая мне поле зрения.
Глаза слезятся.
Вчера ночью оно тоже было у него на пальце.
– Яр, я пойду, – сказала тихо, не надеясь, что он услышит.
Но услышал.
– Куда?
– Переодеться дома, зубы почистить. Вообще посмотреть, что там как.
– Возвращайся, Ева, – попросил он, на несколько секунд перенаправив все внимание на меня – так, что показалось на миг, будто меня вдавило в стену силовым полем. Ох, как он разогнался…
– Ты же занят. Тебе в студию надо.
– Да, надо. Ты права.
– Ну вот, если освободишься, позвони, напиши.
– Ева… – он поймал мою руку. – Обязательно уходить? Хочешь со мной?
– Что я там буду делать? И тебе не нужны слухи о любовницах, пока ты не развелся. Ты же хочешь отсудить себе хоть что-нибудь?
– Да, мне бы пригодилось производство и хотя бы еще один банковский счет.
– Вот видишь…
– Ева-а-а…
Признаюсь, что чуть не поддалась его обаянию, но блик на кольце привел меня в чувство. Я улыбнулась и ускользнула, натянув джинсы и с сожалением оставив футболку на полке в прихожей.
Вчерашние розы сегодня были переломаны, растерзаны, лепестки растоптаны и превратились в разноцветную грязь на лестничной площадке.
Я вздохнула.
Хорошая девочка внутри меня подумала, что надо убраться, я ведь виновата в этом бардаке, но другая Ева, родившаяся этой ночью, та, кому нечего терять, подумала, что уборщица сама разберется. Надоело за мужиками разгребать!
Через несколько часов, вечером, я вышла в магазин. Черного «Лендровера» не было на его обычном месте. И до ночи так никто ко мне и не пришел.
Вы испытываете тревогу чаще, чем раньше
Ночью, когда я уже спала, пришло СМС: «Прости, заработался. Спокойных снов». Мне даже казалось, что оно мне приснилась, но утром я проверила – СМС было на месте.
Теплая пушистая нежность толкнулась в груди – и растаяла.
Я не стала отвечать. Если он всю ночь работал, то сейчас еще спит, не хочется будить.
Выпив кофе, с отвращением посмотрела на бутерброд и стала собираться на работу. Я все время что-то забывала и вспоминала, уже стоя у двери в ботинках, снимала их, возвращалась, смотрела в зеркало, снова надевала и опять забывала. Взявшись за ручку двери, я поняла, что не хочу выходить из дома. До истерики, до отвращения…
Но все равно пришлось.
На площадке было уже чисто, ни одного лепестка. Уборщица встает явно раньше меня. Я заперла дверь, дернула ручку два раза, чтобы убедиться, что закрыла, и тут же подумала, что, кажется, не выключила воду на кухне.
«Ева, ты пять раз ходила туда-сюда, ты бы услышала, что она еще льется!»
Но я представляла себе воду, стекающую из раковины, плавающие тапочки и капель у соседей снизу, и эти картины никак не выходили из головы. На девятом семейство с маленьким ребенком живет, там соблазнять некого…
В конце концов пришлось вернуться. Вода, разумеется, была выключена. Я посмотрела в зеркало на дорожку, надела ботинки еще раз, заперла дверь, дернула ручку два раза, но второй раз рука соскользнула. Дернула снова.
