Субъект тихо хихикнул, не демонстрируя ни капли раскаяния.
– Студент Риад! – рявкнула я.
– Я не виноват, декан Дейлис, – с невинной мордашкой заявил тот. – Профессор Паулс спросила, кто сможет оживить неживое. Вот я и оживил.
– Да! Макет совы, которому лет этак двадцать, он уже пылью зарос. И не оживил, а набросил ряд заклинаний, создавая эффект Бринского, поэтому сова теперь летает по всему университету и… гадит.
Я тоже тихонько захихикала. Затем вспомнила, что вроде как являюсь начальством, и погрозила Риаду пальцем.
– Нехорошо, студент Риад. Первый учебный день, а вы уже заработали замечание от профессора Паулс. Если так пойдет и дальше, предупреждение не за горами.
– Да чхал я на предупреждения, декан Дейлис. – Риад пожал плечами. – Надо точнее формулировать задание.
Теперь уже смеялись студенты. Нати по цвету сравнялась с алой розой и пыхтела сильнее чайника, а я старалась сохранить серьезное выражение лица.
– Что ж, тогда вижу единственный выход, – вспомнила, что с утра Мышонку слишком просто живется. – Студент Риад, за мной. Мы идем к ректору.
Энджел мигом помрачнел. Даже отвел глаза, хотя до этого бесстыже пялился на зрителей этой сцены. Видимо, еще одна встреча с братом не входила в его планы, зато входила в мои, и я покинула аудиторию, попросив Нати присмотреть и за моими студентами тоже.
Расписание ректора я прекрасно помнила. Сейчас у него не должно быть никаких лекций, поэтому повела Риада к кабинету.
– Может, не надо, декан Дейлис? – донеслось в спину. – Я извинюсь перед профессором Паулс.
– Раньше надо было извиняться, студент Риад, – ответила, не оборачиваясь. – Но нет, вы решили искупаться во всеобщем внимании. А заодно выставить Натали Паулс глупышкой.
– Я не хотел.
– Тогда зачем оживили сову? – Я все-таки обернулась.
– Чтобы утереть всем нос, – фыркнул Энджел. – Смотрят на меня как на пустое место.
– Энджел, – отбросила официоз, – таким способом ты авторитета не заработаешь. Разве что славу клоуна. Она тебе нужна?
– Нет, – ответило это наказание.
– Так в чем дело? Мы снова возвращаемся к вчерашнему разговору? Хочешь таким образом привлечь внимание брата?
– Нет, конечно! – вспыхнул Энджел.
– А мне кажется, что да.
– Я… я его ненавижу, – опустил он голову. – Брата. Давайте я все-таки извинюсь перед профессором Паулс, и мы обо всем забудем?
Я была готова сдаться. Слишком уж несчастным выглядел Энджел Риад. Но, на его беду, из-за угла показался Мышонок. Он выглядел серьезным и сосредоточенным – много работы было не только у меня.
– Декан Дейлис? – остановился, заметив нас. – Что опять натворил Энджел?
– Вот именно об этом я и хотела с вами поговорить.
Увы, лучшего объяснения я пока что не придумала. Но и стравливать Энджела с Мышонком, а затем делать ставки как-то не хотелось. Что же сказать? Мы вошли в кабинет ректора, Рей занял место за столом, я присела в кресло, а Энджел остался стоять.
– Слушаю вас, декан Дейлис, – напомнил Мышонок, поправляя очки.
– Дело в том, что… сегодня утром на лекции студент Риад продемонстрировал очень хорошую теоретическую подготовку. Но затем на занятии у профессора Паулс несколько… переборщил с ответом на вопрос профессора, и теперь у нас по университету летает условно живая сова.
– Сова? – Мышонок уставился на меня.
– Сова. – Я растерянно кивнула, не понимая, зачем покрываю Энджела. – С ней надо что-то делать, потому что вернуть ее на место студент Риад не в силах, а это был редкий древний экспонат.
– Энджел? – Рей перевел суровый взгляд на брата.
– Я приношу свои извинения.
Тот опустил голову и разглядывал носки ботинок.
– Этого мало. Немедленно сделай что-то с совой! И пусть профессор Паулс назначит тебе отработку в наказание.
– Ректор Денвер, сегодня же первый учебный день, – напомнила я. – Риад еще не привык, что и как. От совы, по сути, никаких проблем, кроме того, что она гадит. Как это получилось, я не знаю, но вряд ли стоит винить в этом Энджела.
– Покрываете, декан Дейлис? – И Мышонок вдруг взглянул на меня так, что стало не по себе. Странный Мыш…
– Нет, просто прошу на первый раз не судить строго. А если ситуация повторится еще раз, вынесем первое предупреждение.
– Будь по-вашему, – сдался Рей, комкая в руках листок бумаги и, кажется, даже не замечая этого. – Будь по-вашему, декан Дейлис. Но в следующий раз пощады не будет. Идите.
Мы вышли в коридор. Энджел и вовсе помрачнел. Мне даже стало его жаль, несмотря на то что он мне откровенно не нравился как человек.
– Спасибо, декан Дейлис, – сказал он вдруг.
– Не стоит, студент Риад. Но не разочаровывайте меня больше, – ответила я и потащила его обратно к Нати.
Пока мы добрались до кабинета, успел прозвенеть колокол на башне университета. Значит, пара завершилась. Энджел подхватил свой портфель и скрылся с глаз, а Нати еще долго возмущалась, и мы вместе вернули сову в положенное состояние.
На этом сюрпризы завершились. До вечера никто из профессоров не прибегал ко мне с воплями, зато прямо перед сном под окна прибежали студенты.
– Декан Дейлис! – услышала я крики. – Декан Дейлис, вас срочно зовет комендант Говард. Там ваши дерутся.
Да чтоб им всем пусто было! Мои – это факультет? Или группа? Об этом я и думала, бегом направляясь к студенческому общежитию. Почему Говард послал за мной? Не может справиться сам? Уже подходя к общежитию, я поняла почему. Щиты выросли прямо перед зданием, и под ними по земле катались двое. Судя по прическе, одним был Энджел. А вот вторым – кажется, Лайд. И что снова не поделили?
– Студенты Риад и Лайд, отставить драку! – гаркнула я, уже представляя, что сделаю с паршивцами. Ох, зря я пожалела Энджи. Ох, зря! Потому что Лайд послушал меня, а вот Риад продолжал швыряться в противника магией.
– Я сказала, отставить! – крикнула вдвое громче, и оба наконец замерли.
Под глазом у Энджела уже наливался синяк. Лайд щеголял разбитой губой.
– Это что за новости? – спросила, проходя сквозь щит. – Я вас спрашиваю!
Оба молчали и смотрели куда угодно, только не на меня.
– Повторяю вопрос. Что здесь происходит?
– Это Риад, – подал голос Казнер. – Они еще в комнате ссориться начали, а потом решили выйти из общежития, чтобы его не разрушить. Мы за вами и побежали.
– Правильно сделали. Риад, я вас слушаю.
Энджел молчал, только тяжело дышал и кусал губы.
– Хорошо, тогда вы, Лайд.
