Тем временем паук бесславно сгинул в трясине, а Лайд прощупал ногой безопасное расстояние, опустился на колени и протянул Энджелу руку.
– Да пошел ты! – рявкнул тот.
– Сам сейчас пойдешь. На дно, – ответил его противник. – Включи голову, Риад.
Видимо, включил, потому что схватился за протянутую ладонь, и вскоре Энджел уже отплевывался на суше от тины. Пытался отплеваться, потому что тина разом исчезла вместе с болотом.
– Скверное дело, – заметил Ивен Лайд.
– Не то слово, – в кои-то веки согласился с ним Энджел.
– Надо выбираться. Мир?
– Мир, – кивнуло чудо в перьях. – Давай поищем наиболее короткий путь.
И оба разложили карты. Две абсолютно разные карты.
– Что за чушь? – возмутился Ивен.
– Кажется, лабиринт играет с нами, – вздохнул Энджел. – Слушай, давай выберем какую-то одну карту. Потому что здесь нет ничего похожего, одни различия.
– Давай. Твою или мою?
– Первую попавшуюся.
Оба склонились над картой Ивена Лайда. Что-то для себя прикинули – и пошли дальше, на этот раз проверяя каждый шаг.
– Сколько у них осталось времени? – спросил Рей.
– Полчаса, – взглянула на стрелки. – Долго разбирались с болотом.
– Дойдут?
– Судя по всему, да. Но вы ведь помните, что кому-то надо выйти первым?
А студенты тем временем обнаружили странную статую. Она стояла в центре зеленого коридора и таращилась на них огромными плошками-глазами. Интересно, в чем подвох? Потому что я вчера статую не устанавливала, это было еще до меня. И потом, не все иллюзии лабиринта можно просчитать.
– Попробуем обойти? – тихо спросил Риад.
– Не думаю, что будет просто, – ответил Лайд. – Может, ползком?
И оба опустились на колени, прижались к земле и поползли. Но статуя бдила. Глазищи запылали потусторонним огнем, а затем она плюнула. Прицельно так плюнула сгустком пламени прямо в студентов. Тут бы им поднять щиты, но, видимо, то ли не умели, то ли не сообразили, потому что резко подскочили на ноги и бросились бежать. А статуя все плевалась и плевалась. Ивен и Энджел скакали, как два горных козла. У одного задымились брюки, другой едва спас волосы, и когда оба вывались по другую сторону коридора, едва могли дышать. А статуя постояла пару секунд – и развернулась следом за ними. Бег с препятствиями продолжился, пока студенты не скрылись за поворотом.
– Да чтоб мне провалиться! – воскликнул Лайд. – Что это за издевательство?
– Подожди, – перехватил его Энджел. – Там выход.
Гм… Действительно выход. Быстро лабиринт наигрался. Обычно он водит кандидатов куда дольше. Или это я допустила какую-то погрешность в расчетах? В любом случае Ивен и Энджел действительно стояли перед аркой с гордой табличкой «Выход».
Соперники развернулись друг к другу.
– Иди, – вдруг сказал Ивен. – Для меня это предупреждение станет первым и последним, а у тебя точно еще одно не за горами.
– Еще чего! – насупился Риад. – Не пойду. Мне подачки не нужны.
– Иди, дурья твоя башка!
– И не подумаю.
Кажется, снова собрались драться.
– У него в семье все такие? – спросила Мышонка, помня, что за спиной – студенты. – Чуть что, сразу кулаками махать?
– Нет, конечно, – смутился тот. – Энджел – исключение.
– Понятно.
Почему-то я ему не поверила. Пусть ректор Рей и казался милым и добрым человеком, но одно то, что в двадцать лет убежал на войну, уже говорило о многом. И если бы не возникло некоторых магических проблем, кто знает, чем бы он сейчас занимался?
А студенты, кажется, о чем-то договорились, потому что шагнули из лабиринта одновременно. Я поднялась со скамьи и направилась к ним.
– Молодцы, – похвалила искренне. – Даже старшекурсники не всегда справляются с лабиринтом, а вы справились. В честь этого, так и быть, ограничусь двумя замечаниями. Но еще один шаг в сторону – и получите предупреждения. А теперь идите отдыхать. Испытания были не такими уж легкими. Нам с ректором Денвером тоже пора возвращаться к работе.
И мы с Мышонком пошли прочь, а впечатленные первокурсники налетели на товарищей, стараясь как можно скорее выразить восхищение и разобрать их на сувениры. Еще бы! Всего несколько дней учебы, а уже такая слава. Но, думаю, Риад быстро распугает потенциальных друзей, а вот Лайд – хороший парень, может стать неплохим лидером группы.
– И все-таки испытание было слишком серьезным, – сказал Мышонок, когда мы отошли на достаточное расстояние. – Они ведь мало знают о магической науке.
– Теперь, может, задумаются, что стоит знать больше, – не согласилась я. – Вы слишком добры к студентам, ректор. Они вас съедят.
– Я слишком хорошо помню, что такое быть студентом, – рассмеялся Рей, разом приобретая странное обаяние.
Я моргнула, прогоняя наваждение.
– Да вы уже давненько закончили обучение, Рей, – рассмеялась в ответ. – Небось лет десять как?
– Восемь. После военных действий я решил сменить специализацию и продолжил образование.
– И за восемь лет получили докторскую степень?
– Да, три года назад.
– И сколько же вам сейчас? Лет тридцать восемь? – Я намеренно преувеличила, стараясь слегка зацепить, но Рей только улыбнулся:
– Тридцать два.
А мне еще кто-то говорит, что в двадцать семь рано становиться ректором! Вон его же кто-то назначил, а он не намного старше. Хотя почему кто-то? Братишка-король. Да и докторскую степень я получила раньше его, между прочим – в двадцать пять.
– И все равно, со студентами надо быть построже, – вернулась к теме. – Иначе они сядут вам на шею.
– Вы правы. И спасибо, что присматриваете за Энджелом. Это ведь непросто.
– Я – его куратор, это моя обязанность. Но в следующий раз он неминуемо получит предупреждение, вам ли не понимать.
Рей вдруг шагнул ко мне, склонился, будто собираясь поцеловать, а затем прошептал на ухо:
– Королевская лаборатория.
Затем весело подмигнул и пошел прочь, а я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Вот зараза мышиная! Ничего, месть моя будет сладка. Волосок никуда не делся, и, стоило вернуться в свою комнату, я заперла дверь, застелила стол алой тканью и опустила волос на подготовленное блюдце. Суть заклинания была проста. Если прошлой ночью Мышонка мучили кошмары, то сегодня ему приснятся сны несколько… иного характера. Куда более сладкого. Интересно, кто же ему приснится? Управлять самим сном я не собиралась, хотя и такая возможность была. Пусть не ограничивает себя в фантазиях! Еще щепотка магии – и заклинание готово. Сладких и жарких снов, ректор Денвер!
