– Ой, боюсь, боюсь! – заверещал призрак. – Убивают, ироды!
– Вы и так мертвы, – напомнила я.
– Фи, мисс Дейлис, указывать на чужие недостатки.
Он погрозил мне пальцем и растаял, а я так и осталась сидеть рядом с часами с разинутым ртом.
– Привязка его не взяла? – Рей едва не рвал на себе волосы.
– Живучий, гад, – добавила я.
– Что будем делать? – обернулся ко мне ректор.
А я взглянула на звездное небо, на университет – будто на ладони. Романтика!
– Может, ну его? Устанет, сам явится, – потянулась к Рею за поцелуем. Он коснулся моих губ – очень нежно, затем куда жарче. Прижал к себе, а я таяла от этой ласки и готова была послать к демонам всех призраков Целиции. Гладила его плечи, льнула, как кошка.
– Гм-гм, – раздался голос призрака, и мы отпрянули друг от друга. – Что за разврат на часовой башне? Мисс Дейлис, какой пример вы подаете студентам?
– Нас снизу не видно, – ответила я.
– А что, сложно догадаться? Там уже ставки делают, когда у вас будет свадьба. Кстати, больше всех поставил ваш коллега Айден Кирсон.
– И когда же, по мнению Кирсона, мы поженимся? – умиротворенно спросил Рей.
– К весне, – развел руками бывший ректор.
– Точно проиграет, – сказала я.
– А какая ставка будет верной? – поинтересовался Мышонок.
– Опять начинаешь? – почувствовала, как вспыхнули щеки, а затем неловко добавила: – Не раньше лета.
– Договорились. – Рей обнял меня за плечи. – А теперь, мистер Шмидт, не будете ли так любезны вернуться по ту сторону жизни?
– А куда мне торопиться? – усмехнулся призрак. – Вот на вашей свадебке погуляю и вернусь, ректор Мышонок.
– Да почему Мышонок-то? – допытывался Рей, а я поняла, что пора делать ноги.
– Так у нее спросите, это ведь она вас так называет. – Старый негодник выдал меня с потрохами.
– Минни? – обернулся Рей.
– Не называй меня так!
– Тебе, значит, можно, а мне нельзя?
– Что-то погода портится. – Шмидт взглянул на абсолютно безоблачное небо. – Пойду я, наверное. Разрывайте ваше заклинание.
– Не наше! – в один голос ответили мы с Реем, но затем поняли, что призрак решил откланяться.
– Всего доброго, ректор Шмидт, – сказал Мышонок, произнес формулу расторжения связи, и призрак исчез, на прощание помахав рукой. Вот и все.
– Мне будет его не хватать, – сказала задумчиво.
– Что, частушки некому будет петь? – колко спросил Рей. – А теперь все-таки объясни мне, дорогая, почему Мышонок?
– Ну… – стало вдруг совестно. – Ты в начале года был такой… растерянный, невзрачный.
– Невзрачный?
По-моему, пора спасаться бегством, только кто мне даст? Рей перехватил и сжал в объятиях, а я старательно пыталась вырваться.
– Ну, Рей! Пусти! – попросила, когда поняла, что попытки тщетны.
– Нет уж, Минни. Сначала объяснимся.
Кого-то сильно задело… А я что? Я ничего.
– Прости, – поцеловала в уголок губ. – Ты просто сильно меня злил тем, что занял пост ректора. Вот и придумалось.
– Спасибо, что не жабой какой-нибудь, – пробормотал Рей.
– Нет, на жабу ты не похож, – уверенно качнула головой.
– А на мышонка похож, значит?
Я рассмеялась и крепко его обняла. Да, похож. Но ему об этом говорить не обязательно.
– Пойдем уже. – Ректор сменил гнев на милость. – Пока за нами не послали спасательный отряд. Честное слово, Минни, не устаю тебе поражаться!
– Еще раз так меня назовешь, я тебя покусаю! – пообещала искренне, и мы осторожно сползли по шатающейся лесенке, чтобы наконец вернуться с башни на землю. А толпа собралась знатная, и при виде нас все подозрительно замолчали. Не иначе как действительно принимали ставки. Вот негодники!
– Призрак вернулся на свою сторону бытия, – сообщила я. – Так что расходимся, господа.
«Господа» не скрывали разочарования. Наверное, надеялись больше пополнить запас частушек, но, увы, я не собиралась и дальше становиться всеобщим посмешищем. Зато Рей казался странно довольным, будто получил подарок раньше дня рождения. Он взял меня за руку. Я постаралась высвободить пальцы, только кто даст? Держал Мышонок крепко, а профессора оглядывались на нас с пониманием. Вот позор…
– Тебе не кажется, что ты должна мне кое-что за обидное прозвище? – шепнул ректор на ухо.
– Чем обидное-то? – возмутилась я.
– Мышиностью.
– Нет, ничего я вам не должна, ректор Денвер, – высвободила руку из его захвата.
– И даже не спросите, какое наказание вам полагается, декан Дейлис? – Рей снова шагнул ко мне, и я вдруг поняла, что точно промазала! Мышонок? Нет уж, кот, играющий с добычей. Того и гляди замурлыкает.
– Какое же? – спросила невинно.
– А вот какое.
Рей увлек меня за угол общежития и поцеловал. Так горячо, что сразу забыла обо всем на свете. Вот как? Как так можно? Одно прикосновение – и я уже горю? Коварный Мыш! Любимый. Поцеловала его в ответ, согреваясь в ласке. Так сладко, так правильно, что и непонятно, как мы оба жили раньше.
– Люблю тебя, – прошептал он мне на ухо.
– Что-что? Я плохо слышу, – притворилась невинной овечкой.
– Люблю, – повторил Рей. – Очень сильно люблю.
И с надеждой взглянул в глаза. Помучить? Наверное, хватит.
– И я тебя, – призналась искренне и спрятала лицо у него на груди, чтобы не видел вспыхнувших щек. – Очень.
Невесомый поцелуй коснулся волос, и Рей бережно меня обнял. Так мы и стояли: долго, очень долго, а потом медленно пошли к входу в общежитие. Да уж, вот тебе и не завожу романов на работе. Хотя разве это роман? Нет, просто любимый мужчина, за которого летом собираюсь замуж. Если не передумает.
Поднялись по ступенькам, замерли у дверей в наши комнаты.
– Спокойной ночи? – улыбнулся Рей.
– Спокойной ночи, дорогой, – ответила я. – И пусть тебе снятся самые сладкие сны.
Щеки ректора подозрительно заалели, а я тихонько захихикала.
– Ну, не настолько сладкие, – коснулась губами его щеки. – Но если хочешь, могу поделиться заклинанием.
– Я бы предпочел наяву, – пробормотал он и обычным образом от меня сбежал. Только стоял рядом – и уже скрылся за дверью. Сказано – Мышонок! Еще и обижается. Дух противоречия подал голос, наступая на пятки здравому смыслу, и я нырнула за ту же дверь, чтобы мгновенно попасть в расставленную ловушку – чужие объятия.
