Джим Варга читал положения подготовленного соглашения: тела с 1 по 29 извлечены с участка по Саммердейл, 8213, и отвезены окружному коронеру; челюсти, зубы и рентгеновские снимки останков пронумерованы корректно; прижизненные снимки соответствуют опознанным жертвам, и так далее. В качестве следующего свидетеля мы пригласили доктора Роберта Штейна.
Нас беспокоило, что защита попытается использовать его неосторожные заявления прессе на первых этапах работы, да и сам Штейн волновался. Адвокаты обвиняемого могли серьезно дискредитировать нашего судмедэксперта, но мы нуждались в его показаниях и решили рискнуть в надежде, что они не станут ничего предпринимать. Штейн – опытный консультант, он умеет отвечать кратко и по существу. Он начал с объяснений, чем причина смерти отличается от рода смерти:
– Причина смерти – инициатор (инициаторы) смерти. Этот фактор может быть химическим, физическим, биологическим. В случае с родом смерти возможны пять вариантов: убийство, суицид, несчастный случай, естественные причины или неустановленные.
Штейн сообщил, что, войдя в дом Гейси, сразу же ощутил запах, с которым постоянно сталкивается на работе в морге. Он описал свое путешествие в подпол, начало поисков и работу по установлению личностей жертв.
Когда Канкл спросил Штейна о браслете Сэмюела Тодда, его мать Бесси Стэплтон не выдержала и разразилась рыданиями. Мотта попросил судью сделать перерыв, и тот отпустил присяжных. Сэм Амирант насчитал как минимум четырех членов жюри, с сочувствием глядевших на всхлипывающую миссис Стэплтон, и Гариппо предупредил зрителей, что в ходе слушаний будет еще много горестных заявлений. Если кто-то не уверен в своем самообладании, ему следует удалиться из зала суда, чтобы не оказывать влияния на присяжных.
На кратком заседании Амирант потребовал, чтобы во время выступления Штейна в зале не было родственников жертв, но Гариппо обещал ему при необходимости принять меры.
Продолжив выступление, доктор Штейн высказал свое экспертное мнение: причиной смерти шести жертв, найденных с веревками на шее, стала странгуляционная асфиксия. А касательно тринадцати тел, найденных с тканью в горле, можно сказать, что смерть наступила вследствие обтурационной асфиксии. В случае с оставшимися десятью телами причину смерти определить не представляется возможным. Что же касается рода смерти восемнадцати опознанных тел, найденных в подвале, и Роба Писта, то это убийство. Канкл перечислил имена жертв по одному, каждый раз спрашивая, выписал ли Штейн свидетельство о смерти. «Да», – решительно отвечал судмедэксперт.
Во время перекрестного допроса Амирант расспрашивал Штейна о причинах смерти, чтобы заставить присяжных сомневаться в точности данных, а под конец Сэм поднял вопрос об аутоасфиксии:
– Вы когда-нибудь сталкивались в своей практике со, скажем так, случайными самоубийствами, когда ради оргазма некто сам затягивает у себя на шее такие узлы, как вы показывали, и погибает?
Штейн признал, что их служба сталкивается с 15–20 подобными смертями в год (а общее ежегодное количество смертей исчисляется тысячами). Иногда погибший не успевает ослабить веревку вовремя, теряет сознание и умирает; обычно такое случается при мастурбации.
Взбешенный предположением защиты, что некоторые из жертв Гейси могли умереть таким образом, Канкл спросил Штейна, видел ли он когда-либо в случаях аутоасфиксии такие узлы, как использовал обвиняемый.
– Нет.
– Если кто-либо использовал удавку или веревку вроде этой, чтобы придушить жертву до потери сознания, а затем убил ее, запихав комок бумаги или ткани в горло, – это убийство в меньшей степени, чем если бы он убил жертву сразу?
– Это в любом случае убийство.
– А если кто-либо накинет на шею пятнадцатилетнему подростку вот такую петлю, – Канкл указал на веревку, – а потом засунет в рот кляп и еще живого сбросит с моста, и мальчик утонет в реке, – это уже не убийство?
– Это все равно убийство.
– А если кто-либо придушит такой веревкой молодого мужчину или подростка до потери сознания, а потом закопает жертву заживо у себя в подполе, где она задохнется в собственной могиле, – это будет в меньшей степени убийством?
– Это все равно убийство.
– У меня больше нет вопросов.
Когда Штейн покидал свидетельскую трибуну, присяжные не сводили с него глаз.
Во второй половине дня доктор Эдвард Павлик, теперь уже главный судебный стоматолог округа Кук, описал методы, которые вместе с командой использовал для опознания тел. К его выступлению мы подготовили два диапроектора, на один из которых загрузили прижизненные рентгеновские снимки жертв, полученные от их дантистов, а на второй – посмертные. Иган проецировал снимки на экран, а Павлик рассказывал о проведенных исследованиях, оговорив, что снимки делались под разными углами. Он указывал на некоторые индивидуальные особенности, затем сравнивал снимки, демонстрируя, как именно устанавливалась личность жертв.
Доктор Джон Фитцпатрик рассказал о проведении опознания по рентгену скелета. На перекрестном допросе Мотта пытался вынудить Фитцпатрика признать, что радиологический метод опознания не является точным на сто процентов.
– Ведь на самом деле, – настаивал адвокат, – радиология – наука из разряда вероятностных, а не точных.
– Нет, – возразил Фитцпатрик, – определенные ориентиры делают скелет абсолютно уникальным. Ручаюсь головой.
Наш последний на этот день свидетель, Дэниел Каллахан, начальник шлюза, поведал присяжным, как в реке нашли первое и последнее тела: Тимоти О'Рурка и Роберта Листа.
Во вторник мы вызвали шестерых свидетелей, рассказавших о поисках и опознании четырех тел, выловленных в реке. В среду Ларри Финдер повторно вышел к трибуне и описал план Гейси по окончательному избавлению от дурного запаха:
– Он собирался целиком залить подпол цементом.
В среду, как и всегда, я встретил Гейси в коридоре, когда его вели в камеру. Накануне мне подарили сигару, но поскольку я не курю, то передал ее обвиняемому.
– Хорошая была сигара, Терри, – похвалил Гейси.
– Рад, что тебе понравилось.
Но тут он добавил:
– Хотя кое-что меня удивило. На обертке не было надписи: «Это мальчик!»
[10]
Ларри был последним нашим свидетелем на этой стадии суда. Итак, на середине третьей недели процесса «Народ штата Иллинойс против Джона Уэйна Гейси», после выступлений шести десятков свидетелей – и куда скорее, чем мы рассчитывали, – сторона обвинения закончила изложение своей версии.
Еще перед началом процесса нам стало известно, что адвокаты Гейси собираются подать ходатайство о предоставлении «альтернативного средства судебной защиты», предусмотренного законами штата. Тем самым они давали понять свою точку зрения: обвинение не сможет доказать вину подзащитного, но даже если сможет, его все равно нельзя судить, поскольку он невменяем.
