Блондинкой оказалась Мэри-Лу Лорд, местный автор
[262] и исполнительница, которая тогда перебивалась импровизированными концертами в электричках. Курт спросил, какие у нее любимые группы, и она назвала «The Pastels», «The Vaselines», Дэниела Джонстона и «Teenage Fanclub». «Черт, – ответил Курт. – Это и мои любимые группы, и притом в том же порядке», – и попросил ее назвать песни каждой команды, чтобы убедиться, что она не дурачит его.
На следующий день Курт отправился к Лорд домой. На стене висел подновленный портрет знаменитого рок-журналиста 70-х Лестера Бэнгса. Бэнгс был единственным приемлемым для музыкантов вроде Лорд и Кобейна журналистом – Курт даже писал ему воображаемое письмо в журнал, – хотя это не значит, что он не мог, как и все остальные, быть грубым, невоспитанным и самовлюбленным. Но в 70-е Бэнгс поддерживал хорошие группы, сохранял собственный уникальный голос и, что еще более важно, был к тому времени уже мертв – так что его можно было почитать, не смущаясь его назойливым присутствием. Курт рассказал Мэри-Лу, что все еще скучает по Тоби и что недавно познакомился с восточной религией джайнизма.
«Каждый день, – пояснил Курт, – мы проходим сквозь ад и рай».
На следующий день парочка отправилась на празднование дня рождения местной альтернативной радиостанции WFNX
[263] в клуб «Axis» в Бостоне – «Nirvana» выступала хедлайнером, поддерживали их «Smashing Pumpkins» и местная рок-группа «Bullet Lavolta». Перед концертом для новостей MTV засняли Криста Новоселича, который играл в «Твистер» с группами разогрева, используя для дополнительной смазки масло «Криско»: Крист был одет только в шорты-боксеры и вытирал излишки масла – например, на заднице – висевшим неподалеку американским флагом. Некоторым местным ребятам такое использование государственного знамени не понравилось, и в итоге к Кристу вызвали охранника.
Тем временем Курт наплевал на большинство своих обязанностей по раскрутке группы и проводил время с Мэри-Лу.
Мэри-Лу была, казалось, создана для биографии Курта. Намного позже Кортни изобрела непристойную байку о том, как Курта однажды отвлекли от процесса орального секса с бостонской девчонкой на заднем сиденье фургона – и что это, дескать, был единственный раз, когда он видел ту девчонку. Однако я очень хорошо помню, как в то время опьяненный Курт все больше сходил с ума по той девушке по имени Мэри-Лу, как он был в нее влюблен и даже собирался переехать к ней в Бостон.
Привет, Эверетт.
Порой встречаешь человека и тут же понимаешь, что твоя жизнь скоро изменится. Вот так и я встретила Курта. Ситуация была настолько яркой, что того краткого времени хватило бы на целую жизнь – один из тех случаев «любви с первого взгляда», о которых читаешь в книгах. Короткие, но тем не менее настоящие отношения, когда тут же узнаешь о человеке все и становишься ему очень близок. Надеюсь, у меня тут получилось не слишком похоже на «Мосты округа Мэдисон»…
Я хорошо понимаю, что наши с Куртом отношения были краткими и что в его жизни случилось слишком много всего – просто невозможно, чтобы он относился ко мне так же, как и я к нему, но в глубине сердца я верю, что так и было. Я знаю, что наибольшую роль в перемене его чувств ко мне сыграла Кортни – и не только потому, что она заняла мое место, но прежде всего из-за той лжи, которую она наплела обо мне. Курт был не из тех, кто может подойти и спросить: «А это правда?» Спустя всего несколько месяцев после нашего окончательного расставания с Куртом Кортни уехала в Европу, а через неделю или около того, в районе Дня Благодарения, забеременела
[264].
Так что я предполагаю, что наша связь с Куртом длилась месяца два, но даже если бы она заняла всего два дня, она осталась бы такой же незабываемой. И дело вовсе не в сексе. Тут сказывалось какое-то притяжение, которое возникает между двумя людьми.
Иногда я жалею, что в то время боялась рискнуть. Как той ночью в Детройте: он умолял меня поехать с ним в Чикаго, но я не могла. Я боялась потерять работу и не хотела стать обузой для группы. Денег у меня не было, и я опасалась, что он подумает, будто я хочу прокатиться на халявку. Наверное, он смотрел на это совершенно по-другому. Он, видимо, считал, что я стала «отчужденной» и «перестала им интересоваться». Я и представить себе не могла, что парню из рок-группы может быть нужно что-то серьезное. Если бы я только знала, как сильно он хотел быть любимым, я открыла бы ему свои истинные чувства.
В ту же ночь в Чикаго Кортни как раз и поставила перед Куртом вопрос ребром. Что случилось бы, будь я там? Смог бы он представить меня как «свою» девушку? Она тогда вроде бы как гуляла с Билли [Корганом], а может, только что с ним порвала и прилетела как раз забрать остатки своей одежды у Билли. Если бы я все еще была в турне, все могло сложиться по-другому. Он был бы занят, и Кортни, надеюсь, приняла бы это – хотя, возможно, и нет. Уверена, что Кортни что-нибудь да придумала бы. Ведь когда мы снова сошлись с Куртом в Англии, она придумала способ нас разлучить…
Курт ничего не говорил о Кортни, когда через несколько недель мы встретились в Британии. Первый концерт состоялся в Бристоле. Мало что про него помню, но было круто снова оказаться с Куртом. Он звонил мне с дороги четыре-пять раз в неделю – притом мобильных телефонов еще ни у кого не было, – когда они гастролировали по Штатам. Я играла в метро по десять часов в день ежедневно, чтобы накопить денег на поездку. Весь октябрь я играла столько, что пальцы потом кровоточили. У меня были сильнейшие приступы кистевого туннельного синдрома
[265], я просто разваливалась, но ничто не могло удержать меня от того, чтобы купить билет на самолет и встретиться с ним снова. Я хотела удивить его. Я ничего не знала о Кортни и не думаю, что Курт тогда полагал, что у них все зайдет так далеко. Он о ней ни разу не упомянул.
Прилетев в Англию, я отправилась на концерт и саундчек и встретилась с Куртом. Он показался мне очень усталым, турне больше не вызывало у него энтузиазма. Начались проблемы с желудком, и я так понимаю, что как раз тогда наркотики начали его доставать. Я была абсолютно наивной насчет героина. Я видела, что он сделал с некоторыми моими кумирами самых ранних лет, и не хотела иметь с этим никаких дел. Я с самого начала выразила Курту свою позицию насчет наркотиков. И надо сказать, что она была воспринята непросто: мое неодобрение наркотиков расходилось с тем направлением, в котором он двигался.
