– Мы вернулись в гостиницу, – продолжает Галлик, – и они отыграли для MTV «Teen Spirit». Я думал: «Мать твою, все это плохо кончится, и очень скоро».
На следующий вечер «Nirvana» выступала в клубе «Babyhead» в Провиденсе, штат Род-Айленд, где Курт на первой же песне разбил усилитель. Далее последовали концерты в Нью-Хейвене и Трентоне, а 28 сентября они приехали в Нью-Йорк, где Курт впервые увидел себя по телевизору. Он позвонил матери, чтобы сообщить ей, что его показывают в «120 минутах», «альтернативном» шоу MTV. «Он был очень возбужден, – вспоминала Мэри-Лу. – Он весело рассказывал ей о каждом своем появлении в кадре». «Teen Spirit» попал в американскую двадцатку, и «Nirvana» отыграла акустический концерт на «Тауэр рекордз». Курт тогда извлек из фанатской торбы пачку печенья «Орео» и запил ее пакетом молока – прямо посреди выступления.
Концерт тем вечером в уютном «Marquee» был просто убийственный: с балкона бок о бок с солисткой «Breeders» Ким Дил я наблюдал, как зрители раскачивались в унисон с Куртом, Кристом и Дэйвом в вихре движений и эмоций. Гитары сменяли гитары, барабаны заглушали барабаны, неповторимо завывал бас. Весь концерт Курт смеялся. Толпа все больше сходила с ума. На высшей точке выступления, «Negative Creep», у Курта уже не осталось гитары, так что он нырнул в подхватившую его толпу, не переставая петь – только под бас и барабаны. Но все равно было ощущение, что в это время играет целый гитарный оркестр.
– Я был в шоке от того, как здорово это звучало, – подтверждает Галлик. – Обычно без гитары звук получается плоским, но тогда он был невероятно полным.
Настроение у Курта менялось с катастрофической скоростью. После приема в Филадельфии он впал в депрессию – это чувство, наверное, усилилось из-за похмелья и усталости от гастролей. На следующий день я с группой отправился на верхушку какой-то мегалитической башни на окраине округа Колумбия для интервью с коммерческим радио. Мы с Куртом отошли, оставив акул капитализма на Криста и Дэйва. Спустя годы, как немедленная реакция на смерть Курта, в моей голове закрепился этот образ группы – тот, каким я хотел бы проиллюстрировать обложку книги, которая, как я знал, никогда не появится, – Курт стоит хрупкий и маленький, с опущенной головой, терзает сигарету; и еще больше усиливает это впечатление хрупкости сияющая металлическая башня за ним.
«Ты когда-нибудь был до того на одной из сорока лучших американских радиостанций? – спросил меня позже Курт. Нет. Не думаю. – Что ж, тогда попробуй представить, что это такое. У этих парней аккуратная челочка, ровные усы прекрасной формы, они говорят голосом профессионального американского радиодиджея, понятия не имеют, кто ты, черт возьми, такой, и задают самые дурацкие вопросы из всех, какие ты когда-либо слышал. И притом ты там для того, чтобы представить свою группу, хотя я больше не хочу нашу группу представлять. По-моему, мы становимся слишком большими. Мне совестно из-за этого и совестно из-за того, что мы поддерживаем эту хреновую радиостанцию, которой нечего предложить людям, кроме коммерческой музыки. И я, подумав, решил, что не пойду туда, после чего на меня накинулись люди с лейбла и еще кое-кто. Крису и Дэйву пришлось переступить через себя и пойти на это сраное радио, потому что они обречены на это. Я, честно, больше не могу».
Вскоре после этого разговора Курт отказался давать интервью диджеям с радио, и точка.
Концерт 2 октября в вашингтонском клубе «9.30» – он расположен в очень неудачной части города, зато очень близко ко всем объектам внимания туристов в столице – вновь оказался невероятным, возможно, из-за мятежного настроения Курта. Было жарче, чем в аду, группа разогрева «Das Damen» была приглашена для отвлечения бешеных панков, и клуб был переполнен! Нырнуть со сцены было некуда, и после своих трех песен перед основной программой мне пришлось сползать с края под тяжелые шлепки Криста и Курта. «Nirvana» открыла свое выступление кавером на песню «The Vaselines», «Jesus Doesn’t Wants Me For A Sunbeam», а это… надо сказать… охренительный способ начать концерт!
До того наш коллектив чуть не выгнали из модного ресторана, который подыскал для нас сотрудник «DGC», потому что мы были «слишком грязными». А нам и наплевать – тем лучше: мы проигнорировали модную жратву, а вместо нее предпочли легендарную пиццу клуба «9.30», разделив ее с очень прикольными мамой и сестрой Дэйва. Как раз на барбекю, который устроила семья Дэйва на следующий день, Курт и рассказал мне о своей любви к Мэри-Лу Лорд.
После Вашингтона наш путь лежал на юго-восток: Джорджия, Северная Каролина и Мемфис. Когда «Nirvana» 5 октября была в Атенсе, штат Джорджия, на пирушке у гитариста «R.E.M.» Питера Бака (вместо того чтобы давать новые интервью прессе), «Smells Like Teen Spirit» вышла на пятую позицию в чарте.
Мэри-Лу Лорд вернулась в турне через несколько дней, в Огайо, и обнаружила Курта в особенно дурном настроении: он проклинал проблемы со звуком и заявлял, что предыдущий концерт был полным отстоем. Она съездила с группой в Детройт, штат Мичиган, а на следующий день отправилась на работу в музыкальном магазине в Бостоне. В тот день «Nirvana» играла в «Metro» в Чикаго, на разогреве выступали «Urge Overkill».
В то же утро Кортни Лав вылетела в Чикаго из Лос-Анджелеса.
Кортни ехала не для того, чтобы увидеть Курта Кобейна. Она состояла в свободных, ни к чему не обязывающих отношениях с Билли Корганом. Этот перелет был последним аккордом в длительных отношениях с самовлюбленным, эгоистичным фронтменом «Smashing Pumpkins». Ни Курт, ни Кортни до Чикаго не давали мне повода предположить, что как-то по-особенному относятся друг к другу – и это в то время, когда я разговаривал с Кортни по нескольку раз в день. Но Курт становился знаменитым, он был милый и чувствительный, а Кортни – настоящая секс-террористка. К тому же оба они отчаянно желали предаваться гедонизму.
– Она была с Лори [Барберо], – вспоминает Дэнни Голдберг. – Тогда я встретил Кортни едва ли не в первый раз. Она посплетничала со мной – скромная, очаровательная, прокладывающая себе дорогу в эту компанию. После концерта я минуту поговорил с ней за сценой, потом с кем-то еще, а когда обернулся, то увидел, что она сидит у Курта на коленях. Она была крупнее его, так что зрелище было незабываемое. И с того вечера они были вместе.
Кортни понятия не имела, что тем вечером «Nirvana» будет выступать в Чикаго, но в номере Коргана она обнаружила его новую постоянную подружку. Она зашвырнула туфли в окно и, таким образом, осталась босиком. И вот она взяла за десятку такси в клуб «Метро», чтобы хоть куда-то да пойти. (Собственно, Кортни появилась за 15 минут до конца, когда Курт как раз впал в свою обычную манию разрушительства.) Почувствовав, что ее презирают, она позвонила из клуба Коргану и сообщила ему о своих намерениях относительно Курта – она уже знала, как ревниво относится ее любовник к «Nirvana», – после чего сделала свой ход, который и описывает выше Голдберг.
– Там было много народу, – говорит Крэйг Монтгомери. – Были ребята из «Urge Overkill», менеджеры, думаю, что и состав «Smashing Pumpkins» без Коргана, и в ту ночь Дэйв остался ночевать у меня в номере [в отеле «Дэйз-инн» на берегу озера Мичиган], потому что Курт и Кортни устроились в том номере, который занимали Курт и Дэйв.
