Кортни позвонила мне в середине марта и подтвердила историю, которая вскоре появилась в «Чикаго трибьюн». За два дня до окончания мастеринга альбома (21 апреля Бобом Людвигом на студии «Gateway») газета опубликовал интервью с Альбини, который заявлял: «Геффену и менеджменту группы альбом очень не понравился. Когда „Nirvana“ попросила записываться у меня, они сочли это проявлением снисхождения. Я совершенно не уверен, что альбом вообще выйдет». Позднее Дэйв Грол сообщал, что Гэри Герш, один из менеджеров группы, был «в ужасе» от перспективы того, чтобы записывать столь важный (по крайней мере, для «DGC») альбом в такой панк-роковой манере. «Нам сказали что-то вроде: давайте веселитесь – а потом мы вам подыщем другого продюсера», – говорил он в сентябре 1993 года «Кью».
В то время, однако, и группа и менеджмент полностью отрицали слова Альбини, даже поместив однажды объявление в «Биллборде» на всю страницу, чтобы опровергнуть заявления, которые не замедлили появиться в «Биллборде», «Ньюсуике», «Роллинг стоун» – да везде.
«Никакого давления на нас наш лейбл не оказывал, они не требовали от нас перезаписи треков после работы с Альбини, – заявил Курт в пресс-релизе „DGC“, противореча тому, что мне рассказала Кортни. – Все решения по нашей музыке – стопроцентно наши. Мы, группа, решили, что вокал на многих треках недостаточно громкий. И решили это переделать». «Geffen» также распространил вежливые уверения в том, что лейбл не собирается вмешиваться в дела своей дойной коровы.
Потом Курт даже заявил, что заметил проблемы в миксе, как только вернулся в Сиэтл. «Всю первую неделю мне не хотелось слушать записи, а так обычно не бывает», – рассказывал он «Серкус».
И вновь это прямо противоречит телефонному звонку Кортни, которая пыталась объединить друзей и коллег Курта по индустрии вокруг альбома, чтобы противостоять давлению «DGC» и защитить великолепную запись.
Так или иначе, казалось, что все это буря в стакане воды. Я не собираюсь отрицать, что альбом труден для восприятия, ну и что тут такого? Ведь запись не так уж и обезобразили. «Nirvana» в итоге выбросила несколько самых шумных треков, чуть подремонтировала вокал, и лейбл поручил менеджеру «R.E.M.» Скотту Литту «подчистить» пару песен для американского радио. Продались? Да нет. Если воспринимать дело таким образом, то «Nirvana» «продалась» в тот день, когда подписала контракт с Геффеном… а тогда бы не было миллионных тиражей, а вы бы не читали этой книги.
– Курту хотелось чего-то другого, – комментирует Кэрри Монтгомери. – Он хотел написать песни иного типа, но подозреваю, что он не знал, как это сделать. Он умел только писать песни «Nirvana». Как можно научиться сочинять по-другому? Месяц слушать другую пластинку «Beatles» и приучиться к иной форме?
Было очевидно, что Курт хотел уничтожить созданное им чудовище. С какого-то момента все пошло не так – постоянное внимание прессы, вынужденные контакты с таким отстоем, как MTV, таблоиды и журналисты «Роллинг стоун», разрыв с ценителями панк-рока и Олимпии… Когда Курт создал «Nirvana», они с Кристом были как братья. К 1993 году ничего такого уже не было, Курт даже на гастролях ездил не в том фургоне, что остальная группа. В чем же дело? Зачем оставаться в группе, если даже не разговариваешь со своими товарищами? Неужели контрактные обязательства настолько сильны?
Я сохранил эту кассету единственным способом, которым мог: не распечатывая, бросил ее в кучу тысяч других и попытался забыть, что вообще хоть что-то знал о группе, когда умер Курт. Она и по сей день все там же, но вроде бы кто-то выпустил пиратским способом оригинальную версию, посчитав, что такая музыка не должна оставаться в вечном забвении.
Кортни прилетела на «Pachyderm» через неделю после начала записи. Стива Альбини ее агрессивное поведение нисколько не впечатлило: он обозвал ее «психованной сучкой с яйцами». Кортни, в свою очередь, подлила масла в огонь по поводу утверждения «Альбини – женоненавистник», произнеся следующую пламенную речь: «Стив Альбини посчитал бы меня идеальной девушкой музыканта, только если бы я была с Восточного побережья, играла на виолончели, носила бы сережки колечками и черные свитера с высоким воротом, имела бы подходящий к образу гардероб, большие сиськи, а главное – молчала бы в тряпочку».
В тот же месяц, что «Nirvana» провела на студии, вышел совместный сингл «Nirvana» и «Jesus Lizard», «Oh, The Guilt», а «Incesticide» был признан в США золотым (500 тысяч проданных экземпляров). Группа получила целую кучу музыкальных наград или, по крайней мере, номинаций – «Грэмми», «Бритс», «НАРМ», – но панки и панкушки вроде Джессики знали, что подобные поощрения со стороны шоу-бизнеса – это просто дерьмо. Наверное, потому-то Куртни и любили тусоваться с ней, а не с ее более «крутыми», взрослыми одноклассниками – собирателями записей.
19 марта «Hole» сыграла закрытый концерт в «Crocodile», где состоялась премьера песен с грядущего альбома «Live Through This». Это был первый концерт группы с басисткой Кристен Плафф, игравшей тогда в трио «Amphetamine Reptile» с Дженитор Джо. Кристен была умненькая брюнетка, сознательная защитница независимой музыки. Ее, судя по «Ночи на Земле», идеально могла бы сыграть Вайнона Райдер. Многие представители хардкор-сцены Миннеаполиса видели в Кортни дьявола и были в ужасе от того, что Кристен уехала из родного города в Сиэтл.
– «Hole» по-прежнему требовался басист, – говорит Рене Наваррете. – В предыдущем году они пробовали Лесли Харди
[339], но у нее не получалось – и они отвезли ее в Сиэтл [из Лос-Анджелеса], где я порепетировал с ней, все это время надеясь, что место басиста предложат мне. Но у Лесли все равно ничего не вышло. И тогда они взяли Кристен. Та была великолепна.
– Кортни хотела, чтобы на басу в «Hole» играла я, но мои родители, конечно, не позволили бы, – сетует Джессика.
Наваррете замечает:
– Собственно, это я предложил Кортни Джессику: милая шестнадцатилетка с нетипичной любовью к андеграунду – что может быть лучше? Джессика уже появлялась в национальных американских журналах как типичная «Riot Grrrl» – после чего представительницы «Riot Grrrls» из Олимпии и Вашингтона стали отдаляться от ее образа, поскольку движение это по своей сути было антиассимиляционным.
Джессика продолжает:
– Кортни сказала: «Я, ты и Курт должны собраться и записать демку, а „Флипсайд“ [лос-анджелесский панк-фанзин] об этом расскажет», – но, конечно, ничего подобного не случилось. В то время в группе были только она и Эрик. Родителей подобная перспектива жутко напугала, но мне-то она казалась потрясающей. Но сейчас я рада, что не пошла на это. И вот Кортни спросила меня, кого бы я порекомендовала, и я указала на Кристен.
Но потом я поехала к Кортни в Лос-Анджелес, – продолжает автор фан-журнала. – Это был самый разгар «войны факсов» с Альбини. В доме царил беспорядок, повсюду валялись журналы. Меня тепло встретили в доме и напоили настоящим чаем. Несмотря на весь хаос, в воздухе витало какое-то гостеприимство.
