…и гитара нарушает тишину ночи, слушайте – завывает, как ветер на улице, звук – слушайте – идет кругами, как та веревка, на которой повесился пацан в гостиничном номере, зайдемся же криком, слушайте, как будто «священник» спорит с ублюдком…
Эта связка работает отменно.
Насколько вы готовы слушать почти смертельно монотонные диалоги Берроуза об упадке и разрушении и вместе с тем стенания гитары Курта Кобейна – зависит от вас.
Но в любом случае в этом есть нечто болезненно притягательное.
Обзор «Его называли „священник“», «Мелоди мейкер»,11 сентября 1993 года
2 мая 1993 года в службу спасения графства Кинг позвонили с Лейксайд-эйв, 11301. В полицейском отчете было написано, что Курт Кобейн находился «за два часа до того в доме друзей, где сделал себе инъекцию героина стоимостью 30–40 долларов. Потом он поехал домой, где и произошел инцидент». Когда Курт отказался открыть дверь, Кортни позвонила Венди и Ким, которые немедленно бросились на выручку из Абердина, но ко времени их приезда ситуация ухудшилась, Курта рвало, он находился в шоковом состоянии.
Такое случилось не в первый раз – по слухам, у Курта в течение 1993 года передозировки случались часто. Кортни пыталась обливать мужа холодной водой, пичкала его валиумом, бупренорфином, бенадрилом, кодеином, но ничего не помогало. Когда Курт стал синеть, приехали санитары. Его срочно доставили в больницу Харборвью, где он то приходил в сознание, то вновь проваливался в небытие, в промежутках цитируя своей сестре Шекспира.
– В тот раз у него случилась „хлопковая лихорадка“, – объясняет Кали Де Витт. – Перед уколом шприц протирается ватой. И если тончайшее волокно ваты попадает на иглу, а потом в кровообращение, то начинается реакция на хлопок. Человек багровеет, его трясет, поднимается температура. Выглядит это куда хуже, чем передозировка.
Но не так опасно…
– Да, с настоящим передозом не сравнить, – соглашается Кали. – Это был уже второй передоз подряд. У нас сидели Джеки [Фэрри] и, кажется, Нильс Бернстайн [президент фан-клуба «Nirvana»]. Я оттащил Курта наверх и засунул его в джакузи, потом включил холодную воду, и Курт от этого очнулся. Я заставлял его ходить, а Кортни потом приготовила еду и пыталась покормить Курта. Я начал всерьез осознавать, насколько взрывоопасно жить в этом доме.
1 июня Кортни организовала собрание: она созвала Криста, Дженет Биллиг, Нильса, Венди и отчима Курта, Пэта О’Коннора. Все друзья и родственники назвали Курту кучу причин, по которым ему следует бросить наркотики, – среди них преобладали его собственное здоровье и благоденствие его дочери. Кортни подчеркнула, что стала посещать «Анонимных наркоманов» и даже пытается бросить курить
[345]. Курт отказался слушать и учинил наверху дебош: это стало поводом для перебранки между гостями о том, кто виноват.
Через три дня в доме снова оказалась служба спасения, и Курт на три часа попал в тюрьму округа по обвинению в домашнем насилии. За него внесли залог в 950 долларов, а обвинение позже было снято.
В полицейском рапорте была отражена ссора супругов из-за коллекции оружия Курта. Кортни плеснула мужу в лицо апельсиновым соком, Курт толкнул ее, она не осталась в долгу, кто-то кого-то поцарапал… Позднее Курт решительно отрицал все намеки. В интервью «Спин» он заявил, что они с Кортни просто бегали по дому, в шутку кричали и боролись, когда вдруг «постучали в дверь, и там оказалось пятеро вооруженных копов».
Он прибавил, что двое из них еще спорили, кого же отправить в каталажку. Копы конфисковали оружие Курта – все три ствола, – после того как Кортни сообщила их местонахождение.
– Не думаю, что он действительно ее бил, – говорит Кали. – Они в самом деле страшно ругались, и она вела себя вызывающе. В драке Курт мог быть жестоким, но и она легко доводила его до взрыва.
Я: Тебе не кажется, что Кортни нравилось провоцировать людей и потом изображать жертву?
– Да, – смеется экс-няня. – Кортни обожает драмы. Она любит, когда на нее орут. Думаю, ей нравится, когда кто-то доминирует над ней.
Я: Это ведь, наверное, Кортни вызвала полицию.
– Уверен, что так и было, – соглашается Кали. – Думаю, они таким образом подстрекали друг друга. Одна: «Я сейчас полицию вызову». А второй: «Давай зови этих сраных копов. Дай спокойно поесть. Можешь меня упрятать в тюрьму».
Я: Как бы ты описал их как пару?
– Они были, думаю, взрывоопасной парочкой. Мне кажется, они друг другу не подходили. Из тех супругов, которые любят друг друга, не представляют себе жизни врозь, но вместе с тем готовы друг друга убить. Будь на их месте более адекватные люди, они бы это поняли и разошлись, ну или вообще держались бы друг от друга подальше. Казалось, что эти двое отчаянно пытаются починить неработающий механизм. Думаю, Курт очень ее любил и притом был гораздо более наивен, чем она.
Я: Насколько я помню, менеджмент был от них в ужасе.
– Да, они не знали, как быть, – соглашается Кали. – Когда дело касалось продажи музыки, Кортни всегда занимала скорее позицию менеджеров. И в этом состояла причина множества ссор. Та ссора, в которую вмешались копы, разумеется, была далеко не единственной.
Я: Ты знал о коллекции оружия Курта?
– Я не подозревал, что у него больше одного-двух стволов, – отвечает Кали, – но ведь почти любой может купить оружие. Это вовсе не значит, что человек собирается покончить жизнь самоубийством.
Я: Это же Америка, боже мой.
– Да, это Америка.
Я: Как-то Курт рассказывал мне о том, что все его стволы названы в честь журналистов.
– Ну нет, это как-то слишком интимно, – возражает экс-няня. – Хотя такое точно говорилось. Однажды вечером Кортни спросила меня – и совершенно серьезно, – как я считаю, не согласится ли Рене убить собаку Линн Хиршберг. Предполагаю, что Линн Хиршберг любила свою собаку больше всего на свете. Пару дней Кортни талдычила мне: «Позвони Рене, пусть приедет. Я отправлю его в Нью-Йорк и дам пять штук баксов. Пусть только убьет эту собаку». Я не стал звонить Рене – вдруг бы он согласился. Вряд ли, конечно, но мне вообще не хотелось его впутывать. Через несколько дней она все равно про это забыла.
Я: А я хорошо помню разговор с Куртом, и он тогда говорил: «Если я помру, то сначала прихвачу с собой парочку этих ублюдков».
– Да, я слышал от него такие слова. Хорошо, что он этого не сделал. Это все изменило бы.
Споры об «In Utero» шли весь апрель и май.
Хотя «Nirvana» заявляла, что Геффен не оказывал на них никакого давления и менеджмент не пытался внести изменения в записи Альбини, в частном порядке все было иначе. В своем дневнике Курт описал возможные условия: сначала выпустить оригинальную версию – «бескомпромиссный восьмидорожечный вариант для винила и кассет», а через месяц издать набор ремиксов под названием «Verse, Chorus, Verse» («Куплет, припев, куплет») с предупреждающим стикером: «Компромиссная версия для радио». Жаль, что не случилось именно так.
