Где-то либо во вторник, 5 апреля, или в среду, 6 апреля, Курт Кобейн покончил жизнь самоубийством. Он вышел в теплицу над гаражом, закрыл двери, прислонил к окну табуретку, написал короткую прощальную записку красными чернилами, адресованную его воображаемому другу детства Бодде, и выстрелил себе в голову – одна пуля, мгновенная смерть. Рядом с ним лежал портсигар с наркотиками и шприцами. На полу валялся открытый кошелек. Курт принял 1,52 миллиграмма героина – более чем достаточно для немедленной смерти для большинства наркоманов. Тело лежало там два-три дня, в то время как друзья сбивались с ног в поисках Курта.
Кортни отправила Эрика в дом на Лейк-Вашингтон, чтобы тот организовал поиски. Он был, похоже, очень разозлен на Кали и потребовал, чтобы Кали и Джессика обыскали все, особенно потайную комнатку в кладовой главной спальни. Но за дом они не выходили.
– Кортни наняла следить за домом частного детектива – блестящего Тома Гранта, – вспоминает Кали. – Я жил у Дженнифер Адамсон; я искал Курта там и сям, искал оружие, о котором она мне рассказала, но не смог найти. У меня началась настоящая паранойя, когда Кортни сказала, что за мной следит детектив, потому что я все время был под наркотиками. [Кортни в то время еще находилась в Лос-Анджелесе.] В итоге я заявил: «Я поеду к тебе в Лос-Анджелес, будет, как я хочу».
6 апреля организатор «Lollapolooza» Тэд Гарднер издал пресс-релиз, где официально подтверждалось, что «Nirvana» не будет хедлайнером фестиваля – «из-за плохого здоровья Курта Кобейна». Какая горькая ирония в том, что место хедлайнеров отдали «Smashing Pumpkins».
7 апреля из управления «Пенинсула-отеля» поступил звонок в полицию по 911. Когда приехали копы, Кортни забрали в городскую больницу «Сенчури» с подозрением на передозировку героина – ее задержали и обвинили в хранении героина и скупке краденого. Она заплатила залог в 10 тысяч долларов, и дело позднее было прекращено.
В тот же день Кали и Дженнифер Адамсон еще раз обыскали дом в 2.15 ночи – Джессика двумя днями раньше улетела в Миннеаполис. Они обнаружили в главной спальне расстеленную, но холодную кровать; по телевизору без звука шла передача MTV. В сумерках они вернулись с другими друзьями. Кали был не на шутку испуган. Он не хотел входить в дом.
Обыскав каждую комнату, Кали оставил Курту записку на главной лестнице: «Курт, неужели ты находишься в доме, не предупредив меня?! Ты засранец, что не позвонил Кортни или, по крайней мере, не дал ей понять, что с тобой все нормально. Она очень страдает, Курт, этим утром опять был приступ, и теперь она снова в больнице. Она твоя жена, она любит тебя, у вас общий ребенок. По крайней мере, дай ей знать, что с тобой все в порядке, а то она умрет. Это несправедливо, парень. Сделай уже что-нибудь».
– Помнишь, у нас была восковая фигура старушки? – спрашивает Кали. – Это была точная копия Лиззи Борден
[390]. Я выставлял ее в окне, чтобы попугать народ, или перед дверями гостевых ванных, когда туда кто-нибудь заходил. Я всегда ее очень боялся. В тот день Бонни [Диллард, подруга Дженнифер Адамсон], я и еще кое-кто пошли за едой, деньгами или еще чем-то. По дороге Бонни обернулась и сказала, что видела, как кто-то смотрел на нас из окна чердака. Я обернулся, но никого уже не было. Мне кажется, что это Курт смотрел, как мы уходили. Может быть, она видела восковую фигуру, но не исключено, что и его. Потом я говорил с его мамой. Она сказала: «При желании Курт умел двигаться совершенно бесшумно. Он мог просто сидеть в доме». Дом большой, я ширнулся и не знаю, был ли он там. Если бы я слышал скрип половиц, то был бы уверен, что он в доме. Заходил ли он к Кейтлин? Может быть. У него была машина. Да что теперь говорить, сейчас каждый может сочинить что угодно.
В полицейских рапортах отмечалось, что резиденцию Кобейна в четыре часа дня на такси покинул молодой человек, отвечающий приметам Кали.
Рано утром Кали вылетел в Лос-Анджелес.
– Когда я приехал в Лос-Анджелес, то был уже полным параноиком, – продолжает Кали. – Я пошел к одной девушке, но и там постоянно чувствовал, что за нами следят. Там был и Рене. Ту ночь я помню прекрасно. Я боялся до безумия. Через пару лет я узнал, что ее отец нанял частного детектива следить за этой девушкой совершенно по другому поводу. Она была наркоманкой, сексуальной садисткой и наследницей очень состоятельной еврейской семьи. Так что в обоих городах за мной следили.
На следующее утро – около 8.40 в пятницу, 8 апреля – электрик Гэри Смит обнаружил тело Курта Кобейна во время обычной проверки сигнализации в доме. Он позвонил 911, но сначала отзвонился своему боссу в «Века электроникс», а тот немедленно обратился на сиэтлское радио «KXRX» с «сенсацией века».
Официальный полицейский рапорт гласил: «Смит прибыл на Лейк-Вашингтон-бульвар-Ист, 171, для проверки электропроводки. Смит направился к западной стенке гаража и заметил жертву через стекла французского окна. Жертва находилась на полу, поперек тела лежало ружье, на голове виднелась рана».
«KXRX» сообщило новость в 9.40 утра.
– Утром нам позвонила мама Рене и рассказала, что случилось, – говорит Кали. – В то утро нашли тело. Я выбежал, рванул в аэропорт и приехал в Сиэтл. Больше я в том доме не ночевал. Сюрреалистическое ощущение. Твой друг мертв, и об этом все газеты пишут на первых страницах. Усваивал я это годами: это было уже слишком. В день похорон мне исполнился двадцать один год. Не знаю, как я выдержал. Помню только, как все время звонил телефон.
Взгляд первый: Джессика Хоппер
– Я вряд ли понимала, насколько плохи дела, пока не приехала в Сиэтл на каникулы весной, – заявляет Джессика Хоппер. – Кали совсем дошел до ручки, Кортни была в отеле в Лос-Анджелесе, а Курт лежал в реабилитационном центре в Южной Калифорнии. И Кали покупал наркотиков на четыреста-пятьсот долларов в день. Он говорил: «Не бери трубку, это Кортни, она звонит каждый час или два». Он говорил с ней только время от времени, потому что звонила она постоянно. Настоящая драма, но при этом сплошные манипуляции. Дело было в тот период, когда Курт пропал. Я находилась там, кажется, пару дней – дом был пуст, только Кали и я. Я оказалась в новом доме впервые. Мебель была симпатичная, но казалось, что все здесь так же, как в старом доме, будто они и не переезжали. Хотя дом был, конечно, гораздо лучше, во всех комнатах стояли записи, какие-то безделушки, стереосистемы, но у Кали в комнате было очень погано: постоянный сигаретный дым, наркота, все время музыка.
Однажды я случайно подняла трубку, потому что сама ждала звонка, и это оказалась Кортни: есть ли известия от Курта, что делает Кали? Она сказала: «Пусть Курт мне позвонит». Кали разозлился, что я взяла трубку. В воздухе витало напряжение, ощущение жуткого хаоса. Все время казалось, что кто-то скоро умрет.
