Эрик
Мне довелось прочесть такое количество полуправды и лжи о Кортни Лав, что я уже в своих воспоминаниях не могу отделить факт от вымысла. На самом ли деле Кортни познакомилась с Куртом в Портленде в 1990 году? Это в деталях описывают как Поппи З. Брайт в своей полуофициальной биографии Кортни Лав, так и Чарлз Кросс, тщательно изучавший (а затем сам и создавший) мифологию Кобейна «Heavier Than Heaven» («Тяжелее неба»)
[229]. Но Эрик Эрландсон, бывший парнем Кортни в то время, думает по-другому, как и другие ее близкие друзья. С ними соглашались и сами Курт с Кортни.
В интервью «Сэсси»
[230] в январе 1992 года они рассказывали, что впервые встретились на совсем другом концерте. «Я видела его выступление в Портленде в 1988 году
[231], – рассказывала Корт-ни журналистке Кристине Келли. – Мне он показался страстным и симпатичным, но я не могла сказать, умен ли он, искренен ли он. Затем я встретила его на другом концерте год спустя». «„Butt-Hole Surfers“», – подсказал Курт. «И „L7“, – добавила Кортни. – Я реально бегала за ним, не очень агрессивно, но достаточно, чтобы смутить некоторых девушек».
И тем не менее каждый раз, когда я читаю официальную версию первой встречи Курта и Кортни, она обрастает все новыми деталями; прекрасная фантазия, в которой нашлось месту Дэйву Пирнеру (вокалист «Soul Asylum» с взъерошенными светлыми волосами, как у Курта), панк-року, импровизированной борьбе и обмену стикерами для гитарных чехлов. Полная чушь. Да, и не забудьте про надушенную коробочку в форме сердца с «тремя засушенными розами, крохотной фарфоровой куклой, миниатюрной чайной чашкой и ракушками, покрытыми лаком», которую она якобы отправила Курту в конце 1990 года в Олимпию. Чушь. Тогда Курт ее даже не интересовал.
Повлияла ли Кортни на имидж «девочки-шлюхи» и соответствующую музыку своей подруги, вокалистки «Babes In Toyland» Кэт Бьелланд – имидж и музыку, которые позднее переняла сама? Так не считает парень, живший тогда вместе с Кэт в Миннеаполисе. Как долго Кортни была замужем за своим первым мужем, травести Фоллингом Джеймсом из лос-анджелесской панк-группы «The Leaving Trains»? Достаточно долго, чтобы настал момент положить конец этим отношениям, о чем она однажды мне рассказала.
Итак. Вот что я – более или менее точно – знаю. Кортни Лав, урожденная Кортни Мишель Харрисон, родилась 9 июля 1964 года в Сан-Франциско. Ее отец Хэнк Харрисон был роуди «Grateful Dead», и, по слухам, именно он нанял байкеров из банды «Ангелы ада» в качестве охраны на скандально известном бесплатном концерте «Rolling Stones», состоявшемся 6 декабря 1969 года в клубе «Altamont Raceway», неподалеку от Ливермора, в Северной Калифорнии
[232]. Ее мать, Линда Кэрролл, стала врачом и приобрела дурную славу в американской контркультуре как человек, убедивший преступницу Кэтрин Энн Пауэр сдаться властям после 23 лет, проведенных в бегах
[233].
Кортни меняла имя несколько раз, много путешествовала по миру в юности – Портленд (исправительная школа), Новая Зеландия, Япония (здесь она стала стриптизершей), Ирландия и в 1981 году Англия, где она познакомилась с Джулианом Коупом и участниками группы «Echo & The Bunnymen». Она пела в одном из первых составов «Faith No More», какое-то время в «Babes In Toy-land», а затем создала в Миннеаполисе жутко готическую группу «Sugar Baby Doll» – вместе с Дженнифер Финч и Кэт Бьелланд. Она пробовалась на роль девушки Сида Вишеса Нэнси Спанген в байопике Алекса Кокса «Сид и Нэнси» (1986), а в итоге сыграла главную роль в пародийном спагетти-вестерне того же режиссера «Прямо в ад». В Портленде она составила планы «покорения» музыкальной индустрии, накорябав их в своих дневниках
[234], которые были позже обнаружены Лоис Маффео, певицей из Олимпии. И, вдохновившись этими дневниками, Лоис создала милую лоу-фай-группу «Courtney Love».
– Вы должны понимать, Кортни была личностью, – комментирует Рич Дженсен. – Она могла пойти на вечер поэзии в «Икс-рей кафе» в Портленде и громогласно рассказывать о деталях устройства своего тела. Она хотела, чтобы на улицах Портленда ее признали как сильную личность. Поэтому, когда она оставила дома дневник, всем было интересно почитать, что же она там пишет.
Вернувшись в Лос-Анджелес, она опять стала подрабатывать в стриптиз-барах и в 1989 году ответила на объявление, размещенное Эриком Эрландсоном в журнале «Рисайклер», о том, что новой группе «Hole» требуются «люди, слушающие „Big Black“, „The Stooges“, „Abba“ и „Fleetwood Mac“».
– Поначалу мы старались брать напором и агрессией, – объясняет Эрик. – У нас было три гитариста: один тянул всех в спид-метал, Кортни творила безумства на своей гитаре «Rickenbacker», плюс я – со своими странными мелодиями и вокалом. Потихоньку весь этот хаос начал упорядочиваться. И в итоге в группе осталось два гитариста – я и Кортни. Мне всегда нравились нью-йоркские команды, в которых два гитариста ведут разные партии. Нам не хватало техники, чтобы играть стандартный гитарный рок или поп. Поэтому мы создали собственную версию нью-йоркской музыки.
Возможно, впервые Кортни увидела «Nirvana» на концерте в клубе «Satyricon» в Портленде – но это выступление вряд ли могло ее тогда впечатлить. (Ей всегда больше нравился ню-метал и плохой английский нью-вейв). Возможно, ее мнение изменилось после того, как в музыкальный магазин, в котором она работала, пришла первая партия записей из «Sub Pop».
– Я бы никогда не собрала группу, если бы не «Mudhoney», – говорила мне Кортни в 1992 году. – Когда Кэт выгнала меня из моей же группы, на меня навалилась депрессия, я уехала обратно в Портленд с мыслью, что всю оставшуюся жизнь буду танцевать стриптиз. Но потом я услышала «Touch Me I’m Sick» – и была спасена. Я знала, что могу так же кричать под музыку. Поэтому в поисках людей для группы я на пару дней приехала в Сиэтл – Портленд был ужасной дырой. Я прикинула, что в Сиэтле должны найтись клевые девчонки, которые слышали про «Mudhoney», «Big Black» и «The Fall». Но спустя два дня я поняла, что мне нужно ехать обратно в Лос-Анджелес. Не спрашивай меня почему – я знаю, Лос-Анджелес грубый город. Но это мой город. На то Рождество я отправила Дженнифер запись «Mudhoney» – она вдохнула в нас новую жизнь. Дженнифер уговорила меня приехать в Лос-Анджелес, чтобы собрать с ней группу. Мы сидели и слушали эту запись, снова и снова. Это была очень цельная музыка, да и сейчас она остается такой. Так я придумала название для своей группы – в честь цельности музыки «Mudhoney»
[235].
