— Спасибо, Софи, — кивнула Вейн. — Пожалуй, туда я и отправлюсь. После вашего сытного и вкусного обеда пройтись просто необходимо!
Женщина ушла в дом, а лейна неторопливо пошла вдоль оград, наслаждаясь неспешной прогулкой и одиночеством. Она чуть нахмурилась, поняв это. Да, Леран не вызывал в ней неприязни, но со временем его общество становилось утомительным. И сейчас она порадовалась, что нареченный занят, и у нее есть возможность прогуляться без него.
Она шла совершенно бездумно, порой кивая встречным людям и с удовольствием рассматривая дома с черепичными и соломенными крышами, крепкие ограды, расчищенные от снега дорожки и хлева со скотиной. По всему было видно, что простой люд в Далькотте не бедствует, и лица случайных прохожих не были омрачены нищетой или страхом голодной смерти. Значит, года были урожайные, а господин не зверствует, отбирая последнее. И это тоже порадовало Вейн.
Она шла и шла, пока не поняла, что заблудилась. Никакой лавки поблизости не было, только длинные постройки, из которых ощутимо тянуло навозом и сеном. Конюшни. Такой знакомый с детства запах. И сразу нахлынула тоска по оставленной в Таларе Птичке - ее любимой лошади.
Не удержавшись, Вейн шагнула к темнеющему проему. Ей навстречу вышел бородатый конюх, посмотрел удивленно и склонил голову в поклоне.
— Света вам, — поздоровалась девушка. — Я немного заблудилась. Искала лавку, а вышла к конюшням.
— Так лавка-то в другой стороне! — конюх хлопнул себя шапкой по колену. — А вы никак, нареченная лейна? Из замка?
— Вы хорошо осведомлены, — улыбнулась девушка.
— Так в долине-то новостей никаких, — хитро прищурился конюх. — Ваш с сестрицей приезд, да будущее обручение — большое событие. А с сестрицей вас не перепутать, все знают, что нареченная с волосами темными, как ночь, а глазами светлыми, что вода озерная.
Вейн не сдержалась, рассмеялась.
— Как поэтично. Кто же так обо мне отозвался?
— Так люди говорят, — уклончиво пояснил конюх. — Меня кличут Огаром, я здесь старшой, на конюшнях.
Вейн хотела ответить, но откуда из глубины донесся шум и свист хлыста. И одобрительные мужские выкрики.
— А что там? — заинтересовалась она.
— Так господин дикого жеребца объезжает! — простодушно ответил Огар. — Только сегодня привезли. Чистокровный онтариец!
Вейн удивилась. Наверное, Леран знает короткую дорогу до конюшен. И специально сказал, что будет книги смотреть, а сам сюда… Ну она ему... Все выскажет!
Девушка решительно двинулась на звуки, внимательно глядя под ноги и обходя навозные кучи. Впрочем, конюшня была чистой и опрятной, а стойла новыми, еще пахнущими струганным деревом. Все это она отметила краем сознания, торопясь и не обращая внимания на конюха, который тащился следом, и бубнил:
— Но лейна… госпожа… Негоже как-то… Не для девичьих глазок-то…
— Огар, я столько раз видела, как объезжают лошадей, что вряд ли это зрелище меня удивит! — бросила она. — К тому же я всю жизнь мечтала увидеть онтарийца! Это же такая редкость!
— О да! — просиял конюх. — Красавец невиданный! Хоть и дикий, как степной ветер! Настоящий ураган!
Они прошли конюшню насквозь, и оказались под открытым небом. Здесь была площадка, обнесенная деревянным ограждением, возле которого толпились конюхи и одобрительными криками встречали каждое движение господина. Вейн подошла ближе и замерла, рассматривая мужскую фигуру. На нем были узкие штаны и высокие сапоги, белая рубаха расстегнута на груди. Камзол небрежно брошен на доски. Темные волосы растрепаны, а в серых глазах застыла насмешка.
Конечно, как она могла подумать, что увидит здесь Лерана. Дикого онтарийца собирался объезжать Александр.
Вейн притаилась в тени здания, чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, все были так увлечены противоборством человека и дикого жеребца, что даже не заметили появления гостьи. Онтариец был поистине великолепен: черный, как деготь, с длинными тонкими ногами, и невероятно грациозными движениями. В нем сплетались сила и красота, дикость и грация. Его движения завораживали, и Вейн казалось, что она могла бы любоваться им вечно. Или мужчиной, что не уступал дикому животному.
Вейн даже забывала дышать, наблюдая этот поединок. Броски жеребца из стороны в сторону в попытках избежать петли и вырваться на свободу. Конь вставал на дыбы и вскидывал задние ноги, метался по загону, гневно фыркая, в попытках сбежать. Но больше всего Вейн удивилась, не увидев в руках Александра хлыста. Дома, в конюшнях отца объездчики всегда пользовались кнутом, болью доказывая лошади свое превосходство. А Ксандр стоял только с арканом, и, как ни метался жеребец, довольно быстро набросил петлю на его лоснящуюся черную шею.
А вот дальше начиналось самое интересное, и девушка подошла ближе, не в силах оторваться от происходящего. Миг, и мужчина уже вскочил в седло. Конь яростно заржал, брыкнул задними копытами. Встал на дыбы, метнулся в сторону, в отчаянной попытке сбросить седока. Из его ноздрей валил пар, уши почти прижаты к голове, хвост хлещет по бокам, пытаясь достать человека. Он метался по загону с такой скоростью, что казался черным смерчем. Вейн даже не представляла, как Ксандр все еще удерживается в седле. Но вскоре даже ей стало очевидно, что дер не только не собирается падать, но и настойчиво показывает жеребцу, кто тут главный, усмиряя его. И уставший онтариец успокаивается, хоть и фыркает гневно, но уже не так рьяно. Александр улыбается, похлопывает его по шее, говорит что-то ласковое.
Вейн перевела дух. Кажется, она и правда не дышала, пока длилась эта дикая скачка. И только тут осознала, что ее появление здесь, наверное, действительно… неуместно. Но тихо сбежать не получилось, потому что Ксандр повернул голову и в упор посмотрел на нее. Вейн замерла на месте, и так и стояла, пока он спрыгивал с онтарийца и приближался к ней.
— Кажется, вы собирались сбежать, даже не поздоровавшись, лейна Вейн? – сказал он, оказавшись рядом, и чуть склонил голову, рассматривая ее.
— Света вам, дер Александр, — пробормотала она. — Я подумала, что мне здесь… не место.
— Отчего же? Неужели вас так смутил процесс объездки дикого жеребца?
Она вскинула голову, внимательно всматриваясь в его глаза. Лицо мужчины спокойное, почему же ей кажется, что он смеется?
— Меня совершенно не смущает этот процесс, — ответила она. — Я имела удовольствие неоднократно наблюдать его на конюшнях моего отца.
— Хм… у вашего родителя своеобразные понятия о воспитании лейны.
В серых глазах разливалось серебро, и кончики губ чуть дрогнули.
— Дер Александр, вы надо мной смеетесь? — не выдержала она.
— А вы всегда задаете вопросы так прямолинейно? — теперь он уже откровенно улыбался.
— Это лучший способ получить ответ! — Вейн, не сдержавшись, тоже улыбнулась и кинула быстрый взгляд на жеребца, уже спокойно стоящего у ограждения. — Никогда не видела настоящего онтарийца! Он прекрасен…
