Провожающий тронул поводья и остановился, Путница последовала его примеру. Почти сразу откуда-то сбоку появился бородатый мужик, коротко кивнул и молча перехватил поводья ее лошади. Всадница спрыгнула на землю, придержав полы плаща. Осмотрелась. Все ее инстинкты кричали об опасности, хотя ничего страшного она не подмечала. Тьма осталась позади, запахи и звуки хоть и приглушенные, но вполне обычные, живые, и все же… Ей хотелось уйти. Нет, она боролась с желанием бежать из этого места, без оглядки. Снова вскочить на лошадь, ударить пятками по крупу и нестись во весь опор до самых пределов Антара…
Эри откинула капюшон плаща и пошла вперед, туда, где горел огонь.
Она не заметила, в какой момент ее провожающий исчез, словно растворился в одном из мрачных коридоров. Девушка шла вперед, стараясь не озираться по сторонам. И не задумываться.
Коридор закончился, и она оказалась в большом зале, где пылал камин, пол устилали шкуры, а в одном из кресел сидел мужчина. Он поднялся, когда она приблизилась.
— Рад приветствовать, эри, — негромко сказал он, внимательно рассматривая ее фигуру, одетую в традиционные одежды: узкие штаны, заправленные в сапоги, тунику с разрезами по бокам, перчатки, плащ, маску. — Вас ждали.
Девушка кивнула, так же внимательно разглядывая мужчину. Высокий шатен, спокойные карие глаза почти без красноты. Она не чувствовала от него опасности, силы в Темном почти не было. Но это и не удивительно, Призрак умеет маскироваться. Неужели это его настоящая личина? Вряд ли…
— Вы ведь знаете, что должны принести Клятву Жизни, чтобы остаться в Антаре? Готовы это сделать, осознавая последствия? — так же спокойно спросил он.
Путница лишь коротко кивнула.
— Тогда не будем тянуть, — произнес он, доставая из шкатулки кольцо.
Темный рубин вспыхнул, налился кровью и выплеснулся в ладонь мужчины багровой жидкостью. Девушка хмыкнула. Вот и ответ на ее вопрос. Раз используют накопитель, значит, настоящий Призрак где-то за спиной. Она прислушалась, но тренированный слух не уловил ни единого постороннего звука.
Путница вытащила свой стилет, резко провела по запястью. Кровь выступила из пореза, и она вложила свою ладонь в руку мужчины. Посмотрела ему в глаза.
— Я приношу клятву жизни хозяину Антара, осознаю сказанное и отдаю свою кровь в залог. Моя жизнь и моя кровь отныне не принадлежат мне, и я не смею нарушить клятву, пока жива. Тьма видит.
Кровь в их ладонях свернулась, загустела, а потом черной змеей втянулась в камень на кольце.
— Я принимаю твою клятву, — раздался голос за спиной девушки, и вся сущность ее сжалась от ужаса. Мужчина с карими глазами спокойно и безучастно смотрел на нее, но Путницу он уже не интересовал.
Она медленно обернулась и вздрогнула. Даже ее хваленая выдержка подвела, когда она посмотрела в глаза Призрака. Этого не может быть! Этого просто не может быть!..
— Ты умер, — прошептала она, — ты умер…
— Да, — с насмешкой отозвался он. — Я умер. Ты убила меня, Вейн. Семь лет назад.
Он сделал к ней шаг и улыбнулся. И Вейн подумала, что кажется, сейчас опозорит Смотрящих, потому что совершенно по-женски свалится в обморок. Она даже не знала, как смогла устоять и сдержать вопль ужаса.
— Вижу, ты рада меня видеть, Вейн, — улыбнулся Ксандр.
Далькотт
Семь лет назад
— Вейн, не грусти, — воскликнула Люси, поправляя шляпку.
Очаровательная блондинка, как всегда, была похожа на цветочную клумбу. Вейн усмехнулась, но незаметно, не желая обижать сестру. При всей своей недалекости Люсинда была мила и непосредственна. Все, кто знали сестер, удивлялись их непохожести. Словно день и ночь, свет и тьма. Они отличались не только внешне, но и внутренне столь разительно, что именно это и вызывало недоумение.
— Ну же, Вейнитта, улыбнись, — теребила ее Люсинда, и девушка поморщилась, уже не скрываясь. Она не любила свое полное имя, предпочитая сокращенное Вейн, и Люси прекрасно об этом знала. Нарочно так называла ее, когда хотела вывести из состояния задумчивости, в которое девушка порой погружалась. А в последнее время Вейн все чаще пребывала в нем, замыкалась в себе, не желая общаться даже с любимой сестрой.
— Вейн, ну пожалуйста, — Люси заглянула ей в глаза своими небесно-голубыми, похлопала ресницами и состроила жалостливую гримаску. — Я пугаюсь, когда ты такая.
— Прости, — вздохнула Вейн и улыбнулась сестре. — Не переживай, дорогая, со мной все в порядке. Просто задумалась…
— О нем? О своем женихе?
Вейн снова вздохнула. Ей до сих пор не верилось, что это свершится, и совсем скоро она станет замужней дамой. Конечно, обручение состоялось уже давно, когда она была еще ребенком. Жениха своего Вейн ни разу не видела, лишь портрет, на котором был запечатлен угловатый подросток. Правда, и самой Вейн в ту пору едва исполнилось восемь. Мальчик на портрете впечатления не произвел, впрочем, девочку тогда больше интересовал новый жеребец, которого купил отец для их конюшни, или страшные сказки про принявших Тьму, что рассказывала старуха Бета. После таких сказок они с Люси полночи не могли уснуть, пугаясь каждого шороха и собственной тени.
С тех пор прошло одиннадцать лет, и теперь они ехали в Далькотт, в замок ее жениха, где Вейн предстояло стать уже не просто нареченной, а женой.
— Вот увидишь, он наверняка окажется красавцем! — Люси закатила глаза. Она всегда была очень романтичной. Подсела ближе, склонилась к самому уху сестры, покосившись на задремавшую мистрис Алесс. — А ты расскажешь мне потом… про то… самое? Когда все случится? Ну, это самое, что происходит после обряда? Расскажешь? — жарко зашептала она.
— Люси, прекрати! — так же шепотом ответила Вейн и отпихнула ее от себя.
Об этой стороне супружеских отношений она старалась вообще не думать. То, что, поджав губы, рассказала ей перед отъездом матушка, звучало как-то… ужасно. Конечно, девушка понимала, что в природе все размножаются, и даже видела, как это происходит у животных, но ей хотелось думать, что у людей все по-другому, не так дико.
— Ну и ладно, — надула и без того пухлые губы Люси, — меня скоро тоже замуж выдадут, сама все узнаю!
— Нашла чему радоваться, — пробормотала Вейн.
В отличие от романтичной Люси, ей совсем не хотелось становиться замужней дамой и рожать детишек, но увы… Как и все, она не могла выбирать свою судьбу. Единственное, на что ей стоило надеяться, так это на то, что муж ее окажется достаточно благородным и будет к ней добр. Вейн знала, что ее семья получила круглую сумму от родителей жениха, и гнала от себя мысли, что она всего лишь товар, который выгодно продали.
Ей даже не позволили взять с собой любимицу гнедую кобылку, и эта разлука ранила больше, чем расставание с отцом и матушкой. К сожалению, и Люси пробудет с ней лишь до обряда, а после и она, и все сопровождающие покинут Далькотт, оставив новобрачную наедине с ее новой жизнью.
