Три, четыре. Как же сладко пахнут розы…
Пять, шесть.
До безумия хочется обернуться.
Семь.
Оборачиваться нельзя. А почему, вспомнить трудно. И сердце стучит так громко, что не слышно мыслей…
Восемь…
Он догнал ее на восьмом шаге, развернул к себе. Круглая меховая шапочка слетела с головы девушки, и Ксандр обхватил ее затылок ладонью, а второй рукой крепко прижал к себе.
— Вейни…
Один вдох, один взгляд, и он впился в ее губы горячим, лихорадочным поцелуем. Вейн хотела что-то сказать, но не успела, его язык уже ласкал ее, облизывал, пробегал по зубкам и губам. Нежности не было, была страсть и необузданное желание, которые чувствовались в его движениях, в силе, с которой он держал девушку, в его губах, что будили внутри нее что-то первобытное и мощное, неукротимую силу притяжения.
Он пах ветром, снегом и хмелем, его ладони гладила девушке спину, потом очертили контур ее тела, и каждое прикосновение обжигало огнем, опьяняло. Вейн откинула голову и закрыла глаза. Где-то в глубине сознания мелькнула тревожная мысль, что она не должна позволять ему это: трогать ее, целовать, скользить губами по лицу, потом шее в вырезе голубого платья, трогать языком нежную впадинку возле ключицы и снова возвращаться к ее губам, чтобы продолжить безумный, хмельной поцелуй. Ее голова кружилась, и совсем не хотелось останавливаться, хотелось продолжать… В меховой накидке стало нестерпимо жарко, внутри, словно цунами, поднималась горячая волна истомы и возбуждения, и она сама не заметила, в какой момент обвила руками его шею, просто чтобы не упасть.
Или чтобы притянуть его еще ближе? Слиться воедино?
Останавливаться Вейн не хотела…
Он остановился сам, чуть отодвинулся, уперся руками в стену с двух сторон от нее и голову опустил, так что Вейн не видела его глаз. Ксандр молчал, и девушка вдруг совершенно отчетливо осознала, что именно сейчас произошло.
Вот, Тьма, да она же не только позволила ему целовать, но и сама висела на нем, прижимаясь всем телом, и дышала так же тяжело и протяжно, как и он! Позор какой…
— Вейни…
— Не называй меня так, — глухо сказала она, пытаясь вырваться из кольца его рук. Он вздохнул и прижал лейну к себе, одной рукой обхватив поперек тела, а второй приподнял ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
— Расставляя капканы, главное не попасться самому… — усмехнувшись, тихо сказал он. И провел большим пальцем по ее губам. Вейн дернулась, снова пытаясь вырваться.
— Отпусти меня! Не то я…
— Ударишь? — в серых глазах горело желание и еще… злость. Вейн не поняла, отчего он злится, но ей стало не по себе. Александр все так же прижимал ее к себе, не позволяя вырваться и уйти. — Я… даже не буду говорить, что сожалею, — продолжил он. — Ни о чем не сожалею, хочу продолжить и целовать тебя без остановки.
— Но так нельзя… Зачем ты это делаешь? Леран… Он ведь твой брат!
Вейн беспомощно прижала ладонь к губам, не зная, как реагировать и что делать. Ударить — глупо. Особенно после того, как сама столь красноречиво и откровенно отвечала на его поцелуи. У нее, наверное, все губы распухли от этих поцелуев!
Ее щеки отчаянно покраснели. Ксандр же, напротив, побледнел, зрачок в серых глазах расширился, сделав их темными.
— Да, брат, — глухо повторил Ксандр и разжал руки, отпуская ее.
Она постояла, ожидая, что он еще что-то скажет, но Александр молчал, и, резко развернувшись, Вейн выбежала из розария, ожидая, что он снова ее остановит. Но дверь с тихим стуком захлопнулась за ее спиной, а дер остался внутри.
Где-то в коридоре звучал веселый голос Люси и Лерана, смеялась тетушка Рута, и доносились звуки музыки и песен. Вейн показалось, что в оранжереи она провела несколько часов, а на самом деле, всего десяток минут.
Она метнулась за угол, в сторону от голосов, не желая никого видеть сейчас. Щеки пылали, ей хотелось на воздух, и девушка пробежала по коридору, выскользнула в боковую дверь. Веселье осталось в стороне, там, на освещенном светильниками и жаровнями пространстве, вовсю праздновали и развлекались, и на одинокую фигуру лейны никто внимания не обратил.
Девушка тихо обошла замок и прошла на конюшню, отвязала одну из кобылок, вывела из стойла. Седлать лошадей она умела с детства, так же, как и ездить верхом, так что и сейчас справилась за считанные минуты. Шапочка так и осталась лежать среди роз, но Вейн не чувствовала холода. Конюх, который должен был приглядывать за своей вотчиной, вместе с деревенскими отплясывал на празднике и поедал мясо, так что девушка незамеченной прошла до ворот и ступила.
Она качнула головой. Музыка так гремела, и веселившиеся люди так громко хлопали, топали и хохотали, что можно было даже не таиться, никому не было дела до лейны. Только хмурый стражник у ворот окинул ее взглядом, но узнав нареченную хозяина, лишь почтительно кивнул, пропуская.
Вейн тронула поводья, пуская лошадь рысью. На горы уже опустилась ночь, и чуть отъехав от замка, лейна окуналась во тьму, словно в черную воду. Только засыпанные снегом склоны белели под светом синих звезд и луны, да слабо светились вдали сигнальные огни Перевала.
Горечь подкатила к горлу, и девушка тяжело задышала. В голове был хаос, она не знала, что думать, не могла понять, что чувствует. Сцена в оранжерее так и стояла перед глазами, обжигая запоздалым стыдом и, увы, возбуждением. Она не знала, почему так реагирует на этого мужчину, почему тает от его прикосновений, не может и не хочет сопротивляться… Как злиться на него и ненавидеть, если она сама хотела этих поцелуев?
Погрузившись в свои мысли, лейна не заметила, как пустила кобылку уже в галоп, ударяя по бокам и с наслаждением подставляя разгоряченное лицо холодным порывам воздуха. Как ей не хватало этого! Бешенной скачки сквозь ветер, без мыслей, без обязательств, уносится прочь от всего и всех! Свобода…
Сердце забилось радостно, кровь забурлила, и девушка пригнулась к шее лошади, наслаждаясь скоростью. Темные скалы проносились мимо, остро пахло сосновой смолой и снегом. Александр, он тоже пах снегом…
Еще один удар каблуками и кобылка уже почти летит над землей, чуть тронутой ледком.
Белоснежный зверь мягко спрыгнул на дорогу и замер, оскалившись, не спуская желтых глаз с приближающейся всадницы. Кобыла под лейной дернулась, резко затормозила и встала на дыбы, оглашая округу ржанием. Только годы тренировки позволили Вейн не вылететь из седла, но вот удержать перепуганную лошадь сил не хватило. Кобыла рванула в сторону от дорожки, не слушаясь поводьев и гневных окриков, она неслась, не разбирая дороги, гонимая страхом и запахом дикого снежного барса.
— Стой!!! Тпру!!!! Остановись!!! — кричала Вейн, силясь остановить лошадь и изо всех сил натягивая поводья.
Замок остался далеко позади, и сейчас лейна даже не знала, где именно. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалось белое поле, окаймленное черной кромкой леса. Кобылка замедлилась, успокаиваясь, и только Вейн вздохнула с облегчением, как передние копыта лошади провалились под лед. И с ужасом девушка поняла, что под ними не поле, а озеро… А последние дни стояли совсем теплыми, солнечными, и лед на озерах уже пошел трещинами…
