— Ты откровенна, — усмехнулся он. Вейн улыбнулась, слизнув сок персика. — Что ж, пока ничего нового. Но если бы Смотрящие могли выступить против меня открыто, не стали бы подсылать тебя. Похоже, они сделали ставку не на ту охотницу… — он наклонился в кресле, рассматривая девушку. — Почему ты меня не убила? — и добавил с насмешкой:
— На этот раз?
— Решила, что и одного с тебя достаточно.
— Правда? А может, ты снова играешь в какую-то игру, Вейни? В какую?
Она снова пожала плечами, не собираясь отвечать, и вскрикнула. Серебряный обруч на шее сжался, сдавливая горло, не давая вздохнуть. Персик выпал из ее ладони, и девушка схватилась руками за удавку. Ксандр неподвижно сидел в кресле, равнодушно наблюдая за тем, как она хватает воздух распухшими губами.
— Или ты будешь отвечать, Вейн, или я действительно найду другой способ узнать то, что мне нужно.
Ошейник перестал сдавливать горло, и она откинулась в кресле, посмотрела с ненавистью.
— Найди, Ксандр. Можешь приступать. Потому что я буду отвечать лишь на те вопросы, на которые захочу ответить. Если вообще захочу.
В его глазах отражалась такая же ненависть, и они замерли, рассматривая друг друга. Словно два хищника, готовые сорваться и разодрать противнику шею. Путница смотрела в его серые глаза с расширенным зрачком, обведенным красным, и привычно отмечала легкую дрожь его пальцем, лежащих на подлокотниках кресла, напряжение мышц, рваное дыхание...
Она первая отвела взгляд, отодвинулась.
— Ты не изменилась, — задумчиво сказал он.
— Ты никогда меня не знал, — глухо ответила Вейн, не глядя на него.
—Ты права. Хотя тогда мне казалось, что я знаю тебя достаточно. Я сильно ошибался.
Она подняла голову, не мигая, посмотрела в его глаза. И усмехнулась со злой насмешкой.
— Надеюсь, ты избавишь меня от глупых сантиментов и ненужных воспоминаний, Ксандр? Знаешь, я не склона ностальгировать за чашечкой чая, что было— быльем поросло, да трупами сгнило. И мне это давно неинтересно. Я — Путница, и только… Да и от Александра Далькотта, насколько я вижу, давно ничего не осталось, о твоих методах легенды ходят, знаешь ли. У меня имен много, да и у тебя — не меньше: Лютый Зверь, Аесар Тьмы — говорящие прозвища, не так ли? У солдата Лиги Камня амбиции оказались запредельные. Замок себе отстроил, земли до самого ледяного моря захватил, самому Ниаранту со всеми Смотрящими спать спокойно не даешь…
— Может, мне тебя еще поблагодарить за это? — он наклонился к ней, сцепил руки в замок. Возможно, чтобы не вцепиться ей в горло? — За тот нож?
— Ну, насколько я вижу, ты вполне удачно переродился, — хмыкнула она, заставляя себя не отводить глаз. — Насколько я понимаю, на тебе был Камень Познания… И ты сумел выторговать у Тьмы свою жизнь. Что ж, она дама привередливая, что попало, не берет.
— Ты называешь это жизнью? — сипло сказал он. Серебряный обруч сжался на горле девушке, и она надрывно вздохнула, глотая воздух искусанными губами. В его глазах было столько темноты, что ей стало действительно страшно… — Ты называешь это жизнью, Вейни? За Изломом у меня было все: дело, в которое я верил, семья, которой дорожил, мечты, будущее! Думаешь, мне нравится жить так? Я стал тем, кого ненавидел всей душой, тем, против кого боролся, проклятым Темным… Да это хуже смерти!
— Так подыхал бы, — прохрипела Путница. Она не сдержалась, вцепилась в удавку.
Ксандр хрипло и страшно рассмеялся.
— А не получилось. Тьма решила, что может неплохо позабавиться за мой счет. Вы с ней чем-то похожи, Вейни…
Он легко встал, выдернул ее из кресла, сжал, почти с улыбкой наблюдая, как она пытается вдохнуть.
— Знаешь, меня ведь даже похоронили. Уложили в гроб и устроили в семейном склепе. И все это время я слышал стенания тети Руты и Ленара, разговоры и проклятия, что они призывали на твою голову. Наверное, они и сейчас приходят туда, не подозревая, что меня давно нет в месте успокоения. Тьма решила меня вернуть…
— И что Тьма взяла взамен? — тихо спросила она, уже зная ответ.
— О, я сам отдал. С большим удовольствием. И это единственное, за что я ей искренне благодарен.
Ксандр усмехнулся, и Вейн поняла, что действительно сильно сглупила. Ничего не осталось от того человека, которого она знала, потому что не осталось того, что делало его человеком. Конечно, он хотел освободиться от того, что мешало, от того, что болело… От чувств. Именно они горят в наших душах, наполняют счастьем или жалят каленым железом...
— Да… — выдохнул он ей в губы почти нежно, — ты такая догадливая, моя Вейни.
— Отпусти, — беспомощно сказала она, чувствуя себя бесполезной тряпичной куклой. Все ее навыки охотницы сейчас были бесполезны, сил не было, да и желания — тоже.
— А теперь открывай воспоминания, — хрипло приказал Ксандр.
— Нет.
— Открывай! — Темнота вокруг него растекалась, заворачивалась в вихри. — Открывай, иначе я за себя не ручаюсь.
Путница вздохнула.
— Нет, — тихо повторила она.
Тьма ужалила тело тысячей рассерженных ос, она вскрикнула от боли и усмехнулась грустно, потому что комната в башне пропала, и теперь она стояла босыми ногами на ледяных камнях подземелья. Здесь не было окон и дверей, только сырой каменный мешок с гнилым тюфяком в углу и тусклой зеленой плесенью, слабо освещающей темницу.
— Чем быстрее ты научишься слушаться меня, тем дольше проживешь, — глухо сказал Ксандр, отходя от нее.
— Слушаться тебя? — с усмешкой повторила Вейн. — Тебе придется долго ждать, — она рассмеялась.
Он постоял, рассматривая улыбающуюся девушку, а потом просто исчез, растаял туманом. Вейн резко прекратила смеяться и закрыла лицо ладонями. Сжала кулаки. Легла на тюфяк, подтянув коленки и безуспешно пытаясь укрыть платьем замерзшие ноги. « Ну, хоть посплю…» — устало пробормотала Путница и закрыла глаза.
Серый туман вполз клочьями, растекся по темнице. У тумана нет глаз, он видит лишь суть, а не оболочку, а Ксандр хотел смотреть на тело, на ее закрытые глаза, на губы, на тонкую фигурку, чуть дрожащую во сне. Темнота подземелья не мешала ему, в ней он видел лучше, чем днем, ведь темнота давно стала его сутью.
Он не знал, зачем стоит здесь и смотрит на нее, но и уйти не мог.
Далькотт
Она бежала по коридору, подобрав юбки и пытаясь сдержать душившие ее слезы. Но спрятаться в темном углу, как хотела, не успела. Сильные руки подхватили ее и прижали к мужской груди.
— Вейни…Ну куда ты так несешься?
— Отпусти меня!
Она забилась, пытаясь вырваться. Александр крепко держал ее за руки. Чуть отстранился, заглянул в лицо.
— Вейн! Да послушай же меня! Ты ведешь себя, как ребенок! Вот тьма…
