— Прости, я ничем не могу тебе помочь, — с легким сожалением произнес он, но шаг чуть замедлил. — Могу лишь посоветовать идти на север, там есть небольшое поселение.
— Я не знаю, где север! И не умею ориентироваться в лесу! Мне страшно!
— Из благородных, вот тьфу…— сплюнул мужчина. — Да еще и девчонка… и человеком осталась. Не повезло.
— Я человек? — обрадовалась Вейн. — Вы уверены? То есть я не стала Темной? О, хвала великим вирам! Свет пожалел мою душу, сберег ее!
— Еще и дура к тому же. Совсем беда, — покачал головой блондин.
— Я — не дура! — Вейн окинула мужчину возмущенным взглядом. — Я просто ничего не понимаю! Поэтому и прошу вас объяснить! И вместо того, чтобы грубить, вы могли бы просто мне помочь, как и подобает мужчине!
— Так я помог, — хмуро сказал он и снова сплюнул. — Эх, беда с вами, благородными. Простой люд-то поскорее приспосабливается, мозгов поменьше, зато смекалки побольше. А благородные все на вир уповают, да на справедливость… А нету ее тут. Впрочем, все вы такие. Потом разберешься, если раньше не сожрут.
— В чем разберусь? — пролепетала Вейн.
— Во всем. Прежде всего в том, что нет никакого света. И вир нет. Есть только Тьма.
— Вы врете! — возмутилась она. — Зачем? Я же была на Суде Света! И свет не принял меня…
— Нет никакого Света, — жестко повторил он, — и выбирает Тьма. Когда человек прикасается к Камню Познания, это Тьма решает, нужен ли ей очередной Перерожденный. Тьма. И выбирает она не так уж и часто. У большинства людей души и помыслы так мелки и ничтожны, что даже Тьме они неинтересны. Тьме нравятся сила и мощь, она любит страсти и одержимость, яркие сны или чистую ненависть… Ей нужно то, что редко и оттого ценно. Правда, ей неважно, что это: чистая доброта или редкостная жестокость. А если учесть, что к камню прикасаются только осужденные… Доброта здесь почти не встречается.
— Почему вы сказали, что мне не повезло? Это ведь счастье, остаться человеком? — Вейн пошла рядом, тихо радуясь, что он хотя бы с ней разговаривает.
— А ты как думаешь? — ехидно спросил он. — Ну, чему вас, лейн, ваши мистрисы учат? Танцульки танцевать? Да потому что каждый, кто прикасается к Камню Познания, получает силу. Перерождается. Ну, почти каждый. Другие остаются людьми и становятся кормом. Вот и все.
— Как кормом? — побледнела девушка.
— Так. В мертвых землях нас называют эри. И мы - пища для Перерожденных. Вот так, лейна. Кому-то и после смерти не везет, — он невесело усмехнулся и ускорил шаг.
— Но разве стать Перерожденным лучше? — недоумевающее спросила она. — Мы все-таки остались людьми!
— Если ты не заметила, то находишься на той стороне Излома, где обитают Темные, — хмыкнул он. — Так что принадлежность к людям тут не великая радость, уж поверь. Ну, сама поймешь, если проживешь достаточно долго. Одичалых вокруг полно, а они в отличие от Темных, совсем безумные.
— Кто такие Одичалые? — совсем запуталась Вейн. — Тот, которого вы убили, был Одичалым?
— Ага, — кивнул блондин и устало почесал подбородок, заросший колючей русой щетиной. — Одичалые те, кто долго не кормились. Такие уже ничего не соображают и выпьют досуха за раз. Не остановятся, пока весь свет не вытянут.
— Свет?
— Свет жизни. Саму жизнь. Силу. Питаются они так.
— О, виры… — выдохнула Вейн. — А я думала, он меня целует…
— Ага. До смерти зацелует и не подавится. Ну ладно, поболтали, и хватит, некогда мне.
И он ускорил шаг. Вейн побежала за ним.
— Вы что же, меня тут одну оставите? В этом лесу? Где полно этих одичалых?
— Ага.
— Так они же меня съедят! Выпьют!
— Ну, я же говорю, не повезло.
— Да вы хуже этих Одичалых! — в отчаянии воскликнула Вейн. — Они хоть безумные, а вы? Знаете, что я здесь погибну, и спокойно уходите?
— А ты меня решила пристыдить, что ли? Да жизни поучить? — презрительно посмотрел на нее он. — Нашлась наставница.
Вейн беспомощно смотрела, как он уходит. А чего она ожидала? В мертвые земли не попадают хорошие и благородные люди. Только убийцы, грабители и мерзавцы. И она теперь одна из них. Значит, нужно перестать ждать помощи или спасения, не будет этого. Хоть от одичалого освободил, и за то спасибо. Нет здесь благородных деров и невинных лейн, и чем быстрее она это осознает, тем лучше. Для нее. Потому что умирать Вейн перехотелось.
Она снова подобрала юбки и кинулась догонять мужчину. Подбежала и бесцеремонно дернула его за рукав.
— Я заплачу вам, — решительно сказала она. — Помогите.
— Чем же это? — хмыкнул он. — Девичьей честью, что ли? Так ты не в моем вкусе.
— Нет, — резко ответила она и сняла с шеи цепочку с подвеской, единственное, что у нее осталось: — Этим.
Он бросил короткий взгляд на драгоценный камушек и хмыкнул.
— А кто мне помешает просто так твою безделушку забрать? А, лейна? Да тебя под корягой прикопать, чтобы под ногами не путалась? Надоела…
Вейн растерялась. Действительно, что ему мешает?
— Так сделайте это! — твердо сказала она и решительно посмотрела ему в глаза. — Сделайте. Убейте и закопайте. Лучше умру от рук человека, чем меня сожрет Темный!
Блондин усмехнулся.
— Ну, как пожелаешь, лейна, — и, вытащив свой клинок, с ухмылкой шагнул к ней. И решительная Вейн совершенно по-девчоночьи лишилась чувств.
Приходила в себя Вейн тяжело. Сознание упорно стремилось остаться в спасительном небытие и не возвращаться в ужасающую действительность. Но на голову полилось что-то холодное, и она, вздрогнув, открыла глаза.
— Очнулась, воительница? – хмуро спросил блондин. — Вот всегда с вами, девками, так. Храбрые да бойкие, а как до дела доходит, или в слезы, или в обморок. Фу! — он презрительно сплюнул.
Вейн села и потянулась к бурдюку, из которого он брызгал ей в лицо водой.
— Дайте попить, пожалуйста, — хрипло попросила она. Он молча протянул воду и подождал, пока Вейн жадно напивалась.
— Спасибо, — тихо произнесла она, глядя, как он поднимается с поваленного дерева, на котором сидел.
Вейн молчала, понимая, что проиграла. Что еще она могла ему предложить? Кулон мужчину не заинтересовал. Может, в Темном Мире золото не в цене? А больше у нее ничего не было.
Он обстоятельно закрутил крышку бурдюка, убрал в заплечную сумку и накинул капюшон.
— Я иду быстро. Отстанешь, сама виновата. Не жаловаться. Ничего не просить. Делать все, что я говорю, и не задавать вопросов. Доведу до Барта, дальше сама. Поняла?
Она вскочила и от радости чуть не бросилась его обнимать.
— Поняла! Поняла! Спасибо!
